Продолжаю серию постов о травмирующих ситуациях. Понимаю, что это и писать и читать не просто. Но это будет длиться не вечно) Через их принятие и проживание – я иду и открываю новое в себе, и это намного более вдохновляющий путь) И все же – я даю место и время – своему прошлому) Оно – часть меня. Этот пост - очень долгий. Если это не ваше – не читайте, поберегите себя. Возможно, это тема это будет интересной только тому, кто сам прошел через это.
Миша. Мой Ангел Небесный.
Сегодня – день рождения Миши. Ему бы исполнилось 6 лет. Мне было очень не просто решиться на второго ребенка после дочки. Я долго, несколько лет настраивалась сама, разговаривала с мужем, мамой. Меня поддерживало то, что беременность дочки прошла сама по себе хорошо и до полного срока. Травма у нас родовая, во время операции.
Я помню день зачатия, не дату…, а сам день. Это было еще на старой квартире. У меня не было тревожных ожиданий. И все же.. видно Богу так было угодно, чтобы это желание – родить еще одного малыша – пришло ко мне и не покидало… Через пару месяцев после меня забеременела моя подруга. Ее сыну в ноябре 6 лет.
Я помню его день рождения 6 лет назад очень отчетливо.. Я была на работе. В то время работа была более или менее спокойной. В этот день на вечер мне было назначено УЗИ. Меня вела добрая и мудрая женщина, до сих пор ей благодарна за спокойное отношение. УЗИ показало, что доплер упал до критического значения. Мне дали направление в областную и сказали ехать немедленно, ни в коем случае не откладывая… Муж увез меня. По дороге я старалась не думать слишком. Настраивалась, что все обойдется, лягу на сохранение, потому что срок еще очень маленький. Но в областном при повторном УЗИ меня сразу отправили на кесарево.
Дорогой мой Миша. Я помню момент твоего прихода в наш мир. Весь день было душно, а к вечеру началась настоящая буря. Ты родился в 7 вечера. На 28-ой неделе. Уже потом я узнала, что это была амавасья. Мало жизненных сил. Где то я прочла, что порой в это время приходят люди в последнее свое воплощение, чтобы завершить цикл перерождений и прожить здесь, на земле – свою последнюю жизнь…
Я помню врача, которая сказала о тяжелом состоянии, какой то внутриутробной инфекции, перфорации кишечника… Все было фатально. Безнадежно. Я помню общую палату и мамочек, что были там со мной. У всех все было хорошо. И свое отчаянье, я понимала, что это может быть ДЦП или какая то другая тяжелая патология. Помню, как позвонила маме и сказала – «Мама! Мне нужно отказаться от него, мы не справимся!». А мама… заплакала и сказала – «Нет, Даша. Каким бы он не был, он наш». Мой низкий поклон за эти слова, моя дорогая мама. Сегодня – и всегда.
Помню, как увидела тебя в первый раз. Малюсенького кроху. 780 грамм.
Через 3 дня дома я написала тебе письмо… в 5 листов. Почему то в тот момент – я не переставая слушала Матушку Гаурочандрику, хотя сама нахожусь в православной традиции) Но для меня – вся святость едина, а у нее.. такой мягкий, нежный голос. Такая сильная и добрая, простая материнская энергия и очень… много принятия. Я сидела на кухне пол ночи, когда все спали и писала, писала, писала…
Знаешь, Миша. У меня было предчувствие. О том, что все безнадежно. За 3 месяца до этого, в начале беременности я лежала в больнице на сохранении. У меня повышалось и держалось давление. Это было ранней весной, в апреле. В один из темных вечеров я не могла найти себе покоя. Тревога и чувство неотвратимости надвигающейся беды снедали меня. Помню, сидя в коридоре, я строчила сообщения одной моей знакомой. Потому что на тот момент она была для меня той, кто идет духовным путем. Она весь тот период очень поддерживала меня. До самого конца. И после. До сих пор сохранилась эта переписка. Дорогая моя, спасибо тебе! Так вот.. в тот вечер, ночь в больнице, шел холодный, моросящий дождь. Я не могла уснуть и смотрела в окно на дождь в свете рыжего уличного фонаря… Я пыталась найти Свет в этом мире. Мне казалось, я погрузилась в полную, беспросветную тьму. И свет – исчез из этого мира. Я молилась, а легче не было. Как тиски сердце сжимали. Надежды – не было. Я пыталась вспомнить тех учителей, святых что знала. Мне хотелось почувствовать их убеждения, их веру. Но ко мне это не приходило. Помню эту ночь. Как одну из самых беспросветных в моей жизни.
