Ольга Жогло
19 марта 90-летний юбилей отметил ветеран Великой Отечественной войны, ветеран труда, ветеран Вооружённых Сил, труженик тыла, штурман Дальней авиации Павел Широков. История его жизни проста и бесхитростна, но она тесно переплетена с историей нашей страны в XX веке, и только благодаря таким людям, как Павел Широков, наша история стала историей побед – и боевых, и трудовых…
«Дети войны»
Когда мы говорим «дети войны», мы обычно подразумеваем «жертвы войны». Нищета, неустроенность, недоедание, страх за жизнь близких и за свою собственную – всё это было в каждом военном детстве. Но было и другое – огромное трудолюбие, умение стойко переносить трудности, невероятное, всепобеждающее желание жить и бороться за жизнь… Неудивительно, что первые послевоенные поколения были так самоотверженны, сумели совершить невозможное – восстановить, поднять из руин разорённую войной страну, отличались ежедневной, ежечасной готовность к подвигу – и боевому, и трудовому. Они были не только обделённые войной, но и закалённые войной…
Павел Широков родился в сибирской деревне Гришино в Томской области в 1932 году. Беззаботное детство закончилось в девять лет и превратилось в военное. Тогда же началась его трудовая деятельность. Сначала в качестве прицепщика на тракторе, а в тринадцать лет – уже тракториста. Правда, силёнок не хватало заводить трактор специальной ручной – приходилось каждый раз просить дядю, но работал юный тракторист со всеми нагрузками, тяготами и ответственностью взрослого…
А ещё брался он за любую работу – из отцовского ружья стрелял уток, тетеревов, гусей, куропаток, ставил «петли» на зайцев, ловил сусликов, подряжался помогать соседкам… Это помогало выжить самому, поддержать маму, двух сестрёнок и младшего братишку, оказать посильную помощь фронту…
Войну Павел закончил с медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».
После окончания средней школы по комсомольской путёвке и рекомендации правления колхоза пошёл учиться самой востребованной специальности – агронома. В послевоенной стране главное было накормить людей досыта, и эта задача требовала огромных усилий и подготовленных кадров. Будущие «кормильцы» Родины сами тогда жили впроголодь – студентам выдавалось по 400 г хлеба в день – это съедалось ещё по дороге до общежития. Остальные продукты – уже за деньги, а деньги нужно было ещё заработать. Поэтому в свободное от учёбы время шли разгружать вагоны с углём или сплавлять брёвна с барж для спичечной фабрики в Томске.
Из Томского сельскохозяйственного техникума Павел Широков вышел дипломированным агрономом-полеводом и сразу получил назначение участковым агрономом на МТС (машинно-тракторную станцию), обслуживающую три колхоза. Задачи перед молодым специалистом ставились серьёзные – ввести в подопечных хозяйствах севообороты и чередование культур, по тем временам – наивысшее достижение агрономических технологий. За то, чтобы оставить успешного и перспективного агронома при станции директор МТС и секретарь райкома партии обращались с просьбой к военкому, чтобы парня освободили от военного призыва. Просьба была удовлетворена, и казалось, будущее агронома Павла Широкова тоже предопределено – счастливый и плодотворный труд на благо отечественного сельского хозяйства.
Но уже на следующий день состоялась новая встреча с военкомом, который пообещал: «В этом году я тебя точно заберу. Пришла «разнарядка» в военные училища: лётное, артиллерийское, пехотное… Я в этом году всех заберу: и учителей, и тебя…»
В 1952 году Павел Широков стал курсантом 23-го училища штурманов в селе Бада Читинской области. Это был совершенно новый поворот его биографии.
«Памятка» от «бандеровцев»
Годы учёбы в училище Беззаботную лётную молодость омрачали только тревожные вести из дома: смертельно заболела мама – онкологический диагноз… Сёстры и брат к тому моменту уже покинули родительский дом, ухаживать за больной было некому… И тогда курсант пошёл на решительный шаг – сделал предложение руки и сердца!..
