Ученые-социологи Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ) составили коллективный портрет россиян за последнее десятилетие. Результаты авторы представили в монографии «Общество неравных возможностей: социальная структура современной России». Вкратце о том, каким получился этот портрет.
О разделении на классы
Единого мнения по поводу того, существуют ли в России классы, нет. Сторонники классового подхода основываются на том, что позиции в социуме определяются через положение в производственных отношениях, которое регулирует рынок труда: в зависимости от того, с какими ресурсами на рынок выйдешь и как он тебя распределит, в том классе и окажешься. Их оппоненты считают, что в России условия для этого не созданы или же на место человека в обществе сильно воздействуют и нерыночные силы от типа населенного пункта до состава семьи и гендера.
Исследование ВШЭ показало, что российская социальная структура складывается под влиянием и классовых, и неклассовых факторов. Авторы попытались выделить группы, которые качественно отличаются местом в многомерной системе неравенств, увидеть, как выглядят благополучные и неблагополучные страты и что влияет на попадание в них. По сути, ученые составили портрет общества через широкий спектр индикаторов. Не через доходы, а по тому, как люди реально живут, а именно — какими возможностями обладают и какие риски имеют в четырех ключевых сферах: экономической безопасности (расходы, наличие недвижимости, инвестиций, сбережений, долговых обязательств), человеческого капитала (здоровье, образование), занятости, потребления и досуга.
В итоге получилось, что современное российское общество состоит из трех групп. Самая большая — срединная, численностью, по разным массивам и в разные периоды, от 50 до 60% населения. Ее уровень и качество жизни хорошо представляют ситуацию по стране в целом — это некий «социальный стандарт», отражающий близкие жизненные ситуации, в которых находится большинство населения.
По сравнению с ней есть две полярные страты. Верхняя — 11–20% населения, для которой характерно преобладание жизненных шансов (ресурс влияния на работе, преимущества в приобретении товаров длительного пользования, комфортность жилищных условий и прочее). И нижняя (20–30% населения), не соответствующая средней норме, — ее представители подвержены разного рода рискам на фоне существенно ограниченных возможностей.
Массовая середина говорит о том, что основная часть граждан живет в очень схожих условиях с точки зрения положения в системе неравенств. Нижняя группа по численности больше верхней, хотя обе в сумме составляют около половины россиян.
Наш социальный стандарт — что это?
Это типичные условия жизни большинства населения страны — положение без широких возможностей, но и без сильных рисков. Отсутствие сбережений, которые позволили бы существовать долгое время при потере заработка, или второго жилья, но вместе с тем нет и крупных долгов, проблем нестабильности дохода.
На работе человек не влияет на решения, принимаемые в рамках департамента или всей организации, нет дополнительных социальных благ — но он и не страдает от нарушений значительного количества трудовых прав, не подвержен опасности длительной безработицы.
То же относительно потребления и досуга: нет потенциала для расширенного потребления, проведения отпуска вне страны, но жилищные условия нельзя назвать плохими, нельзя сказать, что существуют трудности с питанием.
В сфере человеческого потенциала — нет широких возможностей в плане поддержания здоровья и образования, но и об их недоступности говорить не приходится.
О положении верхов и низов
Отсутствие стабильного массового благополучия — это о неустойчивости положения верхней группы. Авторы подчеркивают, что речь идет о массовом населении, а не об оторванной от него элите. В верхней страте все хорошо с жизненными шансами, но она достаточно активно обновляется, то есть люди не сохраняют свои позиции в ней в течение долгого времени.
С точки зрения мобильности и неравенства индикатор вроде бы хороший: раз обновление, значит, у каждого есть перспектива оказаться наверху. Однако для образованных, квалифицированных и способных занять такие позиции россиян сигнал негативный: если их жизненные условия меняются (перемены на работе и т. д.), они из этой страты достаточно легко выпадают. Поэтому стабильной зоны благополучия, где, достигнув определенного качества жизни, можно долго оставаться, у нас нет. Застрять внизу довольно легко, а вот удержаться наверху — сложно. Перемещение между группами есть, но, как правило, не больше одного шага. С самого низа на самый верх, скорее, редкость.
Попадание в ту или иную страту зависит от человеческого капитала, имеющихся ресурсов и возможности реализовать их на рынке труда. Поэтому важный момент — характер занятости. Портреты групп тут очень четкие: в верхней — руководители и специалисты с высшим образованием, в нижней — преимущественно рабочие, сотрудники торговли и сферы обслуживания. Интересно, что последние вроде бы не заняты физическим трудом, но по многим характеристикам близки к рабочим, это уже такой новый рабочий класс.
