Хотуль стоял у оконного проёма и увлечённо набивал табаком искусно вырезанную курительную трубку, похожую на извивающуюся змею с одним изумрудным и одним рубиновым глазками. Постучав трубкой и каменный подоконник, седой колдун коснулся головы змеи. Та, как будто очнулась от оцепенения, издала шипение, клацнула клыками и вновь замерла в прежней позе. Из пасти змеи вышло густое облачко. Хотуль затянулся пряным дымом, прикрыв от удовольствия глаза и издав лёгкий стон наслаждения. Замерев на секунду, он выпустил дым в открытое окно. Облачко приняло форму змеи, которая устремилась по ветру и растворилась.
Серое небо нависало чем-то тяжёлым и казалось особенно низким, чем обычно. Протяни руки и коснись. Хотуль затянулся ещё раз и выпустил дым тремя маленькими пресмыкающимися. Гадёныши начали извиваться, как будто попали на раскаленную сковороду.
- Всё балуешься? – голос из темноты заставил старого колдуна вздрогнуть и поперхнуться. Он закашлялся, начав активно стучать кулаком себе по груди.
- А ты, как всегда, подкрадываешься тихо? Кондратий тебя обними.
- Такова моя природа. Да и, обязанности… - голос из темного угла приобрёл некую форму в виде ярко зелёных светящихся глаз. – Давно тебя в этом крыле не было.
- С момента прошлого прибытия. Сам понимаешь, дела, обязанности. Недавно, вот, поступила партия шкур. Как обычно, кожевники набраковали и напихали резанных, плешивых, а то и вовсе лоскутов. А наши гении, не глядя, принимают, возами. Но, тут то, мы их по штучно принимаем. Вот и получается. Оплатили пять возов, а на деле хороших шкур от силы воза три. А отвечает кто? Отвечает Хотуль. – колдун сделал затяжку.
- Ну, зная тебя, ты из двух возов бракованных шкур, шесть возов браги сделаешь. А брага, всем известно, универсальная волюта. – с долей сарказма произнесли зелёные глаза.
- Универсальная. Да ещё и по курсу сильно возрастающая, если в мутную перегнать.
- А если ещё самогон немного разбавить, так вовсе прибыльно.
- Прибыльно. – задумчиво согласился Хотуль. – Но, кто перегонять то будет, кто разбавлять? Правильно, опять я. А я ведь, в молодости, мечтал о другом. В молодости я показывал отличные результаты, мне пророчили великое назначение, которое изменит мир. Я бы мог стать кем-то важным. Но, жизнь уже к концу подходит, и где оно, назначение - предназначение это?
- Да ладно тебе. У тебя не такая плохая жизнь. Всегда сытый, всегда в тепле. Тебя особо и не трогают. Да и вообще, ты среди своих прожил всю жизнь. Спокойная смерть, зная, что ты выполнил свою работу, пусть и не очень важную. А я? Я тут всегда буду чужим. Только и жду каждое прибытие в надежде, что смена явилась. Но нет. Пока не присылает Повелитель мне замену. Да и, если пришлёт, сколько мне его нужно будет обучать? А может и вовсе не дождусь. Склею ласты, как мой предшественник. Умереть в чужом месте, среди чужих, без друзей…
Хотуль затянулся пряным дымом, выпустив двух кобр из ноздрей.
- А ты браги поменьше пей, может и продержишься. Кстати, а сколько ты уже тут? Помнится, наша первая встреча была, когда я был шестнадцатилетним новичком. Ты тогда перепугал меня до чёртей, опрокинув на меня горшок.
- Я тогда тоже только заступил. Когда это было? Лет одиннадцать назад.
- Одиннадцать? Мне этой зимой семьдесят четыре исполнится.
- У нас разные летоисчисления. Ваши девять лет равны одному нашему году жизни, выражаясь вашим языком.
- А сколько тебе вообще? Я как-то не спрашивал. Время пролетело, даже и не заметил, как стариком стал. А ты, наверное, и подавно старик?
- Вообще-то я молодой ещё. Мне тринадцать. Ну, или, по вашим меркам сто семнадцать. Наш вид до двадцати пяти живёт, кто-то до тридцати. Если, конечно, это единственная наша жизнь.
- Я слышал. У вас их несколько. Нам бы так.
- Я тоже об этом слышал. Но, проверять не хочется?
- В смысле?