Это было отчаянное решение – с девушкой, которой делал предложение, он был тогда знаком мало, она дружила с другим лейтенантом. Но Павел знал, что семья девушки живёт очень бедно, и жизнь у его избранницы беспросветно-тяжёлая. Спросил будущую невесту: «Сколько тебе ещё мучиться?..» - и позвал замуж. Условие было одно: поехать в деревню к матери и ухаживать за ней. Со стороны невесты и её семьи было много волнений, тревог и даже слёз, но решение оказалось лучшим для всех. Девушку на новом месте приняли радушно, пожилая мать получила уход и заботу до последних минут, а Павел – добрую жену, верную подругу и отраду на всю жизнь.
…Павел Фёдорович смотрит лукаво и, приняв загадочный вид, спрашивает:
- Как вы думаете, какое имя было у моей жены?..
Единственное, о чём я могу догадаться – что догадаться, очевидно, невозможно.
- Есть такое редкое имя, как в сказах Бажова – Василиса!.. – объявляет Павел Фёдорович, но сразу уточняет: жене это имя не нравилось, дразнили её в школе всякими обидными «дразнилками», и она «самопереименовалась» в Ксению. Ксенией, впрочем, тоже пробыла недолго. «Хохлы» в Конотопе спросили, как зовут, и, услышав ответ, сказали: «Нет такого имени «Ксения» - она Оксана!..»
…Про «хохлов», Конотоп и смертельную схватку с «бандеровцами» - разговор особый.
В Конотоп Павел Широков, «свежеиспечённый» лейтенант, штурман Дальней авиации, прибыл слушателем 29-й военной авиационной офицерской школы боевого применения ДА ГК ВВС – переучиваться на только появившийся бомбардировщик «Ту-4».
Рассказывает Павел Фёдорович:
- Оксана схоронила мою мать. Я на похороны опоздал… Они уже ждали-ждали – сколько же ждать?! Только закопали, с кладбища вернулись домой на поминки – и я прилетел… Мне направление в Конотоп уже дали. Жена просит: «Забери меня!..» Забрал мою Оксану, привёз её в Конотоп. Беременна она была Людочкой. Только довёз, ребятам позвонил: «Найдите мне квартиру!» Туда привёз, сразу воды пошли – родила мне дочку… Мы там у «хохлов» комнатку снимали, они сами за стенкой от нас жили… Уже заканчивались наши занятия, начиналось распределение по частям… Оксана мне говорит: «Пойдём, посмотрим индийский фильм «Бродяга»!.. А мы тогда молодые были… Ну, пойдём… Людочку оставили старикам-хозяевам… Только закончилось кино – мы бегом к дочке!.. Идём пешком, я – в форме… И тут нас повстречали…
Пять человек, этих «хохлов»… «Бандеровцы» чистокровные… Сразу меня – раз! – в окружение, и первый меня кулаком – р-р-раз!.. Второй выхватывает нож, и с ножом на меня… А здоровый был такой… Я ему руку с ножом развернул, думаю: отберу у него ножик… А он успел другой рукой нож перехватить и при этом порезал руку себе… Я его оттолкнул…
А спасло меня зеркальце. Маленькое такое, двустороннее, склеенное… Оксана мне сунула в карман – может, я где-то там в кино посмотрюсь… И я пошёл на них с зеркальцем – у меня же ничего не было, только зеркало… Оно блеснуло – они подумали, что тоже нож у меня… И ещё спасло меня то, что сзади забор был высокий – «хохлацкий». Оксана как нож увидала – ей плохо стало, она упала… Тут «хохлушка» вышла, затащила её к себе за калитку…
Я давай этим зеркальцем отбиваться… Они мне перерезали здесь, - он показывает на переносицу и надбровные дуги. – у меня нож прошёл по этой косточке… Если бы по глазам попало – глаза бы не было… На лице у меня шесть швов… А ещё кончик того ножа я больше двадцати лет носил в черепе – я сам об этом не знал до 1976 года…
Когда меня перерезали, у меня кровь идёт, а я этим зеркалом обороняюсь… Нападавший хотел мне в спину ножом ткнуть. Я нагнулся, пропустил нож «через себя», а он всадил его мне в ногу и стал его там, в кости, прокручивать… Кровь течёт с меня… Смотрю: стал народ подходить… Там военные, в основном… Я к одному офицеру подался - может, он поможет мне... Тут Оксана в сознание пришла, услышала, как один из шайки крикнул другому, тому, у кого был нож: «Сашка, хватит!..» Она рядом со мной забегала: «Павел, ты живой?..» - «Живой, живой, только не вижу ничего…»
Меня потом сразу – в «Скорую», на операционный стол… Хирург хороший – зашил меня…
Тех бандитов потом поймали. Павел рассказал следователю, что у одного из нападавших должна быть порезана рука – когда он пытался нож перехватывать. Помогло и запомненное Оксаной имя одного из бандитов: «Сашка!..»
