Никита Петухов – о том, как мы обращаемся с хоккейным наследием.
Перед стартом сезона мы подготовили топ-50 игроков в нашей истории – то есть истории России и СССР. Если вы еще не видели этот текст – вот ссылка на него, почитайте и прокомментируйте. По сути, это такой склад камней для редакционных стекол: «Как вы посмели!? Васильев выше Рагулина?! Кучеров ниже Ларионова?! Малкин не в топ-3?!». Ну и так далее.
А потом возвращайтесь – есть тема, которую в связи с этим топом хочется обсудить.
Этот топ – моя идея. Где-то в январе я заглянул в баскетбольный раздел и вынес оттуда (не помню, из какого текста) строки о том, что НБА очень плотно работает с наследием – в том числе через подобные списки, топы, рейтинги. И правда: как проще всего занятно и доступно погрузить в историю лиги? Составить рейтинг игроков, выступавших в ней – от лучших к самому лучшему.
Конечно, мне захотелось сделать шаг в этом направлении. Не то чтобы я ощущал нашу невероятную компетенцию в отборе лучших игроков России / СССР, но давайте признаем: это просто непаханое, заросшее сорняками поле.
По идее, такой топ-50 – а может и топ-100 – каждый год должна составлять и обновлять ФХР, напрямую заинтересованная в том, чтобы 17-летние пацаны от Ванино до Калининграда знали хотя бы фамилию «Майоров» (а еще лучше – «Альметов»). Но этого не происходит (оно и понятно: откуда у ФХР время? В декабре турнир с Казахстаном и Беларусью!), с наследием работают в основном энтузиасты – например, Станислав Гридасов и Денис Романцов – и, в целом, оно если и сохраняется, то в определенном беспорядке.
Мы все помним Валерия Харламова, знаем, что Владислав Третьяк – величайший вратарь в истории всего хоккея, а не только нашего, знаем фамилии тренеров – Тарасова, Тихонова (жесткий с точки зрения методов, но все же гениальный) и может быть даже Чернышева. И мы – я имею в виду людей, которые смотрят от пяти хоккейных матчей в год – примерно представляем, что советский хоккей на пике развития был одним из главных инженерных достижений страны под названием СССР. Канадский хоккей, знаем мы, не был слабее, но он был примитивнее и уже поэтому – все-таки – похуже.
На неделях меня звали спикером в одну историческую хоккейную документалку и на вопрос «на хрен я вам сдался?» отвечали примерно так: нужно порассуждать, что НХЛ взяла от советского хоккея. Парадоксальная уверенность Аркадия Ротенберга в том, что современный хоккей основан на неких советских наработках, как оказалось, отражает какую-то распространенную позицию.
Тем интереснее продолжение этого тренда – и тут я возвращаюсь к разговору про наследие. В чем конкретно выражались эти советские наработки, никто и давно не расшифровывает – потому что, похоже, мало кто это помнит. Тотальный хоккей? Что это? Пять в защите, пять в атаке и прочий стандартный тренерский бубнеж?
Примерно то же самое касается и имен: за пределами тройки Харламов / Третьяк / Тихонов начинается плотная дымовая завеса. Каждый из нас продирается сквозь нее сам и выхватывает отдельные фамилии (тут помогают клубные пристрастия: для болельщиков «Динамо», например, Мальцев – это «наше все»), но все они существуют как-то по отдельности, в стандартной такой вакуумной упаковке.
Странно. С каждым годом градус поклонения советскому хоккею вообще растет – на последнем для себя этапе Евротура сборная России играла в форме команды СССР – но дальше этого обобщения прожектор не пробивает. По замыслу ФХР, наши школьники просто должны знать, что был такой великий советский хоккей и он был лучшим в мире. И канадцы его очень боялись.
При этом канадцы в разное время очень боялись очень разных наших игроков и боялись их по-разному (а еще у этих игроков были разные номера), но именно об игроках мы говорим гораздо меньше – о многих, даже самых выдающихся хоккеистах ФХР, организация-хранитель традиций нашего хоккея, высказывается только в формате некролога. Максимум – поздравительной открытки.