- В прямом. Это только в теории. Если наша жизнь прерывается неестественным путём, нам даётся ещё шанс с сохранением памяти и опыта. Но, я сам лично такого не встречал, а проверять самому страшно. Вдруг неправда. Я уж лучше спокойно дотяну свою лямку и издохну тогда, когда придёт время.
- Интересно. А если на смертном одре тебя того? Ну. Уронят на тебя бревно? Это же неестественная смерть будет и, по сути, ты ничего не потеряешь, если второго шанса не будет?
- Себе на место причинное бревно урони. Ты бы что выбрал? Благородно копыта отбросить в своей постели, или чтоб тебя запомнили кровавым месивом?
- Ну, так, а вдруг получится?
- А вдруг нет?
- Ну да. Есть неприятный момент. – колдун сделал ещё затяжку – Смотри, снег пошёл!
С неба, медленно, будто погружаясь в воду, спускались первые снежинки. Они падали на каменный подоконник и быстро исчезали. Но, внизу, на рыночной площади, очень быстро всё накрылось белым покрывалом.
- Прям как в тот день, когда я сюда приехал… - задумчиво, как будто шёпотом, пробормотал Хотуль.
- Или прямо так же, когда я впервые тут начал бегать ещё мелким сосунком. – так же тихо прошептал голос с глазами из тени.
- Как думаешь, сейчас… - Хотуль не договорил. Его голос заглушили протрубившие рога.
- Сейчас. – ответил голос. – Всегда снег начинается.
Оба уставились в окно, направив взгляд на большие северные ворота.
На рыночной площади народ, подобно муравьям, начал метаться как во время пожара. Мгновенно разбирались торговые латки и растаскивались остатки товара. Очень быстро белое покрывало первого снега было истоптано множеством ног, превратившись в серую кашу.
- Открываются! Ворота открываются! – кричал какой-то мальчишка где-то внизу.
- Торопитесь! Убирайте возы! – кричал бородатый мужик в причудливой шляпе, напоминающей тушу утки на вертеле.
Тяжёлые ворота с огромными коваными навесами медленно начали свое движение. В образовавшуюся щель на площадь ворвался ледяной ветер, а за ним прорвалась и настоящая пурга. Клубы снега под пронзительный свист ветра быстро покрыли каждый сантиметр свободного пространства. Кусты превратились в сугробы, деревья в причудливые снежные фигуры. Огромный каменный фонтан в виде чудовища с двумя головами мгновенно замёрз.
К тому моменту, как створки ворот распахнулись на всю свою ширину, могло показаться, что суровая зима длится уже несколько месяцев. Огромные сугробы, трескучий мороз и свист вьюги. Больше ничего.
- Смотри. Он приближается! – тихо прошептал голос с глазами.
В белом мраке пурги за воротами показалась огромная тень. Что-то медленно двигалось, издавая звук подобный тому, какой можно услышать, проходя мимо туалета. Тень увеличивалась, принимала очертания. В ворота просунулась огромная, уродливая голова на длинной шее. Затем на заснеженную площадь ступила первая лапа, за ней вторая. Ещё мгновение, и через ворота ввалилось всё тело Исполинской Черепахи. Её обледеневший панцирь, поросший замерзшими деревьями, напоминал настоящий остров, оазис в океане холода. Среди деревьев струился столб дыма.
Исполинская Черепаха остановилась в центре площади и издала противный, кряхтящий звук. Такой звук издают мерзкие старикашки, которые всеми силами пытаются доказать молодому поколению весь ужас старости.
Гигант втянул лапы в панцирь, опустившись брюхом на снег. Где-то среди деревьев на панцире что-то зашевелилось. Тёмные и неуклюжие фигуры медленно сползали по снежному скату, отбегали в сторону. Кто-то падал и пытался встать, нелепо барахтаясь в снегу. Несколько минут и вереница неуклюжих фигурок, напоминающих личинки жука-навозника, десантировалась.
Исполинская Черепаха вновь мерзко закряхтела и высунула лапы из-под панциря. Встряхнув мерзкой морщинистой башкой на огромной кожистой шее, гигант издал рёв и направился в сторону ворот. Так же, как и произошло явление, также стремительно огромная туша, закованная в обледеневшую броню поросшую деревьями, скрылась за воротами, что тут же начали закрываться.
Несколько минут и створки сомкнулись. Ещё спустя несколько минут небо прояснилось и снег начал стремительно таять, оставляя после себя холодные лужи.
