Свою книгу «Повседневная жизнь российских жандармов» Борис Григорьев и Борис Колоколов начинают фразой: «В сознании русских людей слово «жандарм» вызывает примерно такие же отрицательные ассоциации, как слова «палач», «каратель», «изверг» или любое другое из этого смыслового ряда».
Спорить с истинностью этого суждения бессмысленно, а причины такого положения дел вполне прозрачны. Милиционеров, как бы они не назывались, не любят во всех странах, при всех режимах и в любые времена. А уж если публично выразить эту «глубокую личную неприязнь» не только дозволяют, но даже и приветствуют это занятие (как это случилось после 1917 года в стране победившего пролетариата) – благодарные авторы в своем обличении лоб, как говорится, расшибут.
Думаю, вы уже поняли, что авторы «Повседневной жизни российских жандармов» в своей работе пытаются выправить этот перекос. Да они, собственно, этого и не скрывают, еще в предисловии заявляя: «В каждую эпоху находились люди, которые защищали русскую государственность, и если мы признаем право на существование армии, то должны признать также и право на обеспечение безопасности страны от подрывных элементов. Мы привыкли чествовать русскую армию, какому бы царю она не служила. Но до сих пор не может воздать должное защитникам страны, сражавшимся на других фронтах – представителям спецслужб. Такое отношение нам кажется несправедливым и даже обидным».
И здесь надо заметить, что описать все многообразие полицейско-охранительных служб Российской империи авторы и не пытаются. Если вы рассчитываете найти в книге бытописание повседневной жизни какого-нибудь городового, волокущего пьянчужку в околоток - зря. Задача, которую поставили перед собой авторы, более скромная – рассказать историю всего лишь двух служб – личной охраны царя и службы царского политического сыска. Проще говоря, поведать нам про охрану и охранку.
Но зато уж это – во всех подробностях. Историю и тех, и других спецслужб авторы прослеживают едва ли не со времен Киевской Руси, представляя ее нам во всех подробностях.
Особенно интересна, конечно же, первая часть – «Политический сыск». Не только потому, что деятельность российских «борцов с крамолой» на протяжении всей истории тут же становилась легендами – несть числа всем этим жутким историям про опричников, «Слово и Дело», Тайную канцелярию, пыточных дел мастеров и так далее, до кровавых подвалов Лубянки включительно.
К чести авторов «Жандармов повседневности» они, в отличие от множества своих коллег, не размениваются на очередной пересказ слухов и баек. Нет, перед нами только документально фиксированные случаи, которые частенько оказываются и страшнее, и курьезнее легенд. Чего стоит, к примеру, дело «гетманского мужика» Данилы Белоконника, который во времена первого русского императора напился в шинке в славном малороссийском городе Конотопе. Компанию ему составлял гренадер Спицин, который в разгар веселья предложил выпить за здоровье императора. Предложение собутыльника восторга у пьяного украинца не вызвало: «На х… пошел твой император! Таких императоров много, а я знаю токмо праведного государя, за кем я хлеб и соль ем».
Ошалевший гренадер крикнул «слово и дело», и отправился политически неразвитый мужичок в бесплатное турне по самым разным, но одинаково неприятным адресам, добравшись аж до Петербурга, до Тайной коллегии. Здесь, наконец, разобрались, что ничего, кроме провинциальной дремучести, за оскорблением августейшей персоны не стоит. Однако сам всесильный и страшный граф Толстой, руководивший тогда Тайной канцелярией, наложил вердикт: «…без наказания вину Белоконника отпустить невозможно, для того, что никакой персоны такими непотребными словами бранить не надлежит». Батогов мужичку все-таки всыпали.
Однако и счесть книгу простым собранием эффектных эпизодов нашей истории означало бы обидеть авторов. Нет, там есть своя внутренняя драматургия, которая достигает наивысшего накала при описании конца XIX – начала XX века.
Тогда, когда наша благодушная и сибаритствующая в общем-то тайная полиция столкнулась с исключительно серьезным и невиданным ранее врагом – терроризмом. Колоколов с Григорьевым очень убедительно и живо описывают растерянность Третьего отделения – ведь наши жандармские офицеры были по сути своей обычными армейцами, и де-факто, и де-юре. Жандармский корпус был частью вооруженных сил, и набирали туда обычных офицеров после многолетней «армейской лямки». За спиной у жандарма было какое-нибудь юнкерское училище, где его учили выстраивать оборону или брать высоту, но ни слова не говорили про агентурную работу, наружное наблюдение и прочие улики и словесные портреты.