О том, как в России обращаются со значением словосочетания «советский хоккей», мне подсказал вот такой случай. Несколько лет назад рассказывать о высоких идеалах советского хоккея – рассказывать и воспроизводить их на льду в молодежке – начал Игорь Ларионов. Он объяснял, как должна играть сборная России, отталкиваясь от своего потенциала, и старался, чтобы его команда это делала.
На МЧМ-2021 сборная России с ним в роли главного тренера получила в полуфинале 0:5 от Канады и 1:4 от финнов в игре за третье место. И тогда объяснить Ларионову, что такое советский хоккей, взялся Василий Уткин.
«Советский хоккей как стиль – это не система взглядов и не вкус. Это не выбор внешнего вида. Советский хоккей – это индустрия. Основанная на адской конкуренции, на желании пробиться, вот это вот все».
Василий точно никак не связан обязательствами перед ФХР и ветеранами ЦСКА, но даже его по-своему смутил заход Ларионова на запретную смысловую территорию. Даже ему, визионеру из мира футбола, захотелось объяснить, что советский хоккей – это совсем не то, что имел в виду Профессор. Советский хоккей совсем другое – это что-то, что побеждало.
В этом часть разгадки. Советский хоккей в виде наследия – это не столько память о людях и о каких-то тактических, технических или методических решениях («А зачем мы делали утренние пробежки по 8 километров?», – спросил однажды Жамнов Юрзинова-старшего. «А я не знаю», – ответил тот), сколько ощущение от непрекращающегося потока медалей. Современная сборная России играет в советский хоккей, только когда побеждает. Когда проигрывает – на нее лепят ярлык: «отошли от традиций».
У нас бережно хранят вот это ощущение, а не методику, тактику, технику и людей. Потому что все это – случай с Ларионовым на МЧМ ровно об этом – может подвести. А ощущение – не подведет. Нам будто бы удобнее не расшифровывать, что такое советский хоккей, или расшифровывать всякий раз по-разному – чтобы не разрушилась магия.
Но то, что не расшифровано, просто забывается. Дымовая завеса отхватывает новые территории. Мы все меньше помним людей.
Ровно поэтому никакая попытка прибраться, протереть пыль, пройтись спиртовой салфеткой, вспомнить легенд и составить их хоть в какую-то иерархию (в миксе с суперзвездами современности) не будет лишней.
Я смотрю на канадцев – у них с этим все в порядке. Наследие отпечатано у них на сайте НХЛ – в разделе статистика. Два клика – и раздел статистики показывает тебе лучших бомбардиров в истории лиги, прямо с 1917 года. И по очкам там первый – Уэйн Гретцки. Еще один клик – и игроков раскидывает по очкам в среднем за матч: сразу за Гретцки оказывается Марио Лемье, с отставанием в полподошвы. Вот вам и память, вот вам и основа для вечных споров – а кто же все-таки лучший в истории?
Возможно, через пару лет в одной из таблиц – в той, где считаются голы – Гретцки обойдет Саша Овечкин, и это будет еще одна засечка. Еще один повод поговорить о хоккее, вспомнить легенд прошлого и приложить их к супергероям настоящего.
Людей канадцы помнят лучше нас, хотя побед у них, если честно, в прошлом было не меньше. Даже наших легенд они иногда знают лучше нас – на канадском ТВ вообще отлично помнят Зубова-игрока и равняют на него лучших защитников современности.
Я не имею в виду, что мы чем-то хуже, что мы глупее, что у нас короче память. Просто для них с самого начала люди были важнее побед – и они придумали, какие инструменты помогут им получше хранить память об этих людях.
А у нас с этим напутано. Сборная. Победы. Сборная. Традиции. Сборная. Сборная. Сборная.
Нам не хватает двух вещей. Внимания к людям и инструментов, которые бы помогали хранить память об этих людях.