Отставка Джонсона в связи с его ложью не была неожиданностью, потому что нечестность была постоянной его спутницей на протяжении всей карьеры. Он был уволен со своей первой работы в газете The Times за то, что придумал для статьи цитату, которую ложно приписал историку Колину Лукасу, своему крёстному отцу. После того как редактор Чарльз Уилсон узнал об этом, он уволил Джонсон, а позже его уволили с должности заместителя Майкла Говарда за то, что он солгал ему, тогдашнему лидеру партии тори, по поводу скандала вокруг своего романа с коллегой-журналисткой.
Обычно репутация серийного обманщика закрывает путь к вершине или, по крайней мере, становится препятствием. Тем не менее, для Джонсона это не оказалось препятствием вообще. Напротив, его путь к креслу премьер-министра был сглажен ложью. Как же так? Какие силы привели человека, чьи недостатки были так очевидны и хорошо задокументированы, к самой влиятельной работе в Великобритании? На первый взгляд, Джонсону повезло с его противниками. Лидеры часто возникают как химическая реакция на своих предшественников: после Барака Обамы - Дональд Трамп. Джонсону посчастливилось добиваться короны Тори после отставки Терезы Мэй.
Консерваторам наскучил послушный, прилежный и смертельно скучный лидер, самым порочным юношеским проступком которого была несанкционированная пробежка по пшеничному полю – консерваторы были готовы к тому, что придет кто–то не обязательно умный, но отмороженно-креативный.
Это должен был быть Джонсон. Более двух десятилетий Джонсон был позорным удовольствием тори. Они толпились вокруг него на партийной конференции, хихикая над каждой его сценарной шуткой, наслаждаясь каждым продуманным взъерошиванием волос.
Политическая логика была простой. Несмотря на все его недостатки, Джонсон был провозглашен кандидатом, способным завоевать часть электората, до которого другие консерваторы не смогли добраться. Разве он не доказал это в Лондоне, дважды став мэром лейбористского города? Депутаты-консерваторы, даже те, кто лучше всех знал Джонсона и поэтому больше всего его не любил, избрали его лидером только на этом основании.
После этого Джонсону трижды повезло, он трижды за десятилетие сталкивался с крайне левыми кандидатами, против которых выступало всё общественное мнение. Во всех трех случаях Джонсону не нужно было быть особенно популярным, чтобы победить. Благодаря стратегии, разработанной Домиником Каммингсом, Джонсон использовал Brexit для организации выборов, на которых он выиграл свой собственный мандат.
Столкнувшись с тупиковой ситуацией в Палате общин, Джонсон прибегнул возмутительным шагам – незаконному приостановлению работы парламента, изгнанию 21 депутата–консерватора, которые бросили ему вызов. Эти шаги, как позже признает Каммингс, были направлены на то, чтобы свести с ума оставшихся. (По мнению Каммингса, оставшиеся должным образом сыграли роль, которую он для них написал, как элиты, стремящиеся помешать воле народа.)
К концу 2019 года Джонсон предстал перед страной, представив себя единственным человеком, который может положить конец тупику и, наконец, “завершить Брексит”. Это сработало.
Юмор был центральным в его имидже, и использовался не столько для развлечения, сколько для того, чтобы показать, что исполнитель отличается от всех других чопорных политиков. Это было фишкой Джонсона в течение многих лет: растрепанные волосы, расстегнутая рубашка, явно вымышленное – хотя обычно тщательно продуманное - отличие. В его случае это почти наверняка начиналось как стратегия привлечения внимания, способ выделиться из толпы, будь то в Итоне – превращение неудачи с выучиванием реплик для школьной постановки "Ричарда II" в фарсовую комедию – или при поиске лучшей работы в Оксфордском союзе.
Но ко времени референдума о вступлении в ЕС фишка превратилась во что-то другое. Это приобрело политический смысл, способ показать, что он стоит вне обычных условностей, что он индивидуалист, не боящийся нарушать правила. Это стало частью политики, которая стремилась использовать энергию антиполитизма, Джонсон представил себя бесстрашным противником элиты и даже – как это ни невероятно для человека с его резюме – в качестве народного трибуна, выступающего против истеблишмента.
Обычная лживость Джонсона была встроена в более крупный политический проект, который вышел далеко за пределы Великобритании
Нечестность окружала его, превратившись в цифру в 350 миллионов фунтов стерлингов на боку красного автобуса Vote Leave с его ложным заявлением о том, что Великобритания отправляла эту сумму в ЕС.
Лживость Джонсона ,“Постправда” была одной из определяющих черт нового популизма, часто связанного с презрением к науке, данным и опыту. Поэтому, естественно, он отмахнулся от статистики об экономическом самоубийстве Брексита, в том числе от той части статистики, в которой говорилось, что Британия, которая выйдет из единого рынка ЕС, очевидно, станет беднее. Если кто-то, кто знал о торговле, высказывал возражения, им говорили, что в стране “достаточно экспертов”.
В эпоху Трампа и Брексита быть врожденным художником–фигляром – каким всегда был Джонсон - означало определять себя как человека “народа” и его “инстинктов”, не сдерживаемого мелочными тонкостями, не обращающего внимания на скучных скептиков и их утомительные факты, готового вместо этого занять твердую позицию против всезнающих элит, истеблишмента и экспертов. По крайней мере, в этом отношении бывший президент США не ошибся, когда признал в Джонсоне родственную душу, “Британского Трампа”.
Он отвернул партию Тори от ценностей, которыми она когда-то дорожила, так что партия возглавляемая Джонсоном с радостью поставила под угрозу Британское содружество, растоптала парламентский суверенитет и даже оскорбила британскую монархию. Он очистил парламент от некоторых из его лучших людей и унизил несколько великих государственных должностей, заполнив их явно некомпетентными профанами. Прежде всего, он истощил то, что осталось от общественного запаса доверия.
Весной 2020 года британцы были готовы последовать за своим премьер-министром в длительный период коллективной самодисциплины, даже ценой трудностей и эмоциональной боли. Они сделали это, потому что поверили ему, когда он сказал, что все британцы будут это делать, каждый из них. Но он как всегда лгал, что и подтвердили его пьяные вечеринки.
Джонсон оставит жалкое наследие недоверия и цинизма, которые сохранятся еще долго после того, как Борис Джонсон покинет Даунинг-стрит, его короткое, но ядовитое пребывание в офисе премьер-министра, которого он жаждал с детства, наконец, закончилось.