Вадим Сергеевич работал в городе Сургуте, приравненном к районам Крайнего Севера. Солнца там был мало, на всех не хватало. А люди так устроены, что без светила пропадает настроение, желание работать и даже желание жить. Депрессия прячется за спиной, ожидая удобного момента напасть. Поэтому каждый житель северных мест должен раз, а лучше – два раза в год выбираться в места, богатые солнечным светом.
У Вадима Сергеевича проблем с этим не было. В Бишкеке у него жила мать в своём доме с садом, огородом и небольшим хозяйством. Туда-то мужчина и летал. Пока был подростком, потом студентом, позже - мужем и главой семьи, ему и в голову не приходило узнать у родителей историю их знакомства. Да и вообще не обращал внимания на взаимоотношения между отцом и матерью и между родственниками, жившими поблизости. Занимался спортом, ездил часто на соревнования по всему Советскому Союзу, хватало и школьных забот и молодёжных развлечений, а родители – что? Есть они, видит их и ладно.
Только в последний приезд, уже в шестьдесят лет, решил он поговорить с матерью на эту тему. Было это в две тысячи двадцатом году. Отец уже покинул этот мир. Собрали они бидончик малины, уселись на подушечки в беседке, и за лакомством сын спросил:
- Сколько помню, ты всегда была звеньевой в колхозе, пока не распался. Вот после школы так и пошла припахивать на поле?
- Что ты! – аж поперхнулась мать, очень бодрая для восьмидесяти трёх лет женщина, энергичная и весёлая. – Ах, сынок, обо мне можно книги писать.
Увидев изменившееся от удивления лицо сына, сконфузилась:
- Не то, видать, ляпнула.
Мать, вообще-то была не из болтливых, а тему о поцелуях, любви, интиме совсем не признавала ни в каком возрасте. Так воспитывалась. Времена тяжёлые, играть да разговаривать было не принято, зато помогать взрослым в работе – всегда, в любую погоду и в любом количестве.
Вытягивая слово за словом, с большим трудом сын выстроил в голове такую историю.
Незадолго до окончания школы Вера Старикова прочитала на уличной доске объявлений о том, что заводу имени Ленина требуются юноши и девушки без специального образования. Несколько цехов завода выпускали патроны для автоматов Калашникова. Подсобные рабочие собирали патроны в коробки. Вот на это место и устроилась Вера.
Энергии было сверх меры, работать привыкла споро, потому очень скоро её выделили из остальных подсобников и дали работу более ответственную. А заодно нагрузили общественными обязанностями. Ходила с другими членами комиссии по улучшению жилищных условий рабочих, подавших заявления. Способную и активную девушку и там отметили. В результате оказалась Вера в составе профсоюза завода на должности помощника председателя. Она участвовала в решениях, кому и когда выделять жильё.
- Со временем, конечно, и себе устроила бы квартиру, - призналась мать.
- Так как ты оказалась на колхозных полях, пашущей вниз головой с утра до ночи, в дождь и в жарищу? С мужем, на десять лет старше тебя, и в соломенной хибарке?
Ответа не последовало.
- Когда уходила, председатель профкома убеждал, какое передо мной будущее, как довольны моей работой. Слёзно просил подумать и остаться. Направлял на учёбу, чтобы была высокообразованным специалистом. Но я сделала по-своему.
Вадим Сергеевич по междометиям, взглядам, рукам, теребившим передник, дорисовал картину того далёкого прошлого.
Получалось примерно так.
Где-то и каким-то образом появился на пути Веры мужчина, зрелый, неженатый, а главное – проявивший интерес к девушке. Дело в том, что Вера не могла похвастать привлекательной внешностью. Большой нос, тонкие губы явно не украшали ни её, ни какую-либо другую девушку. Жил мужчина с матерью в пригороде столицы, принадлежавшем колхозу. Здоровое молодое женское тело жаждало мужской ласки. По причине всё сносящей на своём пути работы гормонов Вера и пошла за будущим мужем в огонь и в воду, лишь бы у неё был муж. Ждать принца на белом коне означало никогда никого не дождаться.
Прекрасному профессиональному будущему, раскрывавшему объятия, пришлось решительно помахать рукой на прощание.
Впрягшись в одну связку, Вера с мужем построили первый свой дом. Тут и дети рождались, и огород вытягивал силы, тяжёлая физическая работа в колхозе, корова дома, хрюшки, куры, старая свекровь, не мягкого характера, несговорчивая, строптивая, упрямая – ох, всего не перечислишь.
Муж, как и его мать, не был ни ласковым, ни добрым. Он вообще понятия не имел об этих качествах. Веру за всю жизнь даже под руку не брал никто из мужчин, включая мужа, она и не привыкла, и считала это недопустимым и ненужным. Муж, не отягощённый никаким образованием, лишь исполнял природную мужскую потребность. Сам нигде не учившийся, не пустил жену даже на курсы счетоводов при конторе колхоза. Ходила бы она в чистой одежде, работала бы в чистом кабинете, может, это и распаляло представления мужа. Он решил: "Ещё чего не хватало?" и решительно отказал. Так предложенная судьбой второй раз возможность выучиться испарилась. Больше судьба не поворачивала голову в сторону Веры. Но женщина и такому мужу была рад.
Самым непереносимым оказалась золовка. Есть женщины, которым создатель скинул все плохие черты и качества. Такой и была золовка Надя.
Приходила ежедневно, наговаривала брату гадостей на Веру, исподтишка, тайком. Уходила, лишь убедившись, что её визит достиг цели: брат начинал грубые разборки с женой. Тогда хитрая лисичка боком-боком пробиралась к калитке.
Претензии Нади были изощрённые, способности опытной интриганки - самого высокого уровня, желания навредить, посеять раздор, напакостить не имели предела, были смыслом жизни, радостью и даже счастьем.
- Раз батя залепил мне оплеуху при Наде, - созналась мать, - я отлетела метра на два, а он развернулся и ей вдарил не хуже, чем мне. Ну, как же, справедливо ведь надо, - уже улыбалась воспоминаниям.
Но всё когда-то кончается. И в доме Веры воцарилось относительное спокойствие, замешанное на постоянной работе, рождении и, нет, не воспитании, а поднятии детей, когда золовка Надя со своей семьёй вдруг уехала в далёкий город к родне, пообещавшей помощь с устройством на работу. Вера про себя лишь искренно пожалела ту родню и всех других людей, живущих там. Уж она-то знала, что ожидает их всех.
- И ради никакущего мужика, ужасных условий жизни даже во втором вашем доме, без простейших удобств, вечных копаниях в земле ты бросила работу, приносящую золотые слитки? – с возмущением спросил Вадим Сергеевич.
- Теперь я понимаю, что это была роковая моя ошибка, - призналась мать. – но уж, сынок, так слепилось, не перелепишь.
- Знаешь, мамочка, - сын даже не мог подобрать слов, - я не могу тебе простить неразумный поступок. Где была голова, та умная голова? Ведь у тебя природные способности к работе с людьми, к умению найти свою выгоду. Как бы ты жила, останься на заводе! Там перспектива, там важная работа, при которой ты была бы незаменимой частью большой государственной машины…
Он хотел продолжать, но взгляд упал на теребящие передник морщинистые руки, на опущенные глаза, плоскую грудь, вздымающуюся в волнении, и всё понял.