Когда Миша родился, и я выписалась, мама очень старалась бодриться, поддерживать меня. А я закричала обо всех своих чувствах и страхах. И мама расплакалась. И сказала – «Мне тоже страшно. Я тоже боюсь, что не выдержу!». Мы плакали вместе, и стало чуть легче.
То время, 3. 5 месяца его жизни, были как в тумане и в аду одновременно. Сердцу нечем было утешиться, а подходя к иконам, я должна была быть честной с самой собой, все принять, а меня трясло от ужаса и я не могла... Мы очень отдалились с мужем в это время и это растянулось потом на несколько лет.
Через месяц Мишу перевели в больницу, где я могла быть с ним каждый день. Наша врач была заведующей отделением хирургии новорожденных. Очень сильная и мудрая женщина.
Ко дню Покрова Пресвятой Богородицы – день нашей свадьбы, Мише стало лучше. Это был один из самых хороших его дней. На кануне заведующая сказала мне – завтра будем его купать. И весь вечер дома переживала, как же я буду его купать, волновалась и ждала) Катетер на животе для питания, на ноге – внутривенный, маску для дыхания – все это держать нужно, а у меня и руки слабые и пальцы. Утром я сказала об этом заведующей, а она улыбнулась и сказала – «Не беспокойтесь об этом». И сама пришла его купать. А я помогала. Помню его после купания) Он на фото – в шапочке) Ему было хорошо, понравилось, притих) Расслабился. Я читала рядом с ним книжку –«Если Бог нас любит, почему в мире столько страданий»? Не помню, чтобы там был ответ, что меня устроил бы.
Мне нельзя было брать Мишу на руки. А я не выдержала. Врач видела и махнула рукой на меня. Стала брать. Осмелела. Я пела ему колыбельные, молитвы, и он затихал) Помню, мы с ним любили – «Ночь глубокая, тихо стоят сады») До сих для меня эта песня – о нем) Вслед за мной и другие девочки в палате тоже стали петь и мурлыкать-:) Я давала ему слушать музыку через наушник, подносила к ушку) Духовную, красивую, нежную. ласковую) И он реагировал! Он слушал! Ему нравилось) У него.. так губки складывались, как в улыбку) В это время на женской программе мы как раз проходили тему «Здесь и сейчас». И у меня… так и было. Я гнала тревогу и страх, мысли о будущем. Я не оглядывалась в прошлое. Я ухаживала за ним с любовью, нежностью, молитвой! И у нас… были эти моменты. Когда нам было хорошо. Здесь. И сейчас. Я проводила в больнице все дни. А мама было дома с дочкой. Врач говорила мне – отдохните, возьмите выходной. А я не могла. Я везде… чувствовала себя не на своем месте. И весь внешний мир… он был какой то… ну совсем не нужный мне на тот момент. Помню один раз встретилась с подругами наконец, а сердце к нему рвалось. Казалось, преступление, что я тут в кафе сижу, когда я так ему нужна.
Однажды я пришла, а меня не пускали. Потом вышел врач с чемоданчиком, прошел мимо меня, и у него было белое лицо. Мише делали ФГС, он был меньше 1 кг. Веса. И я слышала, как слабо, тихо плакал мой сын. Боже мой. Боже.. Еще несколько раз он терял сознание от уколов при мне, на моих руках. И его реанимировали. Нас несколько раз из палаты переводили в реанимацию. И он лежал там на столе, распростертый. Господь, мое сердце!.. Помню, как ему перебрали все вены, чтобы поставить катетеры. И они спрятались. Их не было. Он весь в синяках. Стали ставить на голове и сказали - «Мамочка, выйдите». Я вышла, и вслед мне он кричал еле еле, из последних сил. Я помню, как села в коридоре на лавку. Я даже молиться не могла Тебе, Господь. Это были нечеловеческие страдания. Маленького младенца. И я отказывалась понимать происходящее. Но кроме Тебя – больше у меня ничего не было. Это было… в последнюю неделю его жизни. Внутренности – сожжены антибиотиками. Свою жизнь он прожил в голоде, питание из за перфорации кишечника не смотря на операции – не усваивалось никакое. Он задыхался. Он немного подрос, но вес почти не набрал.
