Сюзанна Валадон, муза Ренуара и Тулуз-Лотрека, известная художница, вела сумасшедшую жизнь. У нее было много любовников, и она наслаждалась жизнью.
Кто бы мог подумать, глядя на тонкую талию женщины на картинах Ренуара, что она «недавно родила ребенка». Когда Валадон забеременела в 1883 году, весь Монмартр гадал, кто отец ребенка — кто-то из знаменитых живописцев, а может быть, молодой испанец, студент Агрономического института Мигель Утрилло?
Кто был отцом?
Роды были очень тяжелыми — мальчик родился в синяках и желтом цвете, с головой, похожей на баклажан, и Сюзанна пришла в сознание только через два дня.
«Этот маленький мальчик спас тебе жизнь», — сказала ее мать. - Все врачи там дураки. Если бы Морис не был так прожорлив, ты бы умерла». Сюзанна выбрала ребенку имя Морис, «потому что никакой Морис, конечно же, не мог быть его отцом».
Когда сын со временем станет заядлым алкоголиком, он скажет, что его отцом был некий Адриен Буасси, трубадур Монмартра, «тоже шутка пьяницы». Судя по всему, он изнасиловал ее после безумного веселья в Мулен-де-ла-Галетт и передал ребенка с серьезными проблемами с алкоголем.
Но те, кто знал Мигеля Утрилло, говорили, что Морис был поразительно похож на него. Так или иначе, в 1891 году Утрилло официально усыновил мальчика и дал ему свою фамилию.
Странные приступы и алкоголь от бабушки
Материнство не изменило образ жизни Сюзанны. За ребенком присматривала бабушка, и она в очередной раз увлеклась беззаботной атмосферой. С весны 1887 года молодая женщина поселилась в мастерской Тулуз-Лотрека, на чердаке дома на улице Турлак 7, где разговоры об искусстве переплетались с легкомысленными песнями и ужасным пьянством. Лотрек подогревал настроение адскими коктейлями, которые смешивал наугад.
Морис, маленький Морис, причинял ей много беспокойства даже на расстоянии. Морис был трудным ребенком со странными приступами безумия. Он кричал, топал ногами, ломал шторы, бил посуду, рвал на себе одежду. Затем он впадал в полный ступор или глубокое отчаяние.
Мать и бабушка смотрели на него испуганно, беспомощно. Затем Мадлен давала ему смесь горячего бульона и вина. Крестьяне из ее родных окрестностей верили, что этот напиток лечит все болезни. Если не исцелил, то хотя бы усыпил лихорадочного ребенка.
Сменявшие друг друга врачи уверяли перепуганную Сюзанну, что ее сын вырастет, располнеет и тревожные симптомы пройдут. Прошли годы, а поведение мальчика только закрепилось. Так или иначе, Сюзанна полностью оставила опеку над ребенком своей матери.
Да и сама она была слишком молода, и жизнь на Холме была слишком беспокойной, чтобы запираться в домашнем беспорядке и посвятить себя присмотру за детьми. По крайней мере, она так думала.
Фигура же сына постоянно присутствовала в ее рисунках и картинах: маленький мальчик, спешащий в школу, держась за руку няни или сидящий на коленях у бабушки, затем задумчивый юноша, окруженный семьей, и, наконец, серьезный мужчина — художник с кистью и палитрой в руке.
Ее светская жизнь была беспокойной, мужчины менялись, как в калейдоскопе. Долгое время ее связывали с богатым мещанским банкиром Полом Мусисом и эксцентричным художником-композитором Эриком Сати.
Тринадцатилетний мальчик пьет духи своей матери
Как «жена» банкира, она вела роскошную жизнь в элегантном особняке в долине Сены. Она привела к себе мать и сына. Мусис был хорошим отчимом, но он не хотел делать мальчика сыном. Но он давал ему щедрые карманные деньги, которые он, к сожалению, тратил в местной гостинице.
