Отец и сын сидят в аэропорту.
Герр Сидорофф счёл своим долгом проводить мальчика. Ну и заглянуть в бар. По этому случаю он сегодня не за рулём.
«А в нём чувствуется порода!-с удовлетворением отмечает отец, искоса поглядывая на сына, -и это при всём том, что поработал целый Интернационал».
Хотя Эрик носит немецкую фамилию Эппельбаум, усечённую русскими друзьями до прозвища Эпп, в его родословной числятся не только выходцы из Германии. Его бабушка и дедушка по материнской линии познакомились на Северной Двине. ( Может, генетическая память и влекла молодого человека на её берега?)
Блюма Столпер - дочь главного механика крупнейшего в СССР целлюлозно-бумажного комбината- жила в единственном каменном доме посёлка Арбум, а Альберт на окраине, в бараке, на Немецкой улице. Но поскольку школа была одна на весь посёлок, еврейская девочка и немецкий паренёк не могли не встретиться.
Их любовь не получила родительского благословения ни со стороны Эппельбаумов, ни со стороны Столперов. Пара пошла наперекор родне.Тем не менее союз оказался счастливым, дав жизнь матери Эрика.
Старики Столперы и молодёжь продолжали жить в «сталинке», когда одну из квартир в их доме, на тот момент переставшем быть единственным каменным строением, получила многодетная семья Сидоровых.
Их старший сын Алёшка, как-то выйдя во двор за младшими братьями, приметил девчонку с чёрной папкой для нот и понял: эта та самая пианистка, которая живёт в квартире над ними. И голосит каждый день, аккомпанируя себе на пианино.
Несмотря на соседство, шансов подружиться с девочкой-припевочкой, как окрестили её Сидоровы, имелось немного. Если бы не Коммунистический союз молодёжи. Оба активисты. И однажды вместе отправляются на конференцию в областной центр. Там юноша и девушка и подружились.
Их пути разошлись после школы. Нина поступила в МГУ на факультет журналистики. Алексею не хватило проходных баллов, и он вернулся в посёлок. Теперь они виделись только во время каникул, которые Ниночка проводила с родителями. Казалось бы, их пути разошлись окончательно. Но Алексей Сидоров оказался упёртым малым. Отработав два года на комбинате и закончив школу рабочих корреспондентов при многотиражной газете «Бумажник», паренёк поступил на так называемый «рабфак». Здесь рабочая молодёжь со всего Советского Союза пополняла багаж знаний до уровня, достойного МГУ.
Поначалу земляки общались урывками, ведь к тому времени, когда Алексей стал дожидаться свою зазнобу у памятника Ломоносову в факультетском дворике, она была третьекурсницей.
Но спустя год бывший «рабфаковец» поселился в студенческом общежитии в Черёмушках. Нажарив сковороду картошки, молодой человек стучался в комнату Нины и приглашал её на ужин. Внучка главного механика крупнейшего целлюлозно-бумажного комбината страны могла позволить себе ежевечернее посещение кофейни Дома аспиранта и стажёра, но с появлением в этом общежитии земляка, всё чаще стала пренебрегать кофепитием.
Получив диплом, Нина развязала руки родителям. Они занялись подготовкой документов к выезду в ФРГ, где к тому времени уже обосновалось почти всё население немецких бараков посёлка бумажников. Нинин отъезд был предопределён, а разрыв с Алексеем не подлежал обсуждению. Молодые устроили прощальный вечер, который плавно перешёл в ночь.
Тогда и был зачат Эрик.
В результате родители уехали в Германию без неё.
Новорожденный не унаследовал ни монументальный нос Столперов, ни заострённый Эппельбаумов, ни сидоровский кнопочкой. Нос оказался римским. Мать с радостью отметила, что сынок похож на императора Марка Каракалла из музея изящных искусств имени А.С. Пушкина, бюсту которого она тайно поклонялась.
Получается, что склонность увлекаться давно покинувшими этот мир персонажами, Эрик унаследовал по материнской линии. Как впрочем, и фамилию.
Рождение сына совпало с публикацией в журнале первой повести Алексея Сидорова.
У пары начался счастливый период совместной жизни. А у Эрика –золотая пора детства.
Она всегда ассоциировалась у него с цветущим яблоневым садом Донского монастыря, рядом с которым чета Сидоровых-Эппельбаум снимала комнату. Соседом по коммуналке был дядя Олег- будущий отец Авель.
