Две недели назад мы ездили на Троицу в деревню. Ходили и по нашей семейной традиции в Шолдынер. В нашу исчезнувшую деревню.
Тот же тополь напротив дома, только заметно постаревший. А я? Неужели я такая же девчонка? Нет, конечно. Туда, где когда-то был огород, уже не пройти из-за густых зарослей.
А я помню, как много кустов смородины там было. Помню грядки с огурцами и морковью. Помню, как с бабушкой чистили картошку от ростков. Как съедали ещё зелёную викторию, потому что она росла в тени, и не хватало терпения дождаться, когда она покраснеет.
Помню, как тянулись за спелой вишней, которая росла рядом с ямой. И не провалиться бы, и ягода вкусная. Помню цветы в нашем палисаднике. Как делали накладные ногти из космеи. Сушили бельё на верёвках, протянутых между яблонь.
А сколько яблок было! Как собирали их каждое утро, иногда выискивая в траве, обжигаясь крапивой. Потом мыли их в тазах и в ваннах, которые стояли на большом деревянном столе у душа. Как качали воду из колодца. Какая ледяная и вкусная она была.
Как я тапком случайно разбила стекло на веранде. А потом спряталась под кровать, думая, что мне влетит. Не помню, ругали ли меня. Но нет теперь ни веранды, ни нашего дома. Ни гаража, где стоял магнитофон, и на всю улицу пели Натали и братья Радченко. Нет кенаса, где летом мы спали. И обязательно какой-нибудь противный комар звенел под ухом (хотя, наверное, все комары противные, но те, что не дают спать, особенно).
Вот куда мне деть эти воспоминания?
Я хотела показать Полине речку, куда мы часто ходили в детстве с Настей. Я хотела ей многое рассказать. Но, спускаясь к речке, почувствовала лишь страх. От того, как много здесь природы. И такая маленькая я... Захотелось скорее к людям, к своим.
Помню и радуюсь, что всё это было. Но хочется, чтобы исчезающих деревень было как можно меньше.