Мне, вот, интересно, а как писатели придумывали слова, которыми начинали свои великие произведения? Как рождалось решение, с какой сцены или описания какого героя, начнётся долгое и увлекательное изложение романа. Есть у человека идеи, сюжеты, образы в голове, а с какого слова начать? Это, наверное, очень важно – не ошибиться, зацепить. Это как история про то самое первое впечатление, которое невозможно произвести дважды. Представляю себе, сидит Лев Николаевич Толстой и перебирает: «Одним летним вечером… - нет, это как-то по-детстки что ли. Жили-были… - нет, это уж совсем сказка. Он ходил взволнованно по комнате… - нет, это как будто я Есенина цитирую. О! А начну-ка я по-французски, и впечатление произведу, и не каждый поймёт, с чего я начал.»
Именно такие мысли кружили в моей голове, когда мы с семьёй ехали на машине в Ясную Поляну. Накануне я рассказывала детям о том, кто такой Лев Толстой, мы почитали его сказки на ночь, и я сказала, что завтра утром мы поедем к нему в гости. На детском языке это было, пожалуй, самое доступное и точное объяснение, что такое экскурсия в усадьбу писателя. И я даже представить себе не могла, насколько мои слова сбудутся.
Мы выехали достаточно рано, ну, то есть по нашим меркам рано. Поверьте, собрать в поездку семью из двух маленьких детей и одного взрослого ребёнка (мужа) раньше 10 утра мне редко когда удаётся. И вроде бы все настроены на приятное совместное времяпровождение, и вроде все друг друга любят, но почему-то без нервных криков, суетливых перемещений по квартире и затяжных поисков носков это совершенно невозможно. Но, несмотря на все тяготы коллективных сборов и сопутствующих споров, мы выехали.
Люблю дорогу южного направления, а точнее М2. То ли она мне родная, потому что это направление к моим родственникам по папиной линии, то ли я к ней привыкла, потому что родная деревня моя тоже на этом направлении – не знаю, но люблю её. Здесь и домики покрепче и богаче, и не так заметны провинциальные разруха и брошенность, и почва щедрее и ухоженнее, и на полградуса, но всё-таки теплее. Хотя с точки зрения погоды, наш путь был неоднозначным. В какой-то момент дорогу накрыл беспросветный ливень, и я успела предположить, что прогулка будет совсем не такой, как хотелось бы. Но после ливневого участка небо начало проясняться, великолепие цветущих полей открылось нам во всей красе. Не знаю, что там жёлтое было в отдалении, может, горчица, но смотрелось оно невероятно сочным ковром. А цикорий? Боже мой, ярко-голубой туман по обочинам не мог не впечатлить своей лёгкостью и волшебством. Ещё ромашки, уже, наверное, лекарственные, их было так много, что они напоминали метель-позёмку. Разумеется, это всего лишь обочина, потому что на полях раскинулись зелёным буйством овёс и кукуруза.
Давайте уже к усадьбе, а то, если меня не остановить на описаниях живой природы, то из этого эссе получится целый роман про ромашки, поля и небо. Итак, всех гостей встречают две башни с зелёными крышами, на которых висят декоративные ворота. Видно, что раньше эти ворота были другими, уверена, более массивными и надёжными, но, вот, эти башенки помнят самого Льва Николаевича, а скорее всего ещё и его маменьку, а, возможно, и деда. Изначально Ясная Поляна – это имение старого князя Волконского, где он проживал со своей дочерью. Никого не напоминает? Да, образ княжны Марьи Болконской из романа «Война и мир» был взят с матери Льва Николаевича. Удивительно то, что сам писатель не помнил её, потому что Марья Николаевна умерла, когда ему было всего 2 года, и не осталось никаких её изображений, кроме черного силуэта девятилетней девочки. Думаю, это была попытка Толстого запечатлеть образ матери для себя самого и проработать собственную боль утраты, скорее даже боль недостатка материнской ласки и нежности. Вспомните, какая Марья Болконская была в романе…
Следующее моё впечатление – это присутствие села Ясная Поляна как современного самостоятельного села. В какую усадьбу ни приедь, стоят особняки, гроты, дивные сады, а крестьян с их жильём как будто и не было, жили баре сами по себе. И только здесь дома за крестьянским прудом дают отчётливое представление, где же эти самые крестьяне жили у Толстого, какова была логистика сена, овощей и лошадей. Даже представилось на миг, как бабы полоскали бельё в этом пруду. Вроде мелочь, но она очень влияет на реализм и живость самой усадьбы.
