Глава 3. Витковский Особые поручения
пятью неделями ранее
Малый Зал собраний был строгим, без вычурного блеска. Единственным украшением его были шестнадцать шестнадцатилучевых солнц из солнечных камней освещавших все помещение. На синих стенах они горели будто золотые. На полу большая карта мира выложенная мозаикой драгоценных камней. Каждый присутствующий стоял на строго определенном месте в этом зале, а Белогорский царь ездил по центру зала на коне, впрочем, как и всегда.
На огромном вороном жеребце восседал Царь Белогории Иван XXll, русоволосый крупный мужчина, с окладистой бородой и коротко стриженными волосами. Он был одет в простую на вид светлую рубашку, но, если присмотреться сшита она была адамантиевыми нитями. Он лучился силой, властью и здоровьем. Рядом с ним стоял в броне Железных соколов гигант - личный царский страж Волк Вольгович, даже для сокола хоть и бывшего он был Великаном.
Он доставал макушкой до царского плеча. А царя отличал высокий рост, как и всех Гордеевичей потомков Ивана Вдовьина сына, величайшего богатыря всех времён, да и конь у него был подстать богатырю.
На совете присутствовали цесаревич Иван восемнадцати лет, наследник престола. Царевичи Дмитрий шестнадцати лет, близнецы Федор и Симеон четырнадцати лет, два младших царевича шестилетний Даниил и четырехлетний Алексей, по малолетству участия не принимали. Каждый царевич был меньшей копией отца.
Рядом с Витковским стояли три комиссара: Пронин, Калашников и Лужин из приказа Слова и Дела Государева. Дед Виктора Андреевича Витковского, Аркадий Иванович глава Приказа Слова и Дела Государева заболел, поэтому все четверо заместителей были здесь. Также по царскому слову явились Патрикей Васильевич Лисин, Князь Вишневский, Князь Иркимов и царский дворецкий Ужацкий, воеводы Добров и Никитин.
- Наши цели ясны, задачи определены, за работу, товарищи! - Закончил свою речь Царь Иван.
- Товарищ, царь! Разрешите вопрос? - Поднял руку Виктовский.
Царь повернул своего коня и поехал в его сторону через большой зал по цветной карте мира. Каждая страна называлась там иначе чем было на самом деле. Белогория так и была Белогорией, а вот остальные… Овалания была подписана как «Научи дурака богу молиться - он весь лоб расшибет», Закатная империя – «Работа не сансумбриец - в лес не убежит», Иделион – «дурак дурака видит издалека», Хринг-Тар – «Волков бояться - овец не воровать», Территория диких северо-западных племен была обозначена «Клуб самоубийц», Гномьи княжества – «работа дураков любит», Лаорийская империя «если вы нас не послушаете, мы вас попросим еще раз» - и так далее.
- Говорите, комиссар Витковский. - Царь учтиво махнул рукой
- А откуда такая уверенность, что все пойдет именно так, как Вы думаете?
Царь ухмыльнулся.
- Вы знаете первую заповедь от Мракса и Гелеса, нашего великого двуединого бога?
- Бога нет!
- Правильно, мы, Белогорцы, - народ не предсказуемый, а вот в Закатных Землях люди более чем предсказуемы. Ваша задача - подтолкнуть их к принятию нужных нам решений. Побольше наглости и цинизма, им там должно понравится.
- Но разве так правильно? - Возразил комиссар.
- Все правильно, что идёт во благо Отечества, - Царь поднял свой скипетр с двумя янтарными камнями в глазах дракона. - Дайте слабину, пожалейте их, и нас тут же уничтожат. Каждый смотрит с завистью на наши богатства.
- Но они тоже люди?
- Любой житель Белогории для меня знатнее их Императора. О каких людях вы говорите? Есть только семьдесят миллионов белогорцев, о которых я думаю каждый день и каждый миг.
Витковский опустил глаза. Все равно ему было не по себе: особое поручение, которое дал ему Царь, вело к сотням, если не тысячам, смертей.
- Это случится в любом случае. Мой первый советник, заверил меня.
Витковский сглотнул. Первый советник Царя Белогории Великий князь Андрей Крапивный, двоюродный брат его Величества, никогда не ошибался до сих пор. Великий князь обладал уникальным даром к анализу информации, убеждению людей и финансовым операциям. За многочисленные преступления его должны были казнить, но кровь Гордеевичей священна, а его навыки так уникальны, что Царь сохранил ему жизнь, но навечно заточил в Васильевскую крепость, где он содержится единственным узником. Всем стражникам запрещено с ним общаться. Уже пять лет единственный его собеседник - это царь-батюшка.
Царский конь сбросил кучу на то место на карте, где находилась граница Иделиона и Сансумбрии.
- Думаю, вопрос закрыт, - подытожил Царь.
Дружинник, стоявший возле двери Зала, отворил ее и все собравшиеся вышли из зала. Иркимов и Вишневский обсуждали предстоящую поездку в Сансумбрию.
Царь ехал по дворцу на коне. Дворец, как и всё в Белогории, был строгим и без лишней вычурности. Только слуги и шуты во дворце были одеты по Сансумбрийской моде, даже ещё более смехотворно. Их одежды расшиты золотыми нитями и усыпаны бриллиантами, сапфирами, изумрудами, рубинами и другими подарками самоцветных рудников.
Одежды же белогорцев - кафтаны белые и красные - украшены тонкой цветочной вышивкой из золота и адамантия. Все белогорцы от царя до последнего крестьянина одевались одинаково, только парадных кафтанов у знати было больше, и вышивка была более дорогой.
