Я стоял в тесном коридоре своей квартиры целых пять минут, просто наблюдая за мерцанием лампочки.
Ну, я уже несколько недель наблюдаю этот световой сбой. Просто сегодня я решил встать на ноги и смотреть, пока мое зрение не испортилось.
Всегда был один и тот же узор. Включался и выключался, включался и выключался, затем он быстро мигал, затем снова включался на несколько мгновений, прежде чем начинать всю чертову рутину заново. Я думаю, это то, что беспокоило меня больше всего. Консистенция.
Не то чтобы я не пытался это исправить. Новые лампочки, обучающие видео на YouTube (которое я впоследствии щелкнул на полпути к другой рекламе наушников, подкастов или чего-то еще, я понял суть), втыкание заостренных концов инструментов в сам механизм. Вы делаете то, что должны делать, когда у вас есть арендодатель, которому требуется три-четыре рабочих недели, чтобы ответить на любые электронные письма.
Но ничего. Никаких изменений, даже в этом странном, маленьком паттерне, который был похож на то, как некоторые дети Nintendo умерли, и он решил дотянуться до самой близкой технологии, навязчиво разыгрывая последний чит-код, который он запомнил, для своей новейшей игры.
Примерно на 8-й минуте я решил, что с меня хватит. Я пододвинул менее шаткий обеденный стул, который к настоящему времени, должно быть, чувствовал себя более комфортно посреди этого коридора, чем за разномастным столом. Не удосужившись щелкнуть выключателем, я вскарабкался наверх, потратив немного времени, чтобы найти положение, при котором качание будет минимальным, и выкрутил теплую лампочку прямо из патрона.
Я постоял в темноте несколько мгновений, просто дыша, позволяя лампочке остыть в моей ладони. Было темно, как смоль, мои глаза все еще привыкали к болезненно-желтому свету. В темноте было хорошо. Действительно хорошо. Я и не подозревала, насколько скованной я была все эти недели.
Вы знаете, как у людей должно быть это шестое чувство, чтобы чувствовать, когда кто-то или что-то наблюдает за ними? Волосы на затылке встают дыбом, словно жук жужжит у ваших ушей, пытаясь заползти внутрь и ощутить вкус барабанной перепонки. Ваша голова дергается из стороны в сторону, пытаясь поймать пару глаз в тени. Этот зуд прямо у основания черепа. Иногда трудно заметить, когда это происходит, может быть, это становится фоновым шумом через достаточно долгое время, как шумные соседи или движение с улицы внизу.
Но я, конечно, заметил, когда он исчез, этот зуд. Что-то вырвалось у меня из груди, и я почувствовал странное облегчение. Я невесело рассмеялся, звук больше походил на лающее дыхание. Я сжала ладонь вокруг лампочки, теперь уже холодной, и в темноте уставилась в пустую розетку.
*
Через неделю после успешной операции по удалению глючной лампочки я стоял на полпути к порогу своей квартиры, держась за открытую дверь, и размышлял о том, как темнота контрастирует с резкой яркостью общего холла. Я услышал звон лифта, остановившегося на моем этаже, и мой сосед Дэйв вышел.
— Эй, — сказал он.
"Ночная смена?" Я попросил.
"Ты знаешь это."
Мы с Дэйвом часто работали в ночную смену на наших соответствующих работах, хотя он, казалось, действительно работал по ночам. Я редко видел его днем.
Он остановился у двери своей квартиры, затем указал на мою и спросил: «У тебя перегорела лампочка?»
Я не осознавала, что мой взгляд остановился на все еще пустом светильнике. «А, да. Как бы." Я повернулся к нему. «Эй, у тебя когда-нибудь были странные проблемы со светом в квартире?»
Он усмехнулся. "Да, конечно. Это здание - свалка. Удивительно, как он не обрушился на нас, пока мы спим. Он вытащил свои ключи. «Прошлой ночью меня чуть не убило током из-за моей кофеварки».
Я сухо рассмеялся. «Да, но… я имею в виду, у тебя когда-нибудь случалось что-нибудь странное конкретно со светом. Как будто они начали… мерцать странными узорами? Я почувствовал себя нелепо, как только последний слог ускользнул от меня, зная, что я только что назвал себя сумасшедшим соседом, который разговаривает с лампочками.
Дэйв снова сделал паузу, его ключи все еще не были повернуты в замке, голова была титулована, а лицо хмурилось. — Ты в порядке, мужик?
Я снова рассмеялся, звук был едва слышен хрипом и уж точно не радостным. "Да, конечно. Слишком много ночных смен, понимаете?
Он кивнул, явно равнодушный. "Конечно."
— Конечно, — повторил я. "Спокойной ночи."