Попасть наверх больше шансов у молодежи и жителей городов, в первую очередь крупных — Москвы, Санкт-Петербурга и столиц регионов. Зона неблагополучия сдвинута в поселки городского типа и села. Это не однозначный разлом, представители всех групп есть везде, но доли несколько разнятся.
Меняется ли структура общества?
Ученые анализировали последнее десятилетие с 2013 года. С тех пор общая конфигурация модели (с широкой серединой и преобладанием нижней части по сравнению с верхней) сохранилась и оставалась достаточно устойчивой. Динамика, безусловно, есть. С 2013 по 2018 год, которые включили и социально-экономические потрясения, и некую стабилизацию, средняя группа увеличилась за счет подтягивания нижней части населения. Коронакризис сильнее повлиял на соотношение слоев. Вслед за изменением качества и самой нормы жизни «полетели» возможности потребления, отдыха и досуга, характерные для верхней страты. Неравенство между ней и остальными резко сократилось, она активно «посыпалась». Но от того, что часть россиян перешла из нее в середину, результат оказался тем же, что и после подтягивания снизу, — середина стала еще более массовой.
Как в других странах
Проводить прямые сопоставления с другими странами сложно. На уровне общих тенденций известно, что на Западе сейчас идет поляризация общества, сжатие среднего класса, ухудшение его положения, у нас же социальная структура достаточно стабильная, а средняя ее часть даже еще больше разбухает. Другое дело, что качество и уровень жизни середины далеки от идеалов.
В России особенности среднего класса — это высокий уровень человеческого капитала, обеспечивающий более привилегированную позицию в обществе за счет его реализации на рынке труда. В этом смысле наш средний класс формируется на основе верхней страты. Именно там сосредоточены профессионалы высокой квалификации, руководители, специалисты с дипломами вузов, которые получают доходы именно за свои знания и навыки.
Доля верхней группы, напомним, от 11 до 20%. Консенсусные оценки численности среднего класса в экспертном сообществе — порядка 20— 25% населения, но его ядро при этом составляет менее половины общей численности. Оно и формируется на базе верхней страты.
Оценки неравенства
Как россияне воспринимают свое место в системе неравенств и в принципе относятся к ним? Место — по-разному, а вот само неравенство — одинаково, считают его излишне высоким, основанным на нелегитимных и во многом несправедливых основаниях. Это любопытно, потому что люди с принципиально неодинаковыми объективными позициями в системе неравенств сходятся в том, что в целом она несправедлива.
Средняя страта российского общества
Возраст: 44% — представители групп 18–30 и 31–40 лет, каждый пятый (20%) старше 60-ти.
Занятость: около 67% — работающие трудоспособного возраста.
Профессии: почти 55% — рабочие и персонал торговли и сферы обслуживания, только 19% — руководители и профессионалы.
Образование: преимущественно среднее специальное (у каждого третьего) и полное среднее (32%), людей с высшим — 28%.
Место жительства: 68% — города, чаще столицы и региональные центры.
Доходы: у 70% средние (0,75–2,0 медианных по региону).
Верхняя страта
Возраст: самые большие среди трех страт доли групп 31–40 лет и 41–50 лет и самая маленькая — старше 60-ти.
Занятость: более 81% — работающие трудоспособного возраста.
Профессии: в основном высококвалифицированные профессионалы, руководители, работники нефизического труда.
Образование: почти 59% — высшее.
Место жительства: свыше 76% — города, чаще столицы и региональные центры.
Семьи: на 51% — с детьми.
Доходы: у 74% средние, но доля людей с высокими (от 2,0 медианных по региону) в 2–6 раз больше, чем в нижней и средней стратах.
Нижняя страта
Возраст: самый распространенный (35,5%) — старше 60 лет.
Занятость: наибольший среди трех страт процент трудоспособных незанятых (свыше 48%). Главным образом временно неработающие, инвалиды и пенсионеры.
Профессии: почти 58% — рабочие.
Образование: свыше 71% — полное (чаще) и неполное среднее.
Место жительства: в первую очередь (около 37%) — села, доля горожан наименьшая среди страт.
Доходы: людей с низкими (до 0,75 медианных по региону) 38%, в остальных группах в 1,6–3,4 раза меньше.
По материалам научно-образовательного портала НИУ ВШЭ iq.hse.ru
Подготовила
Ольга ПЕТРОВА
Фото из открытых источников