12 июля в 9.25 на участке обороны 192 танковой бригады (ТБр) после редкого артиллерийского огня противник начал сосредотачивать на скатах одного из занимаемых "бугров" 3 танка и пехоту в ближайшем овраге.
После 17.30 в соответствии с полученным приказом сводный танковый батальон бригады в составе 4-х средних и 10 лёгких танков перешел в наступление на Новосёловку. В этой атаке участвовали танки ещё двух бригад: 49-й и 1-й гвардейской.
При подходе к переднему краю противника движение танков замедлилось из-за большого количества противотанковых мин, который противник успел установить за прошедшие двое суток. В 22.55 танки достигли рубежа в 200-300 метров севернее Новоселовки, на котором были задержаны сильным артиллерийским огнём с северной окраины этого населённого пункта. На северной окраине Новоселовки противник имел "много средних и шесть тяжёлых танков типа "Тигр".
В результате нескольких атак сводный танковый отряд, в который входило наверное примерно по батальону от каждой танковой бригады, понёс потери и "успеха не имел". В частности, потери 192 ТБр составили 2 танка, 19 человек убитыми и 21 ранеными.
Как мы теперь знаем, на южном фасе "Курской дуги" у противника генеральным направлением наступления была Обоянь и наступал он в направлении с юга на север. Контрудар сводного отряда трёх танковых бригад, который наносился по левому флангу наступающей вражеской группировки, имел, по всей видимости, своей основной целью задержать продвижение этой группировки на север. В этом случае наличие у противника шести "тигров" 12 июля в Новосёловке представляется вполне вероятным. С другой стороны, бой этот проходил в основном вечером, в сумерках, после захода солнца. Отличить "тигров" от модифицированных Т-4, которых в то время у противника в составе наступающей группировки было намного больше, видимо, являлось не простой задачей. И также понятно, что все сомнения в идентификации танков противника разрешались в пользу "тигров".
Если же принять во внимание, что сводный отряд 192 ТБр потерял в этом бою только 2 танка подбитыми из 14. При этом танки М3с из-за своего "роста" в вечерних сумерках представляли самые лёгкие цели для немецких танкистов. Поэтому потери в танках двух других танковых бригад были (наверное) примерно такие же, если не меньше. Тогда можно сделать один из двух выводов:
- "тигры" в том бою не участвовали;
- наступление сводного отряда трёх танковых бригад носило явно демонстративный, "отвлекающий" или "тормозящий" характер, не более того; советские танки "на рожон" не лезли и старались под прицельный огонь на дистанции поражения 88-мм пушек "тигров" не попадать.
К концу боя в большинстве средних танков (М3с) вместо 7 членов экипажа оставалось по 4. Члены экипажей танка, который при этом не выходил полностью из строя, поражались обычно осколками брони, отколовшимися в результате попадания артиллерийского снаряда. То есть снаряды противника в большинстве своём, попадая в танк, не могли пробить броню М3с, а только откалывали осколки танковой брони, что косвенно подтверждало вывод о том, что противостояли танкам советских бригад в том бою не "тигры". Напомню уважаемым читателям, что М3с имел лобовую броню 51-38 мм. Пушка же "тигра" стреляла на дальность до 4 километров, а её снаряды пробивали на дальности 2 километра броню толщиной 90 миллиметров...
Батарея ПТО и миномётная рота поддерживали своим огнём наступление сводного танкового батальона бригады.
Кстати, не будем забывать, что по "другую сторону" шоссе Белгород-Обоянь в этот день, 12 июля началось сражение под Прохоровкой. Началось оно в 8.30. То есть наступление сводного отряда 3-х танковых бригад, начавшееся на 9 часов позже, вполне могло иметь "сверхзадачу", состоящую в препятствовании переброски противником резервов в район того, "генерального" сражения под Прохоровкой.
В данном районе действовали соединения и части 48 танкового корпуса вермахта, "отставшего" от основной группировки немецких войск, находящейся на острие главного удара. Тогда можно сделать предположение, что у противника в этом районе действовали не "тигры", а "пантеры". "Пантеры" состояли на вооружении тогда, например, дивизии "Великая Германия", которая в свою очередь входила в состав 48 танкового корпуса.
Начало истории про Степку и его боевых товаришей, воевавших в 192-м мотострелковом батальоне, который входил в состав 192-й танковой бригады, можно прочитать здесь, а её продолжение здесь и здесь, а также в предыдущей публикации.