Морис, эксцентричный, трудный и чрезвычайно одаренный ученик-математик, был исключен из школы в возрасте тринадцати лет из-за пьянства. Он пил тайно и открыто, воровал вино из погреба Мусиса и одеколон с туалетного столика своей матери.
Когда ему было восемнадцать, его впервые отправили в санаторий. Именно тогда Сюзанна обнаружила, что творчество дает ей силу и утешение. Отрешившись от удовольствий Монмартра и, необходимости зарабатывать деньги, она, наконец, смогла больше времени уделять своему творчеству.
«Если бы во мне осталась хоть одна слеза, она была бы выдавлена при виде этих рисунков», — говорил Дега о красивых, мощных обнаженных телах Валадон в этот период.
Живопись как терапия
Алкоголизм и психическое расстройство Мориса пробудили в ней чувство материнства. На протяжении всей своей жизни она пережила трагедию его зависимости, нескончаемое путешествие по психиатрическим больницам, санаториям и следственным изоляторам. Соседка, доктор Эттлингер, заставила ее задуматься о какой-нибудь трудотерапии для Мориса. Так начались их общие уроки живописи. Сюзанна научила сына основным принципам рисунка и композиции.
Она поставила натюрморт на стол и внимательно наблюдала, как Морис машинально и бескорыстно наносил краски на холст. Что было удивительно, так это то, как легко он рисовал. Трудотерапия ненадолго отвлекла его от пьянства.
Однако вскоре выяснилось, что долгожданной наградой за готовую картину был бокал вина, или два-три бокала. Вскоре он переехал в старую мастерскую матери на Монмартре на улице Корто. Днем он рисовал очаровательные улочки Холма, ветхие стены, полуразрушенные лачуги, ветряные мельницы, пустые площади и крутые улочки.
Образы для чаши
По вечерам он бродил по кафе. Он менял еще влажные холсты в ресторанах на рюмку спиртного. Амадео Модильяни, живописец стройных женщин с миндалевидными глазами, а также пьяница и наркоман, часто сопровождал его в этих блужданиях по пабам. Обаятельный и веселый, он был частым гостем в доме, желанным гостем в любое время дня и ночи.
Модильяни познакомил застенчивого Утрилло с Бато-Лавуар, где жила группа художников-авангардистов во главе с Пикассо. Здесь зародились революционные тенденции в искусстве 20 века. Но Морис мало что понимал во всех дискуссиях и последующих «измах». «Кубизм», «фовизм», «поиск формы», «выражение цвета». Он все время говорил, что он всего лишь «обычный живописец».
«Он один из величайших французских художников», — скажет о нем Пикассо.
Когда Морис Утрилло получил орден Почетного легиона в 1927 году, это был момент «горько искупленного триумфа» его матери.
«Ах, как бы я страдала, если бы мой сын не умел отражать свет в своих картинах», — сказала она однажды.
В 1915 году состоялась первая персональная выставка Валадон в галерее Берты Вайль в Париже. Когда она прикасается к своей кисти, все оживает и дышит, — писал критик Кларенсоль. - Она необыкновенная женщина, воплощение страсти, напрасно искать с кем бы ее сравнить.
Кроме того, дизайнер Поль Пуаре, папа парижской высокой моды, освободивший женщин от корсета, стал продвигать «моду» на картины Валадон и Утриллы.
«Всякий раз, когда я могу помочь кому-то сделать карьеру, я это старательно делаю — сказал Пуаре, — это положительно сказывается на моем бизнесе».
***
Утрилло оказался не только талантливым, но и плодовитым живописцем. Ему приписывают более 3500 картин. Хотя зависимость, несомненно, повлияла на всю его жизнь — он попал в тюрьму и даже пытался покончить с собой — терапия, которую он выбрал для себя, была облегчением. Несмотря на свой нездоровый образ жизни, Морис дожил до прекрасных 72 лет. Он умер от пневмонии в Даксе, Франция.
***