Оказалось, что Павел Широков был не единственной жертвой этой банды за вечер. Метров за сто пятьдесят – двести до места нападения на Павла преступники уже встретили двух лётчиков. Те спокойно возвращались из бани: чистые, благодушные, уже успевшие «принять на грудь» пивка и готовые любить весь мир… Их окружили, стали требовать деньги… Они руками развели: «Ну, нет, ребята денег… Мы, вот, пивка выпили…» Тогда одному достался удар ножом в бок, а другому – кастетом по голове… Тот, которому по голове попало, сознание потерял, другой схватил раненого товарища и втащил в первую попавшуюся хату – хорошо, хозяйка местная дверь открыла. И изнутри дверь на крючок закрыть успели. Бандиты разъярились: «Недобили!..» Стали искать, куда делись лётчики, подошли к хате, начали кричать: «Хозяйка, а ну-ка, впускай своих лётчиков!..» А тут и хозяин хаты как раз подошёл: «Ребята, вы что? Никаких лётчиков у нас нет…» - «А следы тут откуда?» - «Да это я проходил…» Они и отошли. А потом на пути этой группировки появился Павел с женой…
Начальник штаба школы лётчиков предлагал предъявить нападавшим обвинение как «подрыв мощи армии» - трёх лётчиков вывели из строя!..
Павел Фёдорович осторожно трогает пальцами старые шрамы:
- Сейчас, наверное, и не видно уже ничего… - и немного виновато улыбается. - А меня до сих пор нет-нет да и нос красный, как будто алкаш я…
Шестьдесят семь лет он носит на теле «зарубки» от своей первой встречи с «бандеровцами».
…Все уже разъехались по гарнизонам, когда раненый Павел Широков всё ещё оставался в конотопском госпитале. Но начальник школы обещал: «Я тебе дам самый хороший гарнизон!..»
Я уже знаю: «самый хороший» – это Белая Церковь под Киевом...
Помни цель свою…
В 1941 году в США появился стратегический бомбардировщик «Boeing B-29 «Суперфортресс». Возможность применения самолёта в качестве носителя атомного оружия давала вероятному противнику очевидное преимущество – в СССР подобного самолёта тогда не было. Его создание, скорейшее освоение и введение в строй считалось первоочередной задачей. Но долгое время узнать все тайны «B-29» советским авиаконструкторам не удавалось. Помог случай…
Рассказывает Павел Фёдорович:
- Сбили его в Корейской войне, и Сталин велел Туполеву сделать такую же «летающую крепость». Туполев сделал «Ту-4»... Вот, в Конотопе мы год переучивались на «Ту-4», а потом в Белой Церкви летали на нём…
Осваивали дозаправку самолёта в воздухе с посадкой на аэродромах в северных широтах: Воркута, Амдерма, ледовый аэродром «Нагурская» с бомбометанием на полигонах. Павел Широков стал штурманом-бомбардиром, получил звание старшего лейтенанта и классификацию штурмана второго класса. В Белой Церкви в семье появился второй ребёнок - сын Александр.
Знаменитое сокращение рядов ВВС известное как «миллион двести» Павла Фёдоровича не коснулось – остался летать.
В 1958 году был переведён в Сольцы Новгородской области служить вторым штурманом на самолёте «Ту-16». Там осваивали крыльевую дозаправку в воздухе.
Продолжал учиться: окончил 10 класс заочной школы для офицеров ЛенВО, а затем и Вечерний технический университет при Солецком гарнизонном доме офицеров.