- Ну, вот и всё. Мне смена не явилась. - разочаровано проговорил голос с глазами.
- Откуда ты знаешь? Может он среди них? – Хотуль затянулся дымом.
- Нет. Там только ваши. Мы своих чувствуем на расстоянии, особенно когда долгое время живём не среди своих. Не прислали. Теперь ещё четыре года ждать.
- Ну, хоть наших, четыре года, а не ваших.
- Не успокаивает. Ладно, бывай. Пойду к поварам, сегодня они празднуют что-то. Приглашали.
- Хорошо тебе провести время, Борзята. Ещё увидимся.
- Увидимся, если ты копыта раньше не откинешь.
- Не дождёшься! Заглядывай ко мне. Выпьем.
Глаза быстро устремились по тёмному коридору и скрылись за углом. Хотуль сделал ещё одну затяжку, после чего постучал трубкой о каменный откос окна, вытряхнув остатки табака. Не выпуская трубку из ладони, он закинул руки за спину и не спеша пошёл по тому же тёмному коридору в противоположную сторону, тихонько напевая что-то себе под нос.
- Кстати?… - раздался голос в темноте.
- Да, Борзята?
- В этот раз, прибывших, ещё меньше. Всего сорок три человека.
- Видимо, очень скоро и нам смена перестанет пребывать. – с усмешкой выкрикнул Хотуль.
- Вымираете?
- Не дождёшься.
Оба расхохотались и каждый направился по своим делам.
Старик шагал по пустому коридору перебирая в уме дела, которые не требовали отлагательства вот уже как больше месяца. Какие-то из них необходимо было сделать сегодня, а вот некоторые, неотложные дела, можно было бы и отложить на завтра, хотя закончить их стоило ещё вчера. Тихо, почти бесшумно, ступая по холодному каменному полу, Хотуль вспоминал тот момент, когда он впервые, в тяжёлом меховом тулупе, соскользнул по замерзшему панцирю Исполинской Черепахи. Сколько у него тогда было восторгов и радости. Он, сын обычного мукадела, из семьи мукаделов, из деревни мукаделов, с рождения только и знающий, что его предназначение молоть зерно и хранить муку, оказывается в Наследии. О чём ещё можно мечтать? Судьба преподнесла самый лучший подарок. Он, сын обычного мукадела, из семьи мукаделов, из деревни мукаделов сможет обучиться колдовству, совершать разные и необычные штуки, посмотреть мир. Однажды, он вернётся в свою деревню мукаделов, конечно же, уже настоящим колдуном в расшитых золотом одеждах, красивый, статный, и непременно попросит прекрасную Весею выйти за него. У него, как у колдуна, уж точно будут преимущества перед мукаделами.
Эх, Весея. Самая красивая девушка в деревне. Широкие плечи, широкие бёдра, огромная грудь. Хорошие, пусть и немного кривые зубы. Такая с лёгкостью два мешка муки на плечах на мельню занесёт и не вспотеет. Идеальная жена.
А ещё он мог бы зачаровать мельню отца, чтоб мука всегда была сухой, а мучная пыль не разлеталась. И ангар, чтоб крысы в него не ходили. То-то отец порадуется.
От этих мыслей Хотуль улыбнулся, но, очень быстро улыбка исчезла с его губ. Первый отбор он провалил и остался в замке. Их тогда прибыло больше трёх сотен счастливчиков, и именно ему неудачно посчастливилось оказаться в десятке тех, кто не выдержал первое испытание. И не по причине несостоятельности. По глупости.
Пришлось остаться и работать до следующего года. Так он стал подсобником старого Власа – кладового. Прошёл год, потом второй и третий. Пройденный отбор был с успехом оставлен позади, а результаты на вводном уроке превысили высший бал, но должность, тогда уже не подсобника, а младшего кладового имела свои преимущества. Например, Хотуль мог отлучаться во внешний мир, вести торговлю с бродячими купцами и иногда общаться даже со старейшими. Где-то можно было подсмотреть, что-то подслушать и потом использовать в собственном обучении. И это давало свои плоды. Силы набирались. Молодой сын мукадела с успехом нагнал в науке тех, кто прошёл отбор на три года раньше него, а потом и перегнал их ещё на два года. Влас также подмечал его успехи и пророчил важное событие в судьбе Хотуля. Влас, хоть и был кладовым по должности, по специализации он был предвидцем. И, зачастую, все его предвидения, ну или многие, сбывались. Но вот, с Хотулём он, видимо, ошибся. Жизнь прошла, а важное событие не свершилось. Хотя, на него он и в молодости не особо рассчитывал.
