- Марин! Маринка! - у калитки стоял высокий юноша, от нетерпения переминаясь с ноги на ногу и громким голосом выкрикивал имя.
На крыльцо вышла пожилая женщина небольшого роста. Волосы ее были гладко зачесаны, собраны в пучок на затылке, подхваченные гребешком и убранные под белый ситцевый платок. На ней было надето пестрое ситцевое платье, а сверху фартук, который в некоторых местах был измазан мукой. В руках она держала скалку, а из дома вкусно пахло пирожками.
- Ну чего ты орешь с утра пораньше, Андрюшка? Спит еще твоя Маринка. Сами же вчера поздно вернулись со своих танцулек.
- Баба Нюра, ну разбуди Маринку. Дело у меня очень срочное.
- Да что случилось то у тебя? - всплеснула руками женщина.
- В армию меня забирают. Вот, повестка пришла,- юноша помахал небольшим листочком бумаги, который держал в руке.
- Ах, батюшки, да как же так? Вы же только школу закончили, какая армия то? - запричитала баба Нюра.
- Ничего не скоро, мне ведь 18 лет уже. Вы, наверно, забыли, что из за вашей внучки я на второй год остался, чтобы вместе с ней в одном классе учиться?
- Твоя правда, милок, забыла. А где служить будешь?
- На Балтийском флоте, как и хотел, матросом.
- Так это ж на 3 года тебя забирают?
- Ну да, - юноша вздохнул, - долго, конечно, но я же все равно хотел поступать в морское училище. А после армии поступить будет легче.
- Вот одного не пойму я, Андрюшка, ты же море в глаза то не видел, а хочешь моряком стать. Откуда это у тебя?
- Я, баба Нюра, книжек много прочитал про путешествия, морскую жизнь. И теперь мечтаю стать капитаном большого корабля, носить красивую форму, повидать разные страны.
- Молодой еще, - вздохнула баба Нюра.- Ладно, мечтатель, пойду разбужу твою ненаглядную. А ты давай, в дом заходи, я пирожков напекла, вместе и позавтракаем. Не ел, небось, с утра?
- Неа, мне как повестку принесли, так я сразу к вам побежал. Мать дома сидит плачет. А чего плакать то, не на войну ведь забирают?
Андрей поднялся на крыльцо и вместе с женщиной зашел в дом. Это была обычная деревенская изба, но в ней имелось что то особенно уютное, располагающее в этой чистоте, в тепле, в запахах трав.
Справа стояла аккуратно застеленная кровать с кружевными наволочками и белым искусным подзором. На покрывале, свернувшись калачиком, спала серая пушистая кошка.
Над кроватью висел ковер, на котором были изображены олени в лесу. А поверх ковра расположился портрет молодого мужчины в военной форме.
Взгляд у него был суровый, даже с портрета он смотрел по хозяйски на
все, что происходило вокруг. Рядом с кроватью стоял сундук, накрытый большой самовязанной салфеткой.
Слева от входа находилась русская печь, надежная спасительница в суровые морозы, а так же мастерица по выпеканию ароматного хлеба и сдобы. Тут же — шкафчик с кружками и тарелками, закрытый цветной шторкой.
На чистом полу лежали полосатые самовязанные половички. На стене, у двери висел небольшой жестяной рукомойник, а с другой стороны стояло ведро с чистой водой.
Окна украшали строченые белые занавески, а на подоконнике радовала жильцов дома яркими цветами — герань,еще больше оттеняя белизну занавесок.
Около окна стоял стол, покрытый голубой клеенкой, местами уже потертой.
В правом углу расположился иконостас с иконами и лампадкой, которая тускло горела, от этого в доме становилось еще уютнее.
На каждой стене были размещены старые семейные фотографии в деревянных рамках, которые сохраняли память о дорогих сердцу людях.
- Чего в дверях встал? Проходи, присаживайся к столу, - баба Нюра указала юноше на стул, - наливай себе чай и угощайся пирожками, пока горячие.
Она сняла полотенце , которым была укрыта тарелка и по комнате поплыл вкусный аромат свежеиспеченных, румяных пирожков.
- Ешь, ешь, не стесняйся, а я пойду внучку разбужу, - зашаркав ногами, она пошла в другую комнату, «детскую», как сама всегда ее называла.
Эта комната была обставлена более современно. У стены стояла софа, на которой спала, разметав по подушке светлые волосы, девушка. Напротив расположился письменный стол с настольной лампой. На стенах висели полки, на которых нашли свое место разнообразные книги и учебники. В углу , на тумбочке стоял небольшой телевизор, накрытый ажурной салфеткой. Бабушка с внучкой любили вечерами смотреть интересные передачи, сидя на софе.
Окно было занавешано длинными занавесками, которые не пропускали яркое утреннее солнышко, из за этого в комнате был полумрак.
- Маринка, вставай, там жених твой с утра пожаловал, - наклонившись над девушкой, проговорила баба Нюра.
- Ба, ну дай поспать. Скажи ему, чтобы позже приходил, - она сладко потянулась, перевернулась на другой бок и натянула на себя одеяло.
- Вставай, егоза. Твоего Андрея в армию забирают.
- Когда? - девушка вскочила с дивана, ее сон, как рукой сняло. Нашарила тапочки, накинула на себя халатик и выбежала в большую комнату.
- Андрей, это правда?- она с волнением смотрела на юношу, надеясь на то, что он просто подшутил над ней, как это нередко бывало.
- Правда, Марин, завтра надо прибыть в областной военкомат к 8 утра с вещами, - по его виду было понятно, что он действительно сейчас не шутит.
- Ну как же так? - она обессиленно села на стул, в глазах ее появились
слезы,- ведь у нас было столько планов, хотели на следующий год поехать в город поступать в институт, раз в этом году не получилось.
- Марин, - юноша присел перед ней на корточки,- ну не переживай ты так, будешь учиться пока без меня, а когда я отслужу, то тоже поступлю в институт. У нас все обязательно сбудется, как мы с тобой и мечтали. Пошли лучше пирожки есть, у твоей бабушки они всегда такие вкусные.
Он вытер слезы с лица девушки, налил ей чай и протянул пирожок. Марина взяла его, откусила и машинально начала жевать, не ощущая вкуса и аромата выпечки.
- Мать сегодня проводы устраивает, придешь?
- Ну, конечно. Может чем помочь надо?
- Да вроде, нет. Ладно, я пойду, соседей еще надо пригласить, да и продуктов подкупить в сельпо. Баб,Нюр,- обратился он к женщине, - Спасибо за пирожки, очень вкусные. И вы вечером к нам приходите.- он поцеловал Марину в макушку и вышел из дома.
- Иди, сынок, иди, - перекрестила его в след бабушка,- а ты чего раскисла? - повернулась она к внучке, - Не на войну уходит, нечего его оплакивать.
- Бабушка, ничего ты не понимаешь, - всхлипывая , ответила девушка.
-Ну куда уж мне, понимать то. А ты забыла, что я твоего деда на войну проводила? - женщина вглянула на портрет, висевший над кроватью.
Девушка, перестала плакать и виновато посмотрела на бабушку:
- Бабуля, прости, пожалуйста. Расскажи мне еще раз , как ты с дедушкой познакомилась.
Баба Нюра села на стул, расправила невидимые складки на фартуке, немного помолчала, глядя на портрет.
- Познакомились мы со Степаном, дедом твоим на «вечёрке», так назывались молодежные посиделки, которые проходили в избе. Мы там обменивались новостями, играли, танцевали под гармошку. Но вечерка была не только местом, где можно было обсудить последние новости. Здесь парни и девушки знакомились друг с другом. А игры и танцы устраивались так, чтобы как можно больше парней и девушек успели постоять друг с другом в паре, обменяться несколькими словами и присмотреться друг к другу.
Так вот, в один из дней, наш гармонист Иван неудачно сломал руку и не смог играть на своей гармошке, а больше хороших гармонистов у нас в деревне не было. Пришлось приглашать из соседнего села. Помню, как зашел в избу высокий, светловолосый парень с гармонью, представился Степаном. Ох, а играл то как хорошо. Наши девушки пытались с ним заигрывать, а он весь вечер с меня глаз не сводил. А потом пошел провожать меня до дома, так и стали встречаться.- Баба Нюра замолчала.
Свадьбу свою вспомнила. Маленькая, ладненькая, в креп-сатиновом светлом платье, вышла невеста в круг и давай плясать с притопом под Степанову гармонь. Свекровь, увидев избранницу сына сказала тогда:
- Что проку то от такой в хозяйстве, мелковата.
Не угадала она. Анна оказалась трудолюбивой и выносливой. В поле, огороде работала наравне со всеми, не угонишься за ней. Дом стали ставить, она была первой помощницей Степану: подать, принести, поддержать. Дружно они жили с мужем, душа в душу, как говорят. Через год, уже в этой избе родилась дочь Танюшка. Когда дочке исполнилось два года — началась война. Степана призвали в первые же дни.
Вспомнив его проводы на фронт, баба Нюра тяжело вздохнула, утерла влажные глаза фартуком:
- Соколик мой родимый, уж сколько я по тебе горевала, сколько слез пролила.
Повернувшись к внучке сказала:
- А ты, Маринка, не гневи Бога, не переживай почем зря. Отслужит твой Андрей и обязательно вернется к тебе живой и здоровый. Приберись лучше в избе немного, а я пойду в магазин схожу, мука заканчивается, надо прикупить.
Баба Нюра сняла с себя фартук, поправила платок на голове, взяла холщовый мешок для муки , старенький кошель и перекрестившись на икону, вышла из дома.