Найти в Дзене
Равенство.Медиа

Для Победы в войне с Западом правительству пора переставать быть «комитетом по делам буржуазии»

Уже стали нормой скандалы с чиновниками, которые не могут скрыть своего презрения к народу. На этот раз отличилась вице-губернатор Краснодарского края Анна Минькова: «Это ваш выбор – заводить детей», – заявила она в ответ на жалобы родителей, которые не могут отправить детей в школу.

Этот эпизод выявил две важные проблемы. О нехватке мест в школах «Равенство» писало ранее. Активно “оптимизировать” систему образования либеральные реформаторы начали с 2000 г.: за 21 год школ стало меньше на 42%. Причем в нулевые сокращение шло за спадом числа учеников из-за демографической ямы 90-х и вымирания русской деревни. А с 2010 г., когда на фоне высоких цен на нефть подросло благосостояние граждан и рождаемость, становилось больше учеников (+27%), но школы сокращать продолжили: их стало меньше на 21%. Образовавшийся дефицит мест усугубил приток мигрантов и безграмотная жилищная застройка: девелоперы ради прибыли экономили на соцобъектах, чему потворствовали чиновники. В результате в 2020 г. нехватка школьных мест составила 0,7 млн, а к 2024 г. может вырасти до 2,2 млн.

Все это результат ликвидации плановой экономики и, в частности, планирования социального развития.

И тут мы подходим ко второй проблеме – безответственность власти. Без механизмов поощрения/наказания обществом высших избираемых лиц те перестали служить народу. Вслед за ними оторваны от народа и их подчиненные, которых также содержат налогоплательщики.

Содержат кстати щедро. Возвращаясь к эпизоду с Миньковой. Построить школу на 500 детей – это 1 млрд руб. Доходы 352 чиновников администрации Краснодарского края в 2021 г. – 496 млн руб., членов их семей – еще 303 млн руб.

Смотрим госзакупки:

Охрана начальства – 142 млн руб.

Иномарки – 102 млн руб.

Полеты бизнес-классом – 46 млн руб.

Вот школа-то и набегает.

Окупается ли такое содержание пользой? Как капиталист искренне считает работой присвоение созданной трудом прибавочной стоимости, так и буржуазный чиновник будет искренне считать работой прислуживание миллиардерам и освоение бюджетных средств.

Им от этого настолько хорошо, что вопросы снизу воспринимаются с агрессией: «Опять этому народу что-то надо!».

Получать миллионы и ничего не делать – мечта бюрократа антисоветской России, ставшая явью после перестройки–госпереворота 1993 г. и становления диктатуры компрадорской буржуазии. Главным для успеха чиновника стали связи и умение отчитаться. Поэтому с такой радостью элита вооружилась либерализмом, громила планирование и сбрасывала социальные обязательства. К чему лишние хлопоты?! «Бабки надо делать!»

И теперь вопрос: а как в таких условиях мы собираемся побеждать в войне, которую против России ведет Запад?

Как проводить мобилизацию экономики и общества, если на каждом шагу лениво отмахиваются: «Нет школьных мест – государство не просило вас рожать», «Деньги вывели за границу – так рынок порешал», «Нет беспилотников – это тоже не ко мне, государство ничего вам не должно»?

Ответ видится такой: дать в руки народа кнут и пряник для чиновников – механизм контроля, оценки и прямой ответственности по итогам работы. Он заставит работать нерадивых и обеспечит приток наверх толковых управленцев.

Президент, судьба которого пусть даже зависит от исхода войны, или друзья по “кооперативу Озеро”, пригодные, мягко говоря, для другого, едва ли смогут сами заставить госаппарат организовать страну на Победу. Это может сделать только народ.

Правда, это требует национальной идеи – научной теории развития и образа будущего. Ряд положений, по опросам, уже давно поддерживаются большинством: воссоединение России с Белоруссией и Украиной, основанная на планировании самодостаточная экономика, справедливое общество за счет национализации природных богатств и крупных производств. Размышления о социализме все активнее и за рубежом.

Олигархическая элита, как и стоящий за ней Запад, – враги такого и вообще какого-либо развития России. Ради Победы государству от нее все равно избавляться. И лучше рано, пока не стало поздно.