Жалость – это яд.
Это действительно яд. Медленно и не заметно отравляющий тебя самого и того, кого тебе вдумалось жалеть. Жалость взрослого к взрослому – это не помощь, это осознанное отравление обеих сторон: медленное и неотвратимое. Ты не чувствуешь, как оно проникает к тебе под кожу, как нашёптывает «да, все так, еще, еще….» и ты подсаживаешься на иглу этой тяжелой эмоции как на героин. Поэтому и слезать с этого наркотика очень тяжело – ломка такая, что лучше эту процедуру проходить под контролем психолога и постепенно.
Многие слышат от меня «Я никогда никого не жалею» и им эта фраза очень не нравится. А для меня – это закон. Принятый мной для себя много лет назад – не жалеть: ни себя, ни других. Ибо жалость – яд.
Тот, кто жалеет подсаживается на иглу своей значимости, величия, и, самое опасности, НУЖНОСТИ! И вот ради этой нужности, он других готов ужалеть до смерти (синдром Мюнхгаузена), лишь бы они в нем нуждались. Ведь если они вдруг скажут: «Спасибо, не надо!», то жалеющий упадет в ощущение пустоты – внутри будет зиять дыра, в которой, при здоровой психике, живет любовь к себе и ощущение себя. А у жалеющего – там пусто. Его не научили любить себя и чувствовать себя нужным СЕБЕ! Ни кому-то, а себе! А он пустой как старая консервная банка и себе не нужный. И ему страшно и очень одиноко… А когда жалеешь, то получаешь заменитель, суррогат любви из вне. От своей любимой жертвы.
А жертва плотно сидит на жалости к себе: ах она несчастная, ах она бедная, ах мне жить не выносимо и готова обныть все, с чем соприкоснётся. Она требует, чтобы ее жалели и точно считает, что это ее основное право по жизни – она ведь жертва, поэтому вы ей должны. И она будет пытаться разместить все свои беды, печали, проблемы в любого, кто не успел смыться с горизонта. Она вечно носится с этими котомкам печалей и обид, она мастерски завертывает свои присоски, через которые она будет жрать ваше время, в якобы реально существующие проблемы, и главное, по малейшему поводу она несется к вам, чтобы вывалить на вас очередную псевдопроблему – ведь если она этого не сделает, то ей придется самой ее решать. А она жертва, у нее лапки. А лапки эти – это не возможность ребенка справится с агрессией взрослых. Это неправильно пережитые детские страхи, это отсутствие защиты одного родителя, когда другой агрессивен, это потеря ощущения любви и замена его жалостью к себе. Ведь если мир, в виде самых близких взрослых, не любит тебя, то надо как-то защищаться от него и на этом пустом месте вырастает механизм жалости к себе, когда ребенок жалеет себя, вместо получения любви взрослого. Он не может успокоится никак иначе, кроме как утопив свои страхи в огромном ядовитом болоте жалости к себе.
И вот когда встречаются двое – пустой взрослый, себе не нужный, и жертва, ищущая к кому бы присосаться, дабы не сдохнуть, вот тут возникает прекрасный союз лошади себе не нужной, и красиво разместившего на ней наездника жертвы. Так и хочется сказать – совет да любовь. И в этот момент возникает одна из самых ужасных путаниц – ядовитую жалость путают с любовью.
Любовь – это свобода рядом с кем то, это 100% доверие партнеру, это уверенность в себе и в нем, это способность прожить и без него, но с ним комфортнее. Это не про жертвы, лишения, обиды и прочие невротические гадости. Любовь не ведет к страданию. И уж точно, любовь – это не принесение себя в жертву другому и это не выкачивание из партнера всех соков ради себя. Если вы постоянно кого-то спасаете, то у вас невроз, а не любовь. И вам не на спасательную операцию, а к психологу – ибо спасать в этом случае надо только одного человека – себя. А остальные пусть спасут себя сами, не маленькие.
А можно слезть с этой иглы? Да можно.