- Ваше Величество! - Догнал царскую процессию посол Сансумбрии, разодетый как попугай: красно-зелено-синий костюм его украшали алмазы и рубины, которые он у кого-то выиграл в карты и тут же повелел пришить на свой дублет. - Естественно, по сравнению с тобой у меня - Величество, - ответил Царь.
Все засмеялись, но этого посол будто не слышал и продолжал, угодливо глядя на Царя-Батюшку.
- Ваше Величество!
- Чего тебе надо, Хреналье? - С лёгкой небрежностью бросил царь-батюшка.
- Ваше Величество, маркиз Шевалье, посол Сансумбрии, - посол отвесил еще один поклон.
- Да плевать, к сути! - Иван XXII, скривил лицо, выказывая своё недовольство
- Я уже третий ищу с вами встречи!
- Да у меня вроде сапоги чистые.
- Не понял Вас?
- Когда мне понадобится вылизать сапоги, я тебя позову.
Снова все белогорцы и Комиссар Витковский засмеялись.
- Ваше Величество, я хотел узнать, что ждёт двух подданных моего Императора?
- Да головы им отрубят, и всего делов, а ты иди отсюда, желательно в баню.
- Прощайте, ваше Величество, - маркиз поклонился в пояс и ушёл.
Царь почесал бороду.
- Снова от него воняет как от свиньи. В следующий раз велю схватить и запереть в бане пока не отмоется, - вытянулся на стременах Царь.
- Эти Сансамбрэйцы - такие дикари, - пробасил Иркимов.
Во дворе царского дворца кипела работа: рабочие-гномы разбирали здание старого склада, а розмысел Акимов крутил какие-то трубы.
- Готово, давай! - крикнул он в узкую трубу.
Прошла пара секунд, и из большой раскинутой лепестком трубы громче большого царского хора зазвенела песня:
«Здравствуй, страна - страна Героев!
Страна мечтателей, страна учёных!»
Акимов расплылся в улыбке.
- Работает, царь- батюшка!
Царь тоже улыбался. Он спрыгнул с коня бодро зашагал к розмыслу и обнял Акимова.
- Молодец, Федор Петрович, молодец. Вот видите, товарищи, нет в мире таких задач и таких крепостей, которые не взяли бы белогорцы, ведомые Троицей святой и карающей.
- Мой помощник находится на Ульяниевской площади в версте отсюда, а звук по этим трубам приходит в усиленном виде сюда.
- Обязательно каких-нибудь дураков попугаем этой штукой. Полезнейшая вещь! - Ещё раз приобнял Акимова Царь и что-то шепнул на ухо.
Царь вытащил из седельной сумки свой скипетр с резным драконом и крикнул рабочим, разбиравшим старый склад:
- А ну, великаны! Разойдись! - И гномы отошли в стороны от склада.
Царь поднял скипетр вверх и сжал его сильнее. Янтарные глаза дракона засветились.
- Скажите Сансумбрийцам, что у нас есть такое оружие, которое им и не снилось, такое оружие у нас есть!
Две жёлтые молнии вылетели из глаз дракона, и на месте склада осталась большая воронка и больше ничего.
пять недель спустя
Витковский шел по улицам Империона, грязного города с узкими улочками, не идущими ни в какое сравнение даже с улицами маленьких городов и сел Белогории, где на гранитных мостовых всегда идеальные чистота и порядок, каждое утро и вечер рабочие мою улицы с цветочным мылом, когда позволяет погода. Здесь повсюду сновали огромные крысы и мыши, мусор и испражнения выкидывали из окон прямо на улицу. От жуткого смрада он прикрывался платком. То тут, то там бродили больные, убогие и нищие.
Кара Троицы точно коснулась этой безбожной земли Еретиков.
Налево, ещё раз налево, - вспоминал дорогу Витковский, - вот же он!
У покосившегося от старости деревянного трактира с вывеской «Старый дубильщик» на балконе стоял цветок в горшке. Людей на улице было немного, и Витковский, одетый по моде Империонских цеховиков, не бросался в глаза. Только, наверное, серьезным лицом: он не улыбался с натугой каждому встречному.
Витковский шмыгнул в переулок и проверил, не следят ли за ним.
- Эти Сансумбрийцы кажутся беспечными, не так ли? - Сказал мужчина, сливающийся с серой стеной переулка.
- Согласен, - кивнул Комиссар.
- Местонахождение беглых князей Дальневских установлено.
- Хорошо, нужно передать им привет. У Вас есть такая возможность?
- У меня нет человека, готового для таких действий.
- Человека я Вам пришлю, ожидайте его на «Сирени» завтра утром. Что по делу Верховного?
- Наш человек при дворе займется этой Большой задачей.
- Есть ли ещё что-то для меня?
- Здесь полный отчёт, - человек в сером плаще выудил длинный свиток из-под рубашки.
- Хорошо, - оценивающе пробежал глаза по нему Комиссар, - ещё что-то?
- Один из членов Паутины рассказал о проповеднике Нимфелае. Он пользуется популярностью у жителей Марборийского королевства, трактуя догматы Великой Церкви иначе и заверяет всех, что он сын бога.
- Наш интерес в нем?
- Маловероятно, он кажется простым мошенником, очаровавшим местных простаков. Похоже, что он учился в Белогории когда-то давно, у него отличные познания в механике и химии, что легко принимается местными жителями за магию.
- Надо поддержать его, полагаю, это поможет выполнению моего особого поручения. Прощайте.
Витковский развернулся на каблуках и пошел в сторону улицы Белогорских купцов: именно там, а не во дворце, разместилось посольство. Пища в домах белогорских купцов была привычнее и лучше Императорских кушаний. Витковский снова зажал нос платком и побрел по улицам крупнейшего города Закатных Земель. Они навевали ужас и отчаяние.
- А на Родину ещё так не скоро … - тяжело вздохнул царский опричник.