Один из флигелей своего особняка Лев Николаевич оборудовал под школу для крестьян, где преподавал сам. Он был ярым противником телесных наказаний, поэтому всё, что могло светить тамошним баловникам – это запрет на посещение занятий. Вы только вдумайтесь! Это было в те времена, когда взрослых прилюдно пороли за провинности. Многие даже сейчас воспринимают порку детей как норму. В одной из комнат нам включили запись фонографа, там как раз звучало обращение Толстого к ученикам, знаете, такая доброта разливалась в голосе, отеческая забота что ли.
У самого Льва Николаевича было 13 детей. И тут очень хочется написать много восторженных слов о его жене. Это по истине удивительная женщина. Думаю, величие Толстого можно смело делить на них двоих. Софья Андреевна была его самым верным другом и соратником, она была невероятно заботливой и трудолюбивой женой. Скажу честно, я бы не смогла переписать «Войну и мир» вручную. Вообще нет. Скажу больше, я даже читала этот роман с пропусками, а она разбирала его отвратительный почерк и расшифровывала всякие вставочки и приписочки. Кроме этого, Софья Андреевна вышивала подушки. Это после кропотливой работы с рукописями-то… и увлекалась фотосъёмкой. Именно благодаря ей осталось так много фотографий её великого мужа.
Я не могу точно сказать, что именно создаёт ощущение присутствия самого Льва Николаевича в усадьбе. Сказать «всё» - глупо и поверхностно, разбивать рассказ на мельчайшие детали, описание его одежды, умывальников, рабочего кабинета, очень скучно и дотошно, но могу сказать одно, что меня поразил запах внутри его дома. Я ещё в детстве заметила, когда заходишь за подругой в дом, то чувствуешь какой-то особый запах. И это не запах жареной картошки или котлет, это что-то другое. Так пахнет ещё в крыльце, так пахнет, когда открывают бельевой шкаф, и запахи в каждом доме свои, уникальные. Так вот, в доме Толстых пахнет, как мне кажется, стариной и ладаном. Аромат этот ярко выражен, его невозможно не заметить, он похож на дыхание жизни. Это при том, что дом пережил 47 дней оккупации фашистскими захватчиками, которые выжгли одно из помещений. Ни в одном музее, ни в одной усадьбе нет такого запаха, там вообще ничем не пахнет и жизни там нет. А здесь возникло ощущение присутствия Льва Николаевича, и до того оно усилилось, что в какой-то момент мне привиделось, как он спускается с нижних ступеней лестницы и заглядывает в окно. Я его ясно видела, с его длинной седой бородой, лохматой и негустой причёской, в своей льняной рубахе, подпоясанной какой-то старой верёвкой, в высоких начищенных сапогах… он склонился, чтобы посмотреть в окно и как-бы заглядывал в наш мир через него и говорил своё привычное: «Буде…»
Когда мы вышли на улицу, то запах дома резко сменился на какой-то нежный, но тоже ярко выраженный цветочный аромат. Взгляд мой тут же пал на клумбы, там росли оранжевые герани, низкорослые гвоздики и еще несколько сортов красивых пёстрых цветов, названий которых я не знаю. Я побежала нюхать каждый из них с мыслью: «неужели клумба может давать так много аромата?» Да, цветы, конечно, источали приятные сочетания запахов, но явно не были их основным источником. Заметив, моё жадное изучение клумбы, экскурсовод сказала, что они разбиваются так, как когда-то это делала сама Софья Андреевна. Господи, здесь даже цветы аутентично сочетаются, но откуда же этот чудный запах?
Мы пошли по аллее в сторону могилки Льва Николаевича и там меня осенило, это же липы! Как же я давно не собирала липовый цвет, как же он сладок и приятен! Пару соцветий я сорвала и возложила на могилу писателя. Я успела подумать, что цветы можно было бы купить, и поприличнее, но эту мысль тут же прогнала другая: «Это же его любимые липы, это же его любимые скромность и простота».
А знаете, почему Льва Николаевича похоронили в лесу? Ну, конечно, он так завещал, это да, но почему он так завещал? Его брат рассказывал ему в детстве предание о «зелёной палочке». Якобы на ней написано, как так жить, чтобы быть счастливым и мудрым, а сама она зарыта в лесу у оврага на небольшой полянке. Именно там и завещал похоронить своё тело великий писатель. Интересно, он хотел, чтобы люди в процессе копки могилы нашли эту зелёную палочку, чтобы он стал первопричиной и проводником к счастью? Или же сам он теперь стал для нас той самой зелёной палочкой?... Одно знаю точно, в его книгах покоится много мудрости, милосердия и любви. И теперь, когда я побывала у него в гостях, их хочется жадно перечитывать.
#Ясная поляна #толстой #лев толстой #путешествия #усадьбы #экскурсии #куда поехать летом #с детьми на выходные #культурный отдых
#интерсное в туле