В последний день его жизни шел снег. Помню.. в один из моментов – мы оба смотрели с ним в окно. Он лежа, а я сидя рядом. Ему было плохо. Очень. Началось расстройство кишечника, я переодела его, и снова.. А переодевать его нужно было очень осторожно, аккуратно, не просто. В тот день я не могла найти себе места, отойти от него. Заведующая сказала – «Так, я маму скоро выгонять буду, мамы слишком много». Я извинилась, и объяснила ей ситуацию. Именно в тот вечер я первый раз в жизни написала психологу, которого мне советовали. Я чувствовала, что мне страшно, я не справляюсь, что близка к отчаянью и мне нужна помощь. В тот вечер я задержалась до поздна. Не могла уйти. Миша весь день беспокоился, а тут притих. И я… я очень редко его фотографировала. А тут я не могла на него наглядеться! Оторвать взгляд! Я.. сделала фото. А он смотрел – прямо на меня. И следил за мной глазами. И это взгляд был узнающим, зовущим меня. Осмысленным. Несколько секунд. А потом – он ослаб и уснул. Я.. сделал фото этого взгляда. И это. Наш последний с ним день. Утром я собиралась в больницу, и мне позвонила врач. Уточнила, когда я приеду. Я сначала удивилась ее звонку. А потом – просто выключила голову. И заставила себя – ни думать ни о чем вообще, пока не приеду на место. Как робот, с пустой головой. Переоделась, зашла в палату, колыбелька пуста. Подумала, перевели - там это часто бывало. А врач встала со стула и позвала в свой кабинет. Выходя, я увидела лицо девочки, с которой мы подружились и она отвернулась. В кабинете врач сказала мне. И повисла гробовая тишина. Я не могла осознать. Я молчала. Она спросила – Дать вам успокоительное? И я кивнула. И слезы полились. А она… заплакала вместе со мной. Мы часто были.. бок о бок с ней в не простых ситуациях за это время. И я поняла. Что ей тоже больно.
Потом я пошла собирать вещи в палату, у меня тряслись руки, я ни на кого не смотрела. Позвонила маме – сказала, и положила трубку. Потом – мужу. Рядом с больницей, в одном дворе почти – церковь. И я со всеми вещами пошла в нее. Шла кое как, на лестнице в церковь у меня рассыпались все вещи из пакетов, сумка упала. Собираю, а рыдания душат. Просидела в уголке и проплакала несколько часов. А потом вызвала такси и уехала в ту, где я обычно бывала и исповедовалась раньше. Домой просто не могла. Мне казалось – мне никуда не нужно больше теперь, ничто не имеет значения. Я позвонила только одной подруге. Которая потеряла за 1 день свою здоровую дочку 6-ти месяцев. Она приехала и пробыла со мной весь день. Я очень благодарна ей!
Потом были похороны. Большой снегопад. Отпевание. Служба. Несколько бабушек после службы, увидев нас – остались и помогали батюшке проводить отпевание. И они были.. такими добрыми. Светлыми. Спокойными. Сострадающими. Одна подошла ко мне и сказала – «Не печалься милая! Он в такой день светлый от нас уходит – день архангела Михаила! Он его великим заступником будет». Так, дав сыну имя – я назначила ему покровителя… Который принял его в день ухода. До похорон, до отпевания, службы – я просто не могла жить! Найти себе места. Помню я сидела в кресле, и держала в руках дочкину куклу – младенца. А доча спросила – «Мама, почему ты такая грустная?». Мама мне сказала, что когда тело придадут земле – станет легче. Так оно и вышло. Пройдя страшные, не человеческие испытания, пребывая в суровой аскезе голода, - мой сын отправился на Небо. Я поручила его Тебе и Твоим небесным заступникам. Тогда, и по сей день. Священник на службе сказал – «Плакать о нем больше не нужно. Теперь он – в Царствии небесном». И я в это верю. Я читала о нем 40 дней акафист. Я молилась все время, сколько могла. Через несколько дней мы пришли с мамой в больницу – отдать на благотворительность Мишины вещи. Попрощаться и поблагодарить. К нам вышла заведующая, она сказала – «Мне приятно было с вами работать. Вы очень мужественная». Однажды, кстати, она спросила меня, что я читаю, и мы немного поговорили о том, что нам нравится-)
Через 2 недели я заказала у моего старого знакомого астролога Мишину натальную карту. Возможно, он пожалел меня и сказал не совсем правду, а возможно – что так и есть, я предпочитаю верить в последнее) Сознательно) Он сказал, что это была личность с необычной, сильной Душой. И что ушел он уже другим, без тяжести. «Отмолили вы его». Я верила – что ему теперь легко и светло. А мне… еще предстояло пережить не мало горьких минут, помня о тебе. Однажды, читая сорокоуст по тебе в церкви, я плакала, спрятавшись ото всех в самом дальнем и темном углу. Не в силах принять произошедшее. Я горько и тихо рыдала больше часа, а батюшка не трогал меня… А потом - стало легче. Ты всегда в моем сердце. Всегда! Мои молитвы, благословения, моя Любовь – всегда с Тобой. Я люблю тебя, и буду любить всегда, дорогой мой, мужественный! Великий маленький храбрец! Я и сегодня – передаю тебе свои приветы любви и благословения-) Да благословит тебя Господь, да возрадуется Душа твоя!-)