В 1960-е годы «Ту-16» стали переоборудовать как носители ракет «воздух-земля». Штурман Широков участвовал в пусках в Чёрном море. Целью служило затопленное судно «Червона Украiна»…
…О полётах Павел Фёдорович говорит мало. Я спрашиваю о самом длительном его полёте. «Восемнадцать часов, - раздаётся в ответ, и уже со вздохом: – Задница – каменная…» Ничего удивительного – героических подробностей от них не услышишь. У людей их профессии и их поколения хвастовство и выпячивание своих достоинств не в почёте.
Зато мне с готовностью показывают волшебный документ под названием «Лётная книжка». Этот сакральный предмет для каждого лётчика представляет собой нечто среднее между бухгалтерской книгой учёта и обыкновенной студенческой «зачёткой». Ничего интересного там нет – только графы, скучные циферки и буковки. В этих циферках и буковках у лётчиков – вся их «небесная» биография. «Вот, видите: «Д» - это «день», «Н» - это «ночь», - объясняет Павел Фёдорович. Ещё в каждой лётной книжке есть отметки. У штурмана Широкова эти графы выглядят так: сначала «отлично» и «хорошо» идут вразбивку, а затем, с опытом и приобретением мастерства, «отлично» выстраиваются в чёткие однородные столбики… Впрочем, даже такой лётный лаконизм Павел Фёдорович способен объяснить ещё короче и проще: «Ни одной бомбы – мимо цели!..»
…Но самые главные оценки военным лётчикам выставляют всё-таки не инструкторы и отцы-командиры. Высшая «отметка» советских лётчиков 1950-1960-х годов – сохранение хрупкого равновесия на Земле между войной и миром, когда ценой невероятных, иногда – жертвенных усилий удалось не допустить скатывания невидимой трепещущей стрелочки на ту чёрную половину шкалы, на которой написано «война»… Павел Широков принимал участие в разрешении Карибского кризиса и, как и все другие, не может забыть того испытания. Хотя всё было для них привычным и даже будничным: те же самолёты, те же команды, те же действия, что и сотни раз в учебно-тренировочных полётах. Кроме одного: все они знали тогда, если прозвучит команда «воздух», это будут уже не учения…
В автобиографической справке, написанной Павлом Фёдоровичем, от этого времени осталась запись: «до сих пор помню свою цель…»
Охотник, чемпион и просто… «крёстный папа»
Люди есть люди, и даже в самые напряжённые моменты истории они находят место для простых земных радостей. Лётчики Дальней авиации – не исключение. Штурман Павел Широков всегда был человеком общительным и энергичным. Особой его страстью была охота.
Рассказывает Павел Фёдорович:
- Однажды я водил на охоту командира полка и подстрелил одиннадцать гусей. Потому что там, в Сольцах, никто не знал, что гусь – это стайная птица…
А я сделал из фанеры «профиля» (плоские вырезанные изображения гусей). Надо мной смеялись: «Что ты делаешь?! Это детская игра – раскрашивать гусей!.. Кто на твою фанеру сядет!..» А я говорю: Посмотрим…» Собрал всю фанеру, какую нашёл – сделал 40 штук «профилей». Пришли на место, только я свои «профиля» расставил, слышим: «Га-га! Га-га!..» - табун уже идёт!.. Я метрах в двух какой-то соломой прикрылся… Табун – прямо ко мне… Я – бух! бух! бух!.. Штук пять или шесть сразу убил, да ещё подранок один… Только собрал их всех – слышу, ещё один идёт табун… Всего одиннадцать штук тогда настрелял…
Командиру доложили: «Широков набил столько гусей!..» Он ко мне посыльного посылает. Что такое? «Завтра полётам – отбой! Ведёшь меня на охоту…» - «Будет сделано, командир!..» Я сам тогда в каменоломнях встал, а ему так сказал: «Так, командир, когда увидишь лапки жёлтенькие, тогда стреляй, раскрывайся… У гуся скорость такая же большая, как у кряквы…» - «Понял!..» Гуси мимо меня проходят, я не стреляю – думаю, дам ему, пропущу... Слышу: раскрылся раньше… А гуси друг на друга полезли… Но трёх он сбил. А я забыл, что он – командир, да матом его: «Что ж ты, твою мать, рано раскрылся!..» Но ему охота понравилась. Потом ещё ходили…
Иногда среди добычи Павла Широкова попадались окольцованные птицы. Кольца охотникам полагалось снимать и отправлять в Москву в Бюро кольцевания. Так, попадались ему гуси «иранец» (окольцованный в Иране), и «голландец» и одна утка-«парижанка» - с кольцом от Парижского национального музея!