Тогда, ещё молодой колдун, действительно побывал в разных уголках света, повидал такое, о чём и не мог помышлять в родной деревне. Встречал женщин, чьи красота и ум бесспорно затмевали Весею, которую когда-то он считал пределом мечтаний любого.
В одном из приморских городов парень встретил двух сестёр из Терсака. Похожи друг на друга, как две капли воды, девушки блистали такой неописуемой красотой, что, некогда прекраснейшая Весея, по сравнению с ними была просто дурной болотной кикой.
Дэя и Бэя, сестры из Терсака, были представительницами древнего клана женщин-воинов из Своенравных земель. Но, это не мешало им быть замечательными любовницами в постели и отличными хозяйками у очага. Хотуль провёл тогда целый месяц в объятиях этих красавиц, дожидаясь корабля.
Конечно, потом было много других женщин, но сёстры из Терсака запомнились ему на всю жизнь. Интересно, где они сейчас?
Путешествуя по разным уголкам света, он так и не осмелился вернутся в родные места. Небольшая деревушка в одном дне пути от Чёрного леса была в его памяти всё так же неизменна, как и много лет назад. И, возможно, это и останавливало Хотуля. Но, он придумал себе иное оправдание.
Чары не были такими, какие он себе представлял, а значит, нужно было ещё упорнее трудиться и шлифовать мастерство. Но, когда из рук колдуна вырвалось действительно настоящее колдовство, его радость сменилась печалью. Он уже был седым стариком. Стариком, который наверняка уже пережил своих родителей, друзей детства. Стариком, который не увидел, как его маленькая сестрёнка сделала первые шаги. Он не помогал отцу, когда тот состарился, не получил в наследство мельню, не стал опорой для младших братьев и сестёр. Не женился, не произвёл на свет потомков. Хотя, последнее остаётся под сомнением. Колдуны редко узнают о том, что у них есть дети, и тем более не знают, сколько их бродит по свету. Дети колдунов редко получают в наследство способности родителей. Чаще, дар передаётся спустя четыре поколения, а то и ещё реже. А поскольку большую часть свое жизни колдуны проводят в Наследии, шансов встретиться с детьми практически нет.
Он всю жизнь провёл за учёбой и работой, которые приносили свои плоды, свои минуты радости, но которыми он не мог поделиться с близкими. Его домом навсегда стал, неизвестно где находящийся замок именуемый, не иначе как Наследия. А его единственным настоящим другом стал, единственный в своём роде, Борзята - существо, обладающее человеческим умом и речью, но не принадлежащее к миру людей. Печальная, в чём-то жизнь, незавидная судьба.
Хотуль остановился у окна. Снег уже полностью растаял, по небу плыли редкие белые облака, ярко светило солнце. Жизнь на рыночной площади вернулась в привычное русло. Сотни людей возились внизу, занятые своими заботами. О прибытии напоминала только куча толстых тулупов, сваленных на траву, по которым прыгали дети. Но, и их вскоре уберут.
Посмотрев, как играют дети, Хотуля посетила мысль, что, всё-таки, не такая то и печальная у него была жизнь. Он повидал мир, пусть и не много и далеко не весь. Он обладает способностями. А эти дети, родившиеся в Наследии, не смогут его покинуть. У них достаточно беззаботная жизнь, в будущем у них будет работа и жильё. Им не нужно опасаться набегов мародеров, дикарей или нападения диких животных. Им не придётся думать о том, что следующий год будет холодным или не урожайным, но, всё же, они пленники. Конечно, любой из них может покинуть стены Наследии в любой момент, но за пределами высоких стен трудный и опасный мир, которому они не принадлежат. Он их сожрёт и не подавится, поскольку они знают жизнь только такой, какая она тут. Вот уж точно кому не позавидовать. Родиться, возможно, в самом безопасном месте в мире, но быть его пленником.
В это время, двумя этажами ниже, сорок два человека, раскрыв рты от изумления, рассматривали, достаточно скудный, по местным меркам, интерьер. Каменные стены, цветные витражи и шерстяные гобелены. Но, для многих присутствующих и это было в разы больше, чем они видели за всю свою жизнь. Для многих это был настоящий праздник, вхождение в Эдем, или даже более того.