-Да, Россия- страна большая. Это вам не Германия!-Пиво развязывает Алексею Ивановичу язык.-Вот недавний случай…Доставил я клиента и стою…
Вдруг в зеркало заднего обзора - двое афронемцев - цвета кофе с молоком. Он – в очках, с бюргерским животиком, но в ореоле кудрей. Она –типичная пожилая фрау, без косметики, в немарких брючках, но с крупными кольцами в ушах. Колоритная, скажу тебе, парочка. Однако нос держу по ветру. Предельная тактичность и деликатность в обхождении. А то, сам знаешь, можно и обвинение в отсутствии толерантности схлопотать.
-Ну это ты сгущаешь краски, папа!
- Не скажи, друг мой!- Когда отец был подшофе, он называл Эрика именно так,- Германия отягощена виной перед значительной частью человечества.-Алексей Иванович делает паузу, а потом его подхватывает течение очередной мысли и начинает относить в сторону:- Но германский гений в том и состоит, чтобы даже из этого деструктивного чувства извлечь пользу.
-А что твоя парочка?- сын пытается вернуть монолог в русло изначальной темы.
-Парочка без лишних слов плюхается на заднее сиденье. На вопрос – куда поедем – фрау протягивает бумажку с адресом. Немые, решил я, и нажал на газ. Но парочка оказалась очень даже говорящей. Всю дорогу трещала без умолку. На своём… А я знай себе на дорогу гляжу. Как говорил мой покойный батя, гляди в оба, слушай в три, а зри в корень. Но долго ли, коротко ли, доставил я их в пункт назначения. И тут… не поверишь! Мужик подаёт деньги и говорит:
-А сдачу, Лёха, возьми себе…
-Шишки-едришки! Моня! Ты ли это?
-Я, братан.
-Здесь, в Дойчланд?
-Мы здесь живём.
-А как же королевство Лесото?
-Оказалось, бывший мой однокурсник –еврей.
-Что-то не пойму,-прервал отца Эрик,- ты же говорил, что он негр, то есть африканец.
-Моня- из того самого израильского колена, которое с Моисеем меряло шагами пустыню, а потом заплутало. Может, утомились –присели где-нибудь… Ну и оторвались от основного каравана. А может решили: «Мы пойдём другим путём!» Короче, оказались в Африке. А когда Израиль восстал из пепла, родная кровь и заговорила. Долгий путь на родину оказался. Короче, Моня сделался репатриантом в земле обетованной. Правда, не навсегда. Его дочка решила учиться медицине, но не на исторической родине, а в Германии. Тут к евреям отношение трепетное, так сказать, вечный долг перед богоизбранным народом. Здесь-то и случилась афро-еврейско-арийская страсть. Дочка обручилась с русским немцем, выходцем из Казахстана. Теперь у Мони подрастает внук Михаэль, которого родители зовут Мишкой.
-«Вот так, Лёха, круг замкнулся!»-сказал мне друг юности.
Я хотел было спросить, что он подразумевает под «кругом», но тут фрау стала выражать нетерпение. Моня тряхнул на прощанье мою руку, распахнул заднюю дверцу…Хлоп!-Дверь закрылась. А потом… «Уе-уа- оё!» Тот самый, непередаваемый русскими буквами набор звуков,оглашавший много лет окрестности нашей с ним общаги. Веришь, я всю обратную дорогу проплакал. Вот так.
-А с этим … Моней вы больше не виделись?
-Нет, не встречались. Но я думаю, что где-нибудь пересечёмся. Германия не такая уж большая страна.. Это вам не Россия.
Объявляют посадку на рейс «Мюнхен-Москва».
Алексей Иванович залпом опустошает бокал. Такое он позволяет себе лишь в крайнем случае. Во всех других он на местный манер пиво, смакуя, потягивает. Да так, что оно почти впитывается в язык.
-Ну покедова, друг мой!-говорит Алексей Иванович, переходя на простецкий русский, как всегда бывает с ним в период крайнего волнения. И протягивает руку. Эрик пожимает её, а затем порывисто обнимает отца.
«Оттаивает потихоньку! Может, мало-помалу и смирится с Марией!» - радостно констатирует тот.
* * *
В то время, как Эрик летит на "Люфтганзе" в Москву, сыщик Белозерцев стоит у окна подмосковного отеля. Напротив -памятник Ленину.
Указующая длань вождя направлена прямиком в гостиничный номер, левая сжимает кепку. Где-то за ленинским затылком пролегает улица, где располагается дом Бондалетовых.
Пошли вторые сутки расследования. По степени сложности дела это не так уж много. Но Павел Петрович, будучи хронофобом, считает, что время тратится впустую и с нервической периодичностью вглядывается в красный циферблат с символикой московской Олимпиады-80.
Выпив натощак воды,согретой кипятильником-спутником всех командировочных, он просматривает эсэмэски. Большая часть -от супруги, гостившей у дочери.