Охотничьи трофеи для Павла Фёдоровича привычны, но однажды мастерство охотника принесло ему и крупную спортивную победу.
- Пришла командиру полка бумага: найти лётчиков, которые умеют хорошо стрелять! Он меня вызывает и спрашивает: «Павел, ты же – охотник? Поедешь отстаивать честь и достоинство полка!..»
Приехали в Новгород. Там соревнования по стендовой стрельбе. Записываемся. Там спрашивают: фамилия… имя… спортивный разряд… Я смотрю, а там – «мастер спорта», «кандидат в мастера спорта»!.. А у меня никакого разряда нет… Спрашивают: «Ты на какой стенд?» Я говорю: «Ну, давайте траншейный!..»
Вызвали меня. Только дали команду, первая тарелочка пошла, я её – тюк! – сбил с первого ствола. Готово!.. И пошёл их сшибать…
Я бы их и все сбил. Но стрельбу останавливали, потому что в зоне соревнований случайно появилась женщина. На это время я ставил ружьё на предохранитель. А на следующем выстреле забыл снять с предохранителя. И это посчиталось как промах…
Короче говоря, мы выбили одинаковое количество тарелочек с одним мастером спорта – 24. Судьи стали решать, кому отдать победу. Я – безразрядник, тот – мастер спорта… Председатель говорит: «Надо присудить победу Широкову!..»
Забрал я этот кубок и привожу командиру полка, докладываю ему: «Вот, первое место!..» Он строит полк и говорит: «Вот, товарищи лётчики, какая реакция у Широкова: поехал – всех перестрелял и кубок привёз!..» И к начальнику штаба: «Закупить тарелочки, специальные метательные машинки, и чтобы все лётчики реакцию тренировали, как Широков!..» Начальник штаба мне говорит: «Ну, вот ты и будешь организовывать!..» Средства выделили. Я поехал, закупил две машинки, две больших пачки тарелочек. Сделали канаву, стали тренироваться... Но я даже сам уже столько тарелочек никогда не выбивал!.. 15, 17 было, но 24 больше не выбивал… А остальные лётчики, так вообще: ну, одну-две тарелочки собьют… Не знаю, что это было: или везение, или упрямство – не позволить, чтобы меня кто-то обошёл…
Та же страсть к охоте однажды… помогла Павлу Широкову спасти жизнь роженицы и новорожденного! В тот раз он ходил немного поохотиться для удовольствия, набрать грибов… И уже собирался возвращаться домой – выйти на трассу и ловить «попутку», как вдруг услышал детский плач. Вскоре нашёл девочку лет десяти. Та сквозь слёзы рассказала, что их привёз папа, собирать голубику, и уехал, обещал забрать позднее, а маме стало плохо… Павел хорошо знал ту полосу вдоль трассы, где росла голубика, и отправился туда. Действительно, скоро нашли там беременную женщину. Оказалось, она увидела змею, и от сильного испуга начались преждевременные роды, уже воды отошли… Случайный помощник не растерялся: недаром ещё в Томском сельскохозяйственном техникуме отводилось 38 часов на изучение ветеринарии, что делать при родах, он знал. Роды прошли благополучно – в результате на свет появился мальчик. Павел поймал попутную машину, усадил в неё мать, передал ребёнка и наказал водителю довезти их до больницы. Женщина только успела спросить: «Как вас зовут?..»