"Ночь."
Я был в своей квартире с закрытой дверью до того, как он вынул ключи. Да, я не буду смотреть ему в глаза в ближайшие несколько дней, подумал я. Я оглядел свою скудную коллекцию вещей, лишь смутные очертания и смутные очертания в темноте. Все подержанное, бережливое, вытащенное с углов улицы. Самые новые вещи, которые я купил себе за последние шесть месяцев, были лампочки. В настоящее время они стояли в своей полуоткрытой коробке на моей кухонной стойке, выглядя блестящими и новыми.
Первые несколько ночей, когда я возвращался домой с работы, я инстинктивно тянулся к выключателю и был удивлен, когда в моем коридоре все еще было темно, замешательство и раздражение уступали место робкому смущению и, достаточно скоро, облегчению. Да, поначалу было немного жутковато возвращаться домой с ночной смены в еще большую темноту, но тишина была предпочтительнее этого раздражающего света. Этот зуд.
Я бросил ключи на прилавок, прямо рядом с той новой коробкой лампочек. Я включила лампу, которая висела над раковиной, отбрасывая слабое желтое свечение в радиусе пяти футов на кухню, освещая мою башню немытых тарелок. Я открыл холодильник и подвел итоги; просроченное молоко, старая еда на вынос, смесь гнилых овощей, превращающихся в зелено-серую жижу на дне ящика. Наверное, стоит позаботиться об этом, подумала я, потянувшись к телефону, чтобы заказать пиццу. Но что-то заставило меня остановиться на экране блокировки, наведя большой палец на кнопку «Домой».
Волосы поднялись, мурашки по коже, жужжание. Этот зуд. Я оглянулась через плечо, и глаза остановились на уродливом светильнике над раковиной. Это прохладное покалывание в затылке усилилось, как будто я извивался под взглядом чего-то… чего-то. Это шестое чувство настраивалось.
Вкл выкл. На-
Я мгновенно нажала на выключатель, единственный свет теперь исходил от холодной лампочки холодильника. Я захлопнул дверь достаточно сильно, чтобы услышать, как что-то падает внутрь. Опять темнота. Опять облегчение. Медленно-медленно жужжание ушло, мое дыхание успокоилось. Я почувствовал, как дрожат мои руки, сжал их в кулаки.
Я пошел спать. Решил пропустить ужин. Я действительно должен вычистить холодильник, думал я, борясь с крышками, желая, чтобы бессознательность взяла верх, желая, чтобы мой мозг думал о чем угодно, кроме лампочек и выключателей.
Это было так безобидно, просто какая-то неисправная проводка. Вероятно, плохой ремонт, ленивая работа после того, как последний жилец перегорел предохранитель или что-то в этом роде, домовладелец решил надеть в тот вечер шляпу мастера, не желая платить профессионалу. Что-то, из-за чего вся электроника в квартире немного пошатнулась.
Может быть, я мог бы принять все это, если бы не шаблон. Консистенция. То, как мое тело реагировало так интуитивно, жужжанием, зудом. Это было слишком.
Но, опять же, я, наверное, просто устал от работы, наверное, напугался без причины.
Вероятно. Определенно.
Я задремал, и мне снилась темнота.
*
Освещение в ванной было ужасным, кожа стала желтоватой и тусклой. Оно ужасно контрастировало с ярко-красным цветом моих налитых кровью глаз.
У меня была еще одна неделя без происшествий, без волнения соседей или чрезмерной реакции на плохую проводку. Одна неделя мира. Ни зуда, ни гудения. Все было хорошо.
Пока не было.
Сначала я не уловил его, слишком занят, листая свой телефон, с трудом обрабатывая потоки текста, изображений и видео, которые приходили и уходили. Но потом этот зуд, это ощущение ползания мурашек вернулось. Откинувшись на диване, я повернулась лицом к лампе в гостиной, поймав конец ее цикла.
-оффонофф.
На.
Вернулось и жужжание, словно новая муха приняла на себя обязанности того, кто погиб, раздавленный ладонью, свернутым журналом или ботинком на толстой подошве.
Вкл выкл. Вкл выкл.
Оноффонофффонофф.
На.
Я смотрел на это, на постоянное мерцание, снова и снова, и снова, загипнотизированный. В ней был ритм, ритм, как в какой-то ужасной песне, доведенной до совершенства вундеркиндом, ее шедевре. Всегда одно и то же, без сбоев, запинок или пауз. Зуд усиливался, становился невыносимым. Я не осознавала, что так долго смотрела на свет, пока слезы не попали на мои губы, отчаянная попытка моего тела удержать мои глазные яблоки от высыхания и превращения в пыль. Соленость вырвала меня из задумчивости, которая уступила место головокружительной волне тошноты.