Белозерцевы произвели на свет только одного ребёнка. Однако заботы и тревоги, выпавшие на их долю, превзошли все мыслимые нормы.
В 15 лет Ирина сбежала с водителем-дальнобойщиком, и отцу пришлось задействовать важные связи, чтобы вернуть беглянку. До того, как она принесёт в подоле.
В 16 лет удалось затолкнуть дочку в колледж, где она худо-бедно проучилась до летней сессии. А потом девица опять сошла с резьбы. На этот раз причина таилась в её преподавателе. Однако тот оказался женат на даме, которая в борьбе за целостность семьи проявила бойцовские качества, которую не смутило даже известие о беременности соперницы. Белозерцевы не сдавались. В результате преподаватель развёлся с женой. Но грянуло новое испытание: результат УЗИ. Мальчик должен был родиться с синдромом Дауна. И вот тут подкаблучник Павел Петрович, проявив редкую в домашних делах решимость, настаивал на искусственном прерывании беременности. В противном случае…
В этом месте тягостные воспоминания прервал мобильник. Речь была неразборчива, как будто человек только что поднялся из зубоврачебного кресла.
-С вами говорит Фрунзе.
-Простите, кто?
- Бывшая секретарша Бондалетовых. Я бы хотела поговорить с вами лично.
-Хорошо. Где именно?
У меня дома. Если хотите, прямо сейчас.
И однофамилица или родственница легендарного командарма продиктовала адрес. Подмосковное это поселение из тех мест, где трудно заблудиться. Так что вскоре он жал на домофонные кнопки. Отозвавшийся голос звучал ещё более невнятно, чем по телефону.
«Да она подшофе!»
Тем не менее бывшая бондалетовская секретарша держалась подчёркнуто прямо. Да и к её координации невозможно было придраться.
-Чай или кофе?
-Если можно, воды.
Хозяйка налила в бокал из шестилитровой бутыли.
-Сама хожу на родник. За три километра. Полезно во всех отношениях.
Пока беседовали о здоровье, сыщик изучал хозяйку. Женщина пенсионного возраста, но в тонусе: маникюр, свежая укладка. Опять же помада. А глаза и вовсе с молодым блеском. Но вот речь…
Начал гость издалека:
-Простите, по телефону не сразу сориентировался.
-Вы не одиноки. Фамилия сбивает с толку. -И словно отметая встречный вопрос:- Мужняя. А девичья – Аллахвердиева. Полукровка я. Мать-русская. Отец- татарин. Познакомились на Украине: Донбасс восстанавливали. – И словно отвечая невидимому оппоненту:-Да, в Советском Союзе многое было не идеально, но народы, по крайней мере, не враждовали.
После такого заявления увернуться от обсуждения геополитики было бы неприлично. Пришлось отдать ей, проклятой, должное, на что было потрачено пять минут. По их истечении Белозерцеву удалось-таки вернуть беседу в нужное ему русло.
-Скажите, Валентина Фаттыховна, вы знали жён Бондалетова?
Женщина хотела ответить, но не сразу справилась с голосом:
-Лучше всех-первую. Большая оригиналка, скажу я вам.
-Чем же она отличалась от других?
-Нарядами. Носила сари. И это в нашем захолустье! А потом и вовсе пропала.
-А вторая?
-Волосы не собственные- нарощенные. Бюст тоже не её. Как и рот.
Этой информацией портрет Эллы исчерпывался. Осознавая тот факт, что пользы от её сведений немного, Валентина Фаттыховна взяла инициативу на себя:
-Мне звонила Аза.-Многозначительная пауза.- Вы интересовались почтой. Я тоже занималась ею.
-Понимаю.-Белозерцев постарался придать лицу максимум заинтересованности.
-Всё, что приходило по почте, регистрировалось в специальном журнале. Как и исходящие письма. Всё это я изложила и вашим коллегам.А что касается последних лет-перед моей пенсией- то преобладала реклама. Самого разного характера.
« Неужели про это нельзя было сообщить по телефону?»- Внутри Белозерцева пробудился неумолимый хронометр.
-Одна фирма просто забросала своей продукцией!- продолжала хозяйка.- Её бандероли стали приходить с завидной регулярностью.
Сыщик, уже осознавший бесплодность визита, залпом осушил бокал. Хозяйка поспешила наполнить его.
- И что же предлагала фирма?
-Снадобье. Как водится, от всех болезней. Но дело не в этом. После несчастья- я имею в виду с наследницей Петра Михайловича - послания прекратились.- Валентина Фаттыховна адресовала гостю многозначительный взгляд.