А через три недели в гарнизоне появился неизвестный мужчина, который стал требовать лётчика-охотника по имени Павел. Оказалось, это отец новорожденного младенца. Он благодарил за спасение ребёнка, принёс подарок, поставил перед Павлом три бутылки коньяка и сообщил, что сына назвали в честь спасителя…
В городе на Волге
В Энгельс Павла Широкова и его семью привело… несчастье. В Сольцах маленький сын заболел тяжёлой формой бронхиальной астмы. Прогнозы врачей были неутешительны: ребёнок не выживет во влажном климате. А в Сольцах – влажность, туманы… Родители с отчаянием смотрели, как мучается малыш.
- Я летать никогда не отказывался, - вспоминает Павел Фёдорович. – но тут часто приходилось торопиться скорей домой: как там дома? как Оксана?.. Тут приехал к нам новый замполит, хороший такой человек, Михаил Владимирович Бжезовский – его наши ветераны знают, он здесь, в Энгельсе, служил. Мы с ним подружились, и служил я нормально… Я к нему: «Болеет сын! Ну, дайте мне сухой климат!..» И он помог… Командующий тут же, в фойе Дома офицеров, приказ подписал. И вот – я приезжаю сюда, в Энгельс…
А здесь мест нет – ничего!.. Все держатся за свои места… Я семью перевёз. Людочка в школу уже пошла… Живём в гостинице, горелка – керосиновая… Наконец предложили мне пойти вторым штурманом. Ну, и Бог с ним, вторым – значит, вторым!.. Квартиру дали, трёхкомнатную, на двух хозяев: две комнаты – мне, оставшуюся – одному технику…
Мягкий волжский климат помог излечиться от болезни сыну Александру, который сейчас живёт и работает в Ульяновске, пришёлся по душе и Павлу Фёдоровичу. Он – большой любитель природы и активных увлечений. Рыбалка, охота сопровождают всю его жизнь – и в Энгельсе он сполна отдал дань своим главным пристрастиям.
Служба Павла Фёдоровича закончилась в 1975 году достаточно нелепо и не по его вине. А ведь состояние здоровья ещё позволяло ему летать!.. Военной авиации он отдал 23 года жизни (общая выслуга составила 39 лет), налетал, в общей сложности, 2580 часов.
Выйдя в отставку, продолжил трудиться всё с той же безупречной честностью и неутомимой самоотдачей, только теперь на мирном поприще - проработал ещё 27 лет в Энгельсе на разных должностях и в различных организациях. Его общий трудовой стаж – 66 лет!.. Павла Фёдоровича – великого труженика, надёжного товарища, душевного человека – помнят, уважают и почитают все, кому хоть раз посчастливилось соприкоснуться с ним по жизни – даже через всемирную сеть Интернет приходят просьбы передать ему приветы и добрые пожелания…
Ушла из жизни первая жена ветерана - Оксана, рано умерла дочь Людмила… Но Павел Фёдорович сумел создать новую семью, задержав свой взгляд на соседке по даче… Теперь «моя Любушка», как называет он свою спутницу жизни – его опора и любящая «половинка».
Иногда он жалеет о своей не совсем задавшейся карьере. Но стоит ли жалеть, что в погоне за чинами и звёздочками у него всегда находились более важные приоритеты: интересы семьи, дружбы, любимого дела?.. И признание его не обошло. Доказательство тому – девять правительственных медалей, среди которых и самая первая, военная – «За доблестный труд в ВОВ 1941-1945 гг.». На вопрос о благодарностях и грамотах он просто беспомощно машет рукой: «И не сосчитать! Пусть останутся внукам…»
Возраст, конечно, время от времени даёт о себе знать разными болячками, да ещё и перенесённый в прошлом году ковид пошатнул здоровье, но Павел Фёдорович сдаваться не собирается: даже среди ночи идёт встречать и провожать супругу на дежурство, работает на даче, активно участвует в деятельности «Союза ветеранов Дальней авиации» энгельсского авиагарнизона.
Оглядываясь на его жизнь – полную испытаний, тяжёлого труда, самоограничений, терпения, выносливости, неприхотливости, добрых и тихих дел, кроткого и честного следования Долгу Патриота и Человека в его высшем понимании, я вспоминаю притчу, где Бог обещал Аврааму не губить города, если в нём найдётся хотя бы десять праведников. Счастье нашего города, что такие люди живут среди нас…