По большому счету наша политическая полиция была необременительной синекурой, попавшие туда привыкли обуздывать благодушных говорунов «с идейками», сидевших за границей на доходы с имений, и растрачивавших свою энергию большей частью на долгие междоусобные дискуссии о путях развития России. А тут вдруг – враг серьезный и страшный, непонятный как инопланетяне, не гнушающийся ничем. Юноши и девушки со взором горящим, искренне пишущие в своих дневниках что-нибудь вроде: «Мы не страшимся революции, хотя и знаем, что прольются реки крови, что погибнут, может быть, и невинные жертвы», и расправляющиеся с разоблаченными агентами, разбивая им лицо двухпудовыми гирями.
В рядах террористов были действительно очень незаурядные люди - чего стоили, к примеру, только Нечаев и Бурцев - и от устроенной народовольцами и эсерами кровавой бани империю спасло только то, что с другой стороны баррикад однажды оказались не менее яркие и недюжинные натуры, самородки и самоучки, ставшие «охотниками за террористами».
Достаточно вспомнить бывшего армейского капитана Георгия Судейкина, после перехода в жандармерию оказавшегося «опером божьей милостью». Показываемые им результаты были столь впечатляющим, что специально «под него» была создана должность инспектора секретной полиции, поставившая под его начало всю оперативно-розыскную деятельность всех подразделений полиции и жандармерии в обеих столицах и наиболее важных губерниях - пост, который ни до, ни после Судейкина никто никогда не занимал.
Или Евстратия Медникова – малограмотного крестьянина с тремя классами ЦПШ, пошедшего в полицию после солдатской службы, и создавшего там лучшую службу наружного наблюдения в мире, выслужившего потомственное дворянство и звание подполковника.
А «полицейский вундеркинд» Сергей Зубатов, сам баловавшийся по молодости революционными идейками, но перешедший на другую сторону и сделавший там столь стремительную карьеру, что этот взлет прервал лишь испугавшийся конкуренции министр внутренних дел Плеве?
Но и предположив, что книга представляет собой восхваление забытых подвигов тогдашнего «антитеррористического подразделения» вы ошибетесь. Несмотря на то, что симпатии авторов, которые сами много лет отдали работе в спецслужбах, явно на стороне коллег, их исследование оказалось несколько глубже. Они действительно честны и пишут не только о впечатляющих и сегодня блестящих операциях, и даже не о столь же грандиозных провалах, но и о рутинной работе, той самой повседневности антитеррористической деятельности. Во всей ее неприглядности.
Очень быстро понимаешь, что бой этот был не только смертельным и кровавым, но и велся по горло в дерьме. Остаться чистеньким не было шансов ни у кого – ничего личного, просто специфика службы. Прекраснодушные жандармы, так и не сумевшие вытравить из себя армейские преставления о чести – вроде генерала Сагтынского, на допросе петрашевцев специально державшего в руках донесение агента так, чтобы арестованные могли прочитать его фамилию – были снесены этим кровавым валом практически сразу. Остались лишь осознавшие необходимость вытья при жизни с волками.
Вот, например, вам рассказ о мастерской операции, проведенной одесским прокурором Добржинским. Он действительно блестяще «расколол» и распропагандировал революционера Гольденберга, убившего харьковского генерал-губернатора Кропоткина, двоюродного брата знаменитого анархиста. Прекрасная многоходовка, давшая блестящие результаты – хоть сейчас в учебник. Но удовлетворенно крякнуть «ну и слава богу», мешает еще один результат этой операции – не вынесший мук совести Гольденберг повесился на полотенце в тюремной камере.
И так – во всем. Нет не торжествующей добродетели, ни хэппи-эндов – не предусматривает их сам жанр этой печальной драмы. Не случайно все три вышеупомянутых «полицейских гения» кончили печально. Судейкин был убит на конспиративной квартире своим лучшим агентом, благодаря которому он и уничтожил «Землю и волю», обескровив эту организацию. «Съеденный» и отправленный в отставку собственными коллегами Зубатов застрелился на следующий день после отречения Николая II. Медников кончил дни в сумасшедшем доме.
Читаешь и понимаешь глубинный смысл очень печального парадокса - почему, даже отдавая должное их героической работе, милицию не любят во всех странах, при всех режимах и в любые времена…
Б.Н.Григорьев, Б.Г.Колоколов. Повседневная жизнь российских жандармов. М.: Молодая гвардия, 2007.
Кстати, подписавшись на канал, вы еще много узнаете.