Я предоставил ему любезность посмотреть последний полный раунд его выступления, прежде чем оторвать вилку от стены и запихнуть всю лампу в заднюю часть шкафа.
Зуд утих, жужжание стихло.
Но они не исчезли.
Теперь, в зеркале в ванной, я посмотрел на свое лицо. Мои глаза все еще налиты кровью, потому что я смотрел, не мигая, в течение бессчетного количества минут. Я сделал медленный глубокий вдох, не в силах пошевелиться, позволяя внезапной тошноте утихнуть.
Ты ведешь себя глупо, подумал я. Это просто какие-то глючные фары. Ты должен отказаться от слэшеров, чувак, сказал я зеркалу, сам себе не очень веря. Мои глаза начали возвращаться к норме, мой пульс снижался.
Вкл выкл. Вкл выкл.
Оноффонофффонофф.
На.
Медленно, болезненно я перевел взгляд на светильник над зеркалом, побелев костяшками пальцев на краю раковины. Мое дыхание стало частым и неглубоким, когда я увидел, что один и тот же узор воспроизводится на двух работающих лампочках.
Вкл выкл. Вкл выкл.
Оноффонофффонофф.
На.
Моя ладонь ударилась о выключатель, глаза не отрывались от светильника. Я наблюдал, как нить накала остывает от раскаленного до белого каления до пылающего оранжевого, и ничего, снова оставляя меня в полной темноте. Меня вырвало, я нырнул в туалет. Я не знаю, сделал ли я это.
Я не стал включать свет.
*
Теперь я почти всегда выключал свет в своей квартире. Я перестал бриться — в темноте очень легко пораниться.
На самом деле все было не так уж и плохо. Я проскальзывал в постель после работы, притворяясь, что спотыкаться в тенях и разбиваться о мебель — это совершенно нормально (я экономлю на счетах за электричество!), а не мера безопасности (потому что это то, что я чувствовал сейчас, как будто я играл прятки с бугименом, мое одеяло натянулось на глаза, чтобы держать монстра в страхе). Днем окна достаточно хорошо освещали мою крохотную квартирку, и, если бы мне было очень нужно, я мог бы использовать фонарик своего телефона, чтобы не трещать голенями об острые углы.
Все в порядке, правда. По крайней мере, он содержался в моей квартире. Я мог бы так жить, пока не найду новое место. Ни за что, черт возьми, я не останусь здесь ни на минуту дольше, чем мне нужно, потому что это помойка, я все равно собирался уйти, и все в полном порядке, обещаю. Не беспокойтесь, не проблема, я в порядке.
Жужжание, зуд тоже почти полностью прошли.
Почти. Они не ушли полностью после той ночи в ванной, еще одна причина, по которой уход был хорошей идеей.
Я сильно вздрогнул от внезапного жужжания в моем кармане, осознав после того, как это был мой телефон. Когда мои руки перестали трястись достаточно долго, чтобы я мог вытащить его, я прочитал текст, который начинался со слов Готов к игровой ночи??
Правильно, игровая ночь. Я согласился на это несколько недель назад. Да, я мог бы провести вечер игр. Будь добр, выберись из этой квартиры, повидайся с друзьями. В любом случае, сколько времени прошло с тех пор, как мы тусовались?
Полностью. Для уверенности. Я отправил короткое сообщение, подтверждая, что скоро буду там. Я схватил куртку и вышел из квартиры, дверь сильно хлопнула на моем пути.
*
Холодная дорога домой подтвердила то, что я уже знал в течение нескольких недель в глубине души, что я, вероятно, знал все это время.
Игровая ночь шла хорошо, пока не случилось. До тех пор, пока этот зуд не начал царапать мой затылок, пока я не был вовлечен в частное состязание в гляделки между собой и вульгарной лампой. Лампа моргнула первой.
Вкл выкл. Вкл выкл.
Оноффонофффонофф.
На.
И, как вы догадались, никто ничего не заметил. Никто и глазом не моргнул, когда мне бросили эту явную насмешку. Я позволил ему выполнить свою программу в общей сложности три раза, прежде чем я выскочил с прощанием, которое больше походило на стон.
Теперь я это знал точно: только я мог видеть, как включаются и выключаются огни, улавливая эту закономерность. Только я мог чувствовать зуд, слышать жужжание, ощущать взгляд какого-то невидимого монстра. Я попал в ловушку своего личного чувственного кошмара.
Только я заметил, что это произошло с уличными фонарями, фарами, вывесками ресторанов. Я ловил это каждый раз, когда свет начинал танцевать под свою собственную дудку, решая по прихоти осветить или покинуть свой пост.
Вкл выкл. Вкл выкл.
