Вот уже неделю все вокруг обсуждают смерть Михаила Горбачева. И не только смерть, но и его жизнь, политику, ошибки… Его роль в истории. Сказано многое, и в основном — негативное. Даже те, кто вспомнил пресловутое mortuo non maledicendum* спартанца Хилона или более позднее de mortuis aut bene, aut nihil*, в своем молчании были весьма демонстративны. И это показатель того, что спустя тридцать лет после отставки Горбачева с поста президента СССР в России по-прежнему именно его считают главным виновником распада Союза и последующих «темных девяностых».
На трезвую голову
Для меня все не так просто. Истфак — gloria ему, gloria! — намертво вбивает в голову студента, что об исторических личностях нельзя судить примитивно, по типу «плохо — хорошо». Тем более руководствуясь своими симпатиями и антипатиями. Этому даже есть официальное название — принцип беспристрастности. Реализуется он, если упростить, следующим образом: разбираем деятельность того или иного человека, анализируем ее, констатируем, какой шаг к каким последствиям привел. И все. Наша задача — максимально объективно отражать реальность, а не судить.
Второй момент — истфак не позволяет забыть, что у любого события есть причины и предпосылки. Иногда они рядом, в радиусе двух-трех десятков лет. Иногда гораздо дальше. Но они есть всегда.
Собственно, именно поэтому чтение многочисленных сочащихся ядом и немногочисленных, но напротив, поющих осанну заметок на смерть Михаила Горбачева заставляло меня морщиться. Признаюсь честно: большинство подобных статей, постов в соцсетях и видеороликов я просто-напросто смахивал с экрана мобильника в воображаемую урну. От многих каналов, в том числе и персональных, я даже отписался, ибо неприятно стало.
Удивило прежде всего то, что мало кто помнит историю. Образ Горбачева в 1990-е подвергся настолько основательной демонизации, что на его фоне многие другие политические деятели, с куда более негативным бэкграундом, выглядят белыми и пушистыми. И как тут не провести параллели с Николаем II? На правление последнего императора и последнего генсека пришлись одни и те же события — крушение великой страны, за которым последовали годы жесточайшего кризиса, упадка и деградации. Вот только Российская империя рухнула сто лет назад, а перестройка и крах СССР были как будто вчера. Да, собственно, вчера это и случилось. Неудивительно, что градус нелюбви к Горбачеву все еще высок.
Но вот о чем все забывают, так это о том, что человек, какой бы великий, какой бы невероятный он ни был, в масштабах истории вряд ли является единственным фактором столь значительных сдвигов, каким, без сомнения, было падение СССР. Нет-нет. Движущих факторов много — экономических, внешнеполитических, идеологических, даже природных. Человек в данном случае выступает тем, кто нажимает на курок, тем, кто обрушивает лавину, тем, кто ломает плотину… Петр I рубил окно в Европу в уже обветшавшей, благодаря усилиям его отца и деда, стене; Владимир Красно Солнышко крестил Русь, уже знакомую с христианством; Ленин пожинал плоды деятельности народовольцев, нечаевцев и даже эсеров.
Горбачев же завершал эпоху стагнации СССР. Застой — помните этот термин? Многие мои знакомые почему-то не придают ему значения. Чаще всего потому, что они ассоциируют этот временной промежуток с одинаковой одеждой, одинаковыми машинами, одинаковым всем… И больше ни с чем. Системе образования, кстати, привет. Застой — это нечто другое. Кому интересно, могу рекомендовать мини-лекцию известного историка, преподавателя истфака ХГУ Виктора Беккера в программе «Особое мнение» от 1 сентября. Я же попробую суммировать.
Продукт эпохи
К середине 1960-х годов бешеный темп послевоенного развития экономики СССР практически угас. Ему на смену должен был прийти холодный расчет. И он пришел было в облике Косыгина с его реформами в первые годы правления Брежнева. Реформы эти предполагали значительные сдвиги в структуре экономики, да и вообще в самом подходе к экономическому развитию СССР. Большая самостоятельность предприятий, хозрасчет… Эти и другие изменения вели к тому, что степень контроля центральной власти над экономической сферой должна была снизиться. Но с этим партийная верхушка согласиться не могла. Ни по меркантильным соображениям, ни по идеологическим. Брежнев и его ближайшее окружение не смогли сделать тот шаг, на который спустя 20 лет, после событий на площади Тяньаньмэнь, решился Дэн Сяопин.
Собственно, именно так и начался застой. Тем более что в условиях энергетического кризиса начала 1970-х советская нефть обеспечивала казну стабильным валютным потоком. К чему исправлять то, что вроде бы и так работает? Вот только вокруг кипела жизнь — страны капиталистического лагеря двигались вперед, модернизировали производство, искали все новые и новые рычаги развития экономики. Да и внутри СССР уже сформировался слой образованных граждан, умеющих читать сквозь строки советских газет, понимающих, что перемены нужны.
Но перемен все не было. Первым, кто понял, что нужны реформы, был даже не Горбачев, а Андропов, но предпринять что-либо он не успел. Так в итоге и случилось, что тяжелое бремя «крушителя устоев» выпало Горбачеву. Что произошло дальше — уже история. Были и интересные идеи, были и откровенно неудачные. Были локальные успехи, но были и грандиозные провалы. Было все, что присуще любому правителю.
Не было у Горбачева, пожалуй, главного — времени. Судите сами: реставрация Мэйдзи, превратившая отсталую аграрную Японию в одного из лидеров промышленного мира, длилась порядка трех десятилетий; преобразования, которые позволили Китаю стать первой экономикой мира, заняли сорок лет; немецкое «экономическое чудо» продолжалось два десятка лет. Горбачевское «ускорение», кто помнит, было рассчитано на 15 лет. А у власти Михаил Сергеевич был пять.
Подводя итоги, скажу одно, повторяя, в общем-то, мысль Виктора Беккера. Горбачев — продукт своей эпохи. Эпохи заката СССР, со всеми ее противоречиями, печалями и странностями. И если мы говорим о Горбачеве, то обязаны принимать в расчет и всю эпоху. В конце концов, есть ведь еще одно прочтение уже упомянутой греко-римской мудрости — прочтение князя Владимира Одоевского: de mortuis seu veritas, seu nihil*.
Анзор САБАНОВ
Фото из открытых источников
* О мертвых не злословь. (Греч.)
* О мертвых либо хорошо, либо ничего. (Лат.)
* О мертвых или правду, или ничего. (Лат.)