« Чересчур много детективных сериалов!»- решил тот, но маски заинтересованности не снял.
-Это была особая плёнка?
-Как вы догадались?
-Благодарю вас, Валентина Фаттыховна.
-Но это ещё не всё! Элла велела выкинуть все присланные образцы.
-Вот как?-Белозерцев предпринял попытку выбраться из-за стола.-И как обосновала своё решение?
-Просто отдала распоряжение.
-Вы подчинились?
Женщина повела шеей, как будто воротничок блузки стал ей тесен:
- У меня мама болела, и я посчитала..Ну сами понимаете.
-Понимаю! – как можно проникновеннее произнёс гость.
- А она меня уволила!
-Но вы работали на мужа, а не на жену.
-Муж и жена- одна сатана!
После этой фразы последовало движение рта, которое можно было бы выдать за улыбку, если б губы согласились действовать синхронно.
-Вы пытались объясниться?
-С Эллой этот номер не проходит.
-Что ж, очень признателен вам за информацию!-
И он откланялся со всевозможной галантностью.
Оказавшись на воздухе, он глянул на свои часы, с которыми упорно не желал расставаться.
Затем проделал в уме нехитрый расчёт.
« Целых 33 минуты потрачено впустую! И что теперь? Время истекает, а обещанный заказчику вектор поисков… "
В нём опять включился невротик-хронофоб. А вслед за этим накрыли сомнения.
"Пора признаться- хотя бы самому себе: дело «тухлое» и ковыряться в нём- себе дороже».
Тем не менее привыкший всё доводить до логического завершения, он упорно продолжал тасовать в уме факты.
Догадка пришла после пятиминутной ходьбы. Присев на дворовую скамью, он набрал номер последнего вызова.
-Валентина Фаттыховна, простите, что снова беспокою. А вы не скажете, откуда приходили бандероли?
- Кажется, из Астраханской области. Но не ручаюсь.
- А название фирмы?
Послышался глубокий вдох.
- Помню название изделия. –Многозначительная пауза.-Мой любимый актёр – Олег Янковский играл в этой картине.
-Простите, не понял.
-«Обыкновенное чудо». Так назывался фильм.
-А...?
-Изготовители заимствовали его название. Плёнка называлась "Обыкновенное чудо".
* * *
А в это время в городе Двинске Варавиков, рабочий древесно-дробильного цеха, обнаруживший год назад на конвейере женскую ступню, провожал подружек до общежития. И даже принял предложение выпить кофе у них в комнате.
Но этим планам не суждено было сбыться. Обнаружилось, что у гостя нет с собой паспорта. Да и время приёма гостей неумолимо приближалось к концу, так что молодому человеку пришлось отправляться восвояси.
Он шёл по улице Бумажников, где жил, когда тишину разорвала мелодия модной в то лето песни:
-«Одиночество-сволочь! Одиночество-скука!»
Звук рингтона ударился об испещрённую граффити стену.
-Валерик, ты ещё не спишь?- Нютин голос звучал в трубке как-то по-новому, интригующе, и явно не нуждался в ответе:- А я вот звоню тебе…
У Варавикова на какое-то мгновение воскресла надежда, что девчонки нашли-таки способ затащить его к себе в общагу.
-Мы тут про ту находку твою на конвейере всё думаем.Тут реальным криминалом пахнет!- продолжила трубка.
-С чего ты взяла?
-Помнишь объявление насчёт пропавшей девушки?
-Я газет не читаю.
-А нам её бесплатно на вахту притаскивают. Так вот слушай сюда! Мы тут с Руськой обмозговали…Короче, это может быть то, что осталось от трупа.
-Мне что, в ментовку звонить?
-Позвони по телефону в газете. Родственники обещали вознаграждение за любую информацию!
-Но у меня нет газеты!
-В библиотеку зайди.
-Слушай, Нюта, мне это… в лом как-то.
В ответ послышалось пыхтенье. Вступить в диалог рвалась Руслана.
-Валерик!-завопила трубка.-Ты артистом хочешь быть? –И без паузы на ответную реакцию:- Чтобы в телике показывали? Чтоб… сам знаешь. Тебе в Москву надо! А тут бабки обещают. Дерзай, Варавиков!
На этот раз обращение «Варавиков» прозвучало с большим теплом, чем даже предыдущее «Валерик». Но именно это и напрягло артиста. И на том конце его сомнения уловили:
-Сыскотно тебе!-заверещала трубка, но была перехвачена:
- Уж извиняй за наш французский…
ПРОДОЛЖЕНИЕ ТЕКСТА "НЕ БУДИ ДЕВОЧКУ! ДО УТРА..." СЛЕДУЕТ.