Оноффонофффонофф.
На.
Только я поднимал взгляд, или дергался, или заглушал крик.
Только я, все для меня.
Вкл выкл. Вкл выкл.
Оноффонофффонофф.
На.
Я не мог этого понять. Я был порядочным человеком, конечно, не идеальным, но кто? Чем я это заслужил ? Какой великий грех я совершил, чтобы быть единственным избранным для этого пыточного испытания? Как будто я был особенным, как будто я был важен. А может как раз наоборот. Потому что я совершенно обычный, незапоминающийся. Тошнота возвращалась.
Десятки огней вспыхнули синхронно, совершенный танец жутких балерин, кружащихся и кружащихся, пока у вас не закружится голова от просмотра. Они преследовали меня, пока я шел к моему дому, поднимался по лестнице, входил в свою квартиру.
Вкл выкл. Вкл выкл.
Оноффонофффонофф.
На.
*
Я сидел один в полукруге разбитых лампочек в тихой темноте своей квартиры.
Я вытащила все до единой, как только вернулась домой, даже новые, которые все еще стояли на кухонном столе. Я тоже все отключил. Эти светодиоды в каждом электронном устройстве начали танцевать, проигрывая мою пытку в миниатюре.
С каждой лампочкой, которую я выкручивал и разбивал об пол, с каждой выдернутой розеткой, с каждой потухшей лампочкой жужжание становилось все тише и тише, ощущение чего-то сверлящего в затылке мало-помалу ослабевало. Хороший. Это было очень хорошо.
Из холодильника начало течь что-то дурно пахнущее.
Я слышал, Дейв вернулся домой час назад, значит, было уже поздно. Я смотрела на лампочки, на осколки стекла, отражающие то немногое, что пробивалось сквозь окна.
Но потом, хоть они и не были подключены ни к какому электричеству, хоть они и не были больше целыми, они начали светиться. Медленно они светились так ярко, что освещали всю мою квартиру. Но вскоре я понял, что этот свет исходит не от лампочек.
Я повернулся лицом к окну с тошнотворным водоворотом страха и ярости в моем животе. Мои глаза заболели, когда я приблизился к стеклу, но я не мог отвести взгляд. Каждый свет в каждой квартире, которую я мог видеть из своей, начинал танцевать этот ужасный танец.
Вкл выкл. Вкл выкл.
Оноффонофффонофф.
На.
Было похоже, что они делали это в замедленной съемке, как будто какой-то огромный, неуклюжий зверь сейчас танцевал, его сдвиговая масса заставляла его двигаться медленнее по сравнению с окружающим миром.
Я знал, что если загляну в любую из этих квартир, то увижу то же самое; парочка, смеющаяся за выпивкой на первом свидании, слишком самоотверженный сотрудник, стучащий по компьютеру, все и каждый, ни один из них не отреагировал бы на космический ужас, который разыгрывался вокруг них.
Потому что это было не для них.
Это было для меня. Маленький старый я.
Вкл выкл. Вкл выкл.
Оноффонофффонофф.
На.
Не помню, когда я начал кричать.
*
Дэйв вообще не помнил, чтобы я кричала. Я столкнулся с ним в холле на следующий день, возвращаясь с заправки (у меня кончилась клейкая лента и мешки для мусора).
Он поздоровался со мной, ничем не выказывая, что слышал, как я разбиваю стекло и вою, определенно не по-соседски. Никаких признаков раздражения, которое он был бы более чем должным.
"Ты в порядке? Вы простудились или что-то в этом роде? — спросил он.
Я полагаю, он имел в виду хриплый мой голос, учитывая, как я сорвал его прошлой ночью.
"Ага. Или еще что-нибудь, — прохрипел я. Я начал смеяться, когда отвернулся от Дейва, продолжал смеяться, когда вошел в свой дом и трижды заклеил мешки для мусора, закрывающие мои окна, и продолжал, пока я дважды наклеивал изоленту на дверь своей квартиры. Сюда не проникал ни свет, ни сири. Это качественная клейкая лента, удовлетворение гарантировано.
Дэйв лишь подтвердил мою уверенность в том, что меня выделили, изолировали в этом особом аду. Сделанный на заказ, сделанный на заказ, персонализированный для вашего покорного слуги.
Вы знаете, что шестое чувство, которым должны обладать люди, подсказывает нам, когда за нами наблюдают? Это предупреждает нас быть осторожными с тенями, которые ползут в уголках наших глаз? Я думаю, что эти ученые поняли это задом наперед; в темноте, в истинной, всепоглощающей тьме мы можем не видеть, но то, что хочет нас достать, тоже не может.
Вместо тени краем глаза я знаю, что боюсь света.