С утра стрелковая рота и Степкино отделение опять копало землю, оборудуя новые оборонительные позиции. Где-то позади этих позиций глухо урчали танки бригады. Противник мешал работе, изредка обстреливая создаваемую линию обороны из пушек. С бойцов лил пот "в три ручья", дважды за день ротный старшина доставлял в роту баклажки с тёплой и солоноватой водой, но она жажду уталяла плохо.
Наконец, через пару часов после полудня основные и запасные позиции для всех расчётов Степкиного отделения были готовы и замаскированы. Можно было немного передохнуть. Примерно через час-полтора через позиции роты прошли полтора десятка танков бригады, которые вскоре скрылись за клубами поднятой пыли в юго-восточном направлении. За танками в расположении роты появились пушки, которые их расчёты катили "на руках". Командир батареи ПТО "выпросил" у командира роты пару ПТР и пулемёт "для прикрытия", пока батарея будет занимать новые позиции "где-то там впереди, но не далеко".
Теперь Степкина "боевая группа" состояла из расчётов Второго Ивана и Калмыка, а расчёт "максима" был тот же, который Степка вчера напоил водой из своей фляжки. У Второго Ивана был теперь новый "второй номер", тихий парень из недавнего пополнения.
Собрались быстро и пошли вперёд по следам танковых гусениц. Командир батареи ПТО, глянув на Степкину гимнастёрку, удовлетворённо крякнул и непроизвольно взглянул на свою одинокую медаль "За боевые заслуги". После этого он посвятил младшего сержанта в "стратегические планы":
- Батарея должна занять позиции, чтобы прикрыть огём планируемую атаку танков на вражеский опорный пункт в Новосёловке. Надо будет пройти ещё примерно с километр, потом бронебойщикам и пулемётчикам надо будет быстро оборудовать свои позиции и "прикрыть батарею, если вдруг шо" от возможных атак противника на то время, пока она будет занимать и оборудовать свои позиции. Снаряды должны будут на батарею подвезти два грузовика по сигналу ракетами, быстро разгрузиться и уехать.
На этом старший лейтенант свою речь закончил и вместе со Степкиной "боевой группой" и своим ординарцем и связным двинулся в указанном направлении. Орудийные расчёты сразу стали отставать.
Командир пулемётного расчёта улучил какой-то момент, когда Степка оказался в некотором отдалении от своих бойцов, и тронул командира за плечо:
- Меня Яков зовут...
Степка в ответ тоже назвал своё имя. Пулемётчик замялся и продолжил:
- Ты, это вчера, сержант, как бы спас нас...
Степка улыбнулся:
- От чего же?
Младший сержант оставался очень серьёзным:
- По крайней мере, от штрафной роты, а то и от чего похуже. Честно говоря, я уже в какой-то момент собирался вчера "на лыжи встать". Да и мои ребята тоже уже готовы были драпануть... Как это ты почувствовал? Мы сегодня ночью переговорили меж собой, осознали...
Степка перебил Якова:
- Это первый бой у вас вчера был. В нём всякое может случиться с человеком... Я уж повидал за год-то. Поэтому не вини себя. Просто в следующий раз быстро перебори страх и открывай огонь... А меня не за что благодарить. Справились вы вчера со своим страхом сами. О будущем бое думай теперь.
Младший сержант протянул Степке руку:
- Спасибо тебе всё равно!
Степка пожал протянутую руку, ободряюще кивнул младшему сержанту и крикнул своим бойцам:
- Подтянись! Шире шаг!..
Старший лейтенант довёл Степкиных бойцов "до места", приказал "быстро обживаться" и вернулся обратно за своими батарейцами. Во второй раз за день Степкины бойцы долбили своими МПЛками сухую и твёрдую землю, потели и чертыхались. К прибытию орудийных расчётов их "щели" были почти готовы.
Впереди уже громче стали слышны танковые моторы, потом заухали пушки и застрочили пулемёты, начался огневой танковый бой.
Следующие два часа Степкина "боевая группа" занималась разными делами. В основном "вторые номера" ПТР и подносчики патронов из расчёта "максима" помогали разгружать боеприпасы для танков, которые подвозили полуторки, грузить раненых танкистов в санлетучку, грузить снаряды в подъезжающие танки.
Степка со командиром батареи ПТО за это время "сходили на передок", понаблюдали каждый в свой бинокль за очередной неудачной атакой танков на деревню. Старший лейтенант через телефониста покорректировал огонь своих пушек. Но кроме одного вновь загоревшегося деревенского дома этот огонь видимых результатов не принёс.
Около девяти часов вечера солнце спряталось за горизонт, повеял вечерний ветерок, жара стала немного отступать. К работающему неподалёку "пункту боепитания" подъехали два "трёхэтажных" танка, которых стали заправлять горючим. Из одного танка стали доставать убитых и раненых танкистов. Командовал процессом теперь здесь другой старший лейтенант, в танкистком комбинезоне. Командир батареи ПТО поведал Степке, что это офицер из штаба танкового батальона.
Танкисты и подбежавший санитар стали вытаскивать из танка тела двух убитых боевых товарищей и третьего раненого, у которого была почти оторвана левая кисть. Члены экипажа этого танка были очень злые. Сначала они набросились с руганью на санитара, который отрезал ножом болтающуюся только на коже кисть и начал перевязывать кровоточащую культю. Затем командир танкового экипажа не на шутку схлестнулся в словесной перепалке и даже полез в драку с подошедшим старшим лейтенатом из штаба батальона, который здесь распоряжался. Офицеров разняли с трудом.
Степка в это время помогал грузить 75-мм снаряды в другой танк. Члены экипажа этого танка обсуждали между собой, "был ли это "тигр" или нет". Видимо, чёрт дёрнул Степку за язык, когда он вмешался в эту беседу, спросив была у обсуждаемого вражеского танка командирская башенка слева или справа. Сначала члены экипажа с удивлением прореагировали на Степкин вопрос. Потом "слово за слово", разговор принял совсем неожиданный поворот. Степка попытался объяснить, что он видел "тигр" ещё в марте в Белгороде и не далее как с расстояния пятидесяти метров. его, как говорится, подняли на смех. Степка "задним умом" понимал, что его провоцируют, что танкисты пытаются на нём "разрядиться" от напряжения трудного и безуспешного боевого дня, срывают на нём зло, если так можно сказать. Но остановиться Степка не уже мог, как говорится, "Остапа понесло". В ответных издевательских репликах особенно преуспел лейтенант, командир танкового экипажа. Он был старше Степки всего на 2-3 года, но владел "мастерством дискуссии, что называется, на очень высоком уровне. Члены экипажа танка были постарше своего командира в среднем лет на десять-двенадцать. Они конечно поддерживали позицию лейтенанта, но делали это как-то более сдержано.
Когда старший лейтенант, распоряжавшийся на "точке", ещё поправляя своё обмундирование щупая скулу, подошёл к этому танку, Степка всё ещё безуспешно пытался "отбиться" от словесных выпадов и подначек чумазых и развеселившихся танкистов.
Потом как-то так почти само собой получилось, что танкисты взяли Степку "на слабо" и через пять минут он по приказу старшего лейтенанта оказался заряжающим 75-мм пушки в этом танке, а её бывший заряжающий перешёл в экипаж танка вместо наводчика такого же танкового орудия, потерявшего кисть в предыдущей атаке. Теперь Степка понял, что любые его объяснения, что он командир группы, состоящей из двух ПТР и "максима", что у него другой приказ и т.п., будут восприняты окружающими только как проявление трусости.
Винтовку свою Степке пришлось оставить младшему сержанту, командиру пулемётного расчёта. Младший сержант выглядел немного растерянным, но виду не подавал. Ещё более удивлённым от происходящего выглядел Второй Иван, которому Степка сказал на прощание:
- Давайте тут пока без меня... Внимательно смотри.
Ещё продолжая посмеиваться над Степкой ("тигра" он с пятидесяти метров видел, вот уморил), танкисты вручили ему шлем со словами:
- Не дрейф, младшОй, сейчас сам увидишь, "тигры" там у них или нет. Если повезёт, конечно...
Первую шишку Степка набил, залезая в танковый люк, вторую - уже через метров двести "езды в танке". Сержант, командир 75-мм орудия теперь вполне серьёзно, старался втолковать Степке основы специальности заряжающего 75-мм пушки в "трёхэтажном" танке и одновременно обучал нового члена экипажа навыком обращения с внутританковой связью.
Впереди всё ближе стали слышны выстрелы танковых пушек и разрывы снарядов. Степка, держась за какую-то желязяку, посмотрел в танковую щель и убедился, что "на улице" совсем стемнело.
Вечная Слава и Память солдатам и командирам Красной и Советской армии, участникам Великой отечественной войны!
Берегите себя в это трудное время!
Подпишитесь на канал , тогда вы не пропустите ни одной публикации!
Пожалуйста, оставьте комментарии к этой и другим публикациям моего канала. По мотивам сделанных комментариев я готовлю несколько новых публикаций.