9
Минуло два дня после утреннего происшествия. Барабаш был хмур, малоразговорчив, сокрушался о том, что собаки нет во дворе – она бы и беду отогнала, и дворовому помогала. Барабашка не совсем понимал, почему все печалятся – ведь ничего по сути своей не изменилось. Даже книжонок, когда обо всем узнал, закручинился, перестал ходить в сказки, а сидел целыми днями на своей полке и смотрел вглубь комнаты каким-то отсутствующим безразличным взглядом.
Прошел ещё день. Вновь ничего страшного не случилось, однако обстановка не претерпела изменений. И, в конце концов, всё это в совокупности начало угнетать барабашку.
- Чего мы боимся? – попытался дознаться он. – Ты ведь мне сам говорил, что мы – вольные! Вольные – значит, сильные, а сильные никого не боятся!
- Не торопись с выводами, - вздохнул барабаш. – Приходит время, когда нужно свою силу доказать стойкостью, выносливостью. Если ты вынесешь испытание, то сможешь гордиться собой. Довольно часто не всё зависит от нас.
- То есть мы не влияем на ситуацию?
- Да.
- Как же быть тогда?
- Стиснуть кулаки и перетерпеть.
- Но зачем терпеть, если ты сильный?
- Иногда сила выражается в выносливости и терпеливости, нужно уметь справляться с любой ситуацией, искать выходы. Если же с первого взгляда выхода не видно, надо остановиться, посмотреть по сторонам, поразмыслить…
- И что тогда?
- Тогда непременно найдется решение возникшей задачи. Последовательность, терпеливость, рассудительность, смелость. Понял?
- Угу, - кивнул барабашка. – Скорей бы день новый начался…
- Зачем?
- Чтобы этот ужасно нудный скучный день закончился…
- Не торопи время, малыш, оно и без того быстротечно, - проговорил задумчиво барабаш, пожевывая волос. – Иди лучше спать, во сне ты растешь…
- Добрых снов, - сказал барабашка.
- Спокойной ночи…
Но, увы! Спокойной ночь не получилась…
Барабашке снились йоги, о которых ему как-то рассказывал старший товарищ. Худощавые люди в набедренных повязках и тюрбанах ходили по битому стеклу с пустыми холодными глазами, валялись на гвоздях, танцевали на горящих углях. От углей исходил вполне реальный жар. Йогам становился все жарче, но они не уходили, продолжая терпеть телесную боль, а когда им стало невмоготу – они закричали.
Барабашка подпрыгнул во сне и ударился головой о барабан, от этого и проснулся. А проснувшись, всё равно слышал крики. Первым делом подумалось, что йоги не приснились, но, встрепенувшись и окончательно развеяв сон, малыш узнал голос человека. Нет, не того, который являлся его домом, а второго человека, жившего в соседней комнате. Малыш так и не научился их толком различать.
Он поднялся, направился к выходу и понял, что всё вокруг очень горячее. Даже печка у бабайки – и то не так пышет! «Пожар!» - мелькнула мысль в голове барабашки. Однако о каком пожаре речь, если он живет не в избе, а в ухе? Что же тогда стряслось?
Ещё сонный барабашка выбрался наружу, обжигая свои мохнатенькие ножки, и понял, что снаружи немногим прохладней, чем внутри. Здесь он и встретил барабаша, сидящего на подушке рядом с головой человека.
- В чем дело? – спросил малыш, подсевши рядом.
- Жар.
- Чувствую, что не холод!
- Человек простудился, у него поднялся жар, температура, - объяснил барабаш. – Короче говоря, заболел, и заболел серьезно. Это вам не хухры-мухры!
- А второй человек что делает? Зачем говорит в коробку?
- Это родительница нашего человека, она говорит по телефону с врачами, чтобы те приехали и помогли выздороветь больному, - барабаш помолчал, а потом добавил участливо:
- Уже минут десять общается с врачами.
- Почему так долго?
- Они не хотят ехать.
- Почему?
- Потому что они в городе, а мы живем в деревне! Тем более, сейчас ночь на дворе…
- А разве так можно? – удивился барабашка.
- Как?
- Отказывать в помощи больным?
- Нельзя.
- Почему же люди так поступают?
Барабаш, раздраженный нервозностью происходящего, не нашел лучшего ответа, чем просто выпалить:
- Потому что это – люди!
Барабашка задумался и погрустнел.
Так они сидели на подушке и наблюдали, как больному засунули подмышку стеклянную трубочку, потом извлекли ее. Последовал испуганный вскрик, суетливые действия. Больного поили каким-то кругляшками, называемыми таблетками, и порошками, растворимыми в кружке с горячей водой, после – получше укутали одеялом…
- Зачем его кутать! – возмутился барабашка. – Он и так пышет жаром!
- Клин клином вышибают, - осек барабаш.
Потом второй человек ушел, погасил комнатное солнышко (барабаш называл его лампой) и закрыл дверь. Больной уснул, но спал беспокойно. Вернуться в уши барабашки не могли – им было очень жарко. Однако один раз слазить внутрь им все же пришлось – в спешке ни большой, ни маленький барабашка не прихватили сумочки и косы, без которых не чувствовали себя полноценными представителями своего рода.
- Ну, вот, - сказал барабашка. – Наше имущество мы достали обратно, только куда теперь податься?
- Никуда, - отрезал барабаш.
- То есть? Мы же не можем пока что тут жить!
- Мы не оставим человека в таком состоянии! – настоял барабаш. – Разве ты еще не понял, что это последствия того, что беда постучалась в дверь? Сколько я живу – человеку не было настолько плохо! От него за версту пышет! Мы уйдем, а вдруг беда Лихоманка тут как тут?
- Да, - согласился малыш. – Об этом я совсем не подумал.
Они устроились на краешке кровати – много ли требуется двум крошечным существам? Но было как-то не уютно, не обжито, не сподручно. Казалось, одно неловкое движение и свалишься на пол! Долго ворочаясь, барабашки никак не могли приспособиться к новому месту. Под утро они все же уснули.
Днем человеку не полегчало. Он по-прежнему мучился от жара, а вместе с ним и барабашки, ведь они были тесно связаны. Родительница суетилась возле человека, поила, делала компрессы. Врачи так и не приехали. Зато, когда больной остался в комнате один, пришли кошки.
Мадам Эльза попыталась мурчанием изгнать болезнь – кошачье племя обладает этой способностью. Но болезнь оказалась настолько крепкой, что у кошки просто не хватило сил. Рюрик же, по молодости и неопытности, за подобное дело не брался – что-то толковое у него навряд ли получилось, а вот себе он наверняка бы навредил.
Мадам Эльза рассказала, что дворовой с тех пор, как прогнал беду, только тем и занимается, что сторожит двор, дабы никакая нечисть больше не появилась. А домовой неусыпно присматривает за входной дверью.
- По мне, так после драки кулаками не машут, - заключила кошка. – Поздно всполошились – беда пришла и сотворила своё дело, оповестила о пришествии болезни. Прогнали б ее раньше со двора – возможно, не было бы ничего. А так – что уж тут…
Она недовольно махнула хвостом и покинула комнату в сопровождении Рюрика.
- Надо бы нам вздремнуть, - сказал барабаш, зевнув. – А то весь день получился суматошный.
Примостившись на краешке кровати, он быстро погрузился в сон и засопел. Барабашка же никак не мог найти местечко поудобней. В итоге он взобрался человеку на грудь, накрытую толстым одеялом. Здесь было теплее и вроде бы безопасней. Однако малышу опять не повезло – не успел он уснуть, как скрипнула дверь. Без всякого желания открыв один желтый глаз, он ничего подозрительного не заметил и, перевернувшись на бочок, хотел предаться сновидениям. Но шум, повторно достигший его слуха, заставил приподняться и внимательнее поглядеть по сторонам. От увиденного малыш совсем проснулся.
Створка расположенного у противоположенной стены шифоньера, в котором хранилась одежда, приоткрылась, и наружу показалась сначала волосатая рука с короткими толстыми пальцами, затем – лохматая растрепанная голова. Голова покрутилась влево-вправо. Не приметив никакой опасности, обросший черными густыми волосами, человечек, размером с детскую ладошку, вылез наружу целиком.
На заросшем лице можно было разобрать только большие светло-зеленые глаза и торчащий нос. Все остальное скрывала огромная нечесаная борода, волочащаяся по полу. Вообще складывалось впечатление, что этот человечек никогда в своей жизни не стригся, потому что волосы настолько плотно облегали его тело, что ничего кроме мощных рук и босых ступней невозможно было разглядеть. Такой вот волосатый овал с глазами, носом, руками и ногами. Хотя прыти ему было не занимать.
Передвигаясь по комнате прыгающей походкой от шифоньера к кровати, он скрежетал и лязгал зубищами. Глаза светились в темноте. Заметив на груди человека маленького барабашку, незнакомец из шифоньера для наведения большего страха начал еще петь нескладную песенку:
Взяли зубы –
Стали бусы,
А язык, как помело,
Взяли кожу – сшили бутсы,
Из бровей пошили шубу,
Сразу стало нам тепло.
Из ресничек свили чашки,
А напиток нам – слеза,
Ноготочки, как тарелки.
Я люблю глазунью очень –
Подавай скорей глаза!
Малыш узнал его по описанию. Барабаш как-то рассказывал про вредоносных существ, которые приходят позабавиться над беспомощными. А кто беспомощней больного? Угрюмых и полудиких, этих существ называли буками.
Приблизившись к кровати, бука одним движением вскочил на нее. Пара мгновений – и он стоит напротив барабашки.
- Я люблю глазунью очень – подавай скорей глаза! – повторил бука, лязгнув зубами.
Барабашка, набравшись смелости, сказал неподатливым дрожащим голосом:
- Ничего не получишь!
- Что? – пророкотал бука.
- Ничего не дам!
- А вот я тебя сейчас укушу! – незваный гость страшно защелкал мощной челюстью.
Малыш содрогнулся. Бука размером был с ладонь и превосходил барабашку во много раз, однако от природы трусливый, он замер при виде смелого малютки.
- Прочь! – барабашка замахнулся косой.
Бука сделал шаг назад.
- Ты что же, вовсе не боишься меня? – спросил он вкрадчивым голосом.
- Боюсь, - признался барабашка.
- А что ж ты в трусости своей мне сознаешься? – мерзко ухмыльнулся бука.
- Зачем мне врать? – искренне ответил малыш. – Барабаш учил меня, что ложь – оружие для слабаков.
- А ты, выходит, сильный, - засмеялся бука.
- Я сильный! – твердо сказал барабашка. – Мне нечего бояться!
- Но ты же сам сказал, что боишься меня!
- Я ошибался!
- Вот как? – светло-зеленые глаза налились яростью, и бука кинулся на барабашку.
Уйдя от сильных рук противника, малыш махнул косой и срезал кончик бороды. Бука разозлился пуще прежнего и громко свистнул. Из шифоньера вылез его помощник – худой, но такой же заросший, похожий на скользкую змею. Это был – бяка, который довольно часто ходит в паре с букой. Подобно гаду, он скользящей быстрой походкой устремился на подмогу приятелю.
Однако бука прогадал, когда позвал на помощь бяку – от свиста проснулся барабаш. Увидев, что малыша атакует большой заросший незнакомец, барабаш, не тратя ни секунды, вступился за собрата. Втроем они свалились на пол.
Тут подоспел бяка. Началась не шуточная потасовка.
Бука разинул рот, желая проглотить барабаша, но тот плашмя ударил его косой по челюсти и, кажется, выбил зуб. Бяка хотел напасть сзади, но малыш с разбегу врезался в его ногу и повалил на пол.
Тем временем бука погнался за барабашем, но споткнулся о вытянутые ноги своего помощника и тоже растянулся на полу.
От шума пробудился книжонок Проша. Увидев схватку, он живо оценил ситуацию и вместо того, чтобы вмешаться самому, сложил ладошки рупором и громко позвал:
- Бабушка Дрёма! Бабушка Дрёма!!!
Бяка и бука, поднявшись на ноги, замерли на месте. Но ничего не происходило. Барабашки, крепче сжав косы, стали спиной отходить к кровати. А книжонок все не унимался:
- Бабушка Дрёма!!! Приди же на помощь!
В комнате повеяло слабым ветерком, принесшим запах лаванды, и в углу, между кроватью и столом, возникла человеческая фигура.
Наступила тишина.
В центр комнаты к барабашкам и их противникам шагнула старушка в синем в белый горошек сарафане и белом передничке, на голове был белый платок, на ногах – лапти. Сморщенное старостью лицо излучало тепло и доброту, словно светилось изнутри. А еле заметная улыбка несла внутренне успокоение.
Увидев бяку и буку, старушка посуровела, затопала ногами:
- Вы тут набезобразничали? Кыш отсюда негодники! Чтоб духу вашего здесь не было!
Бяка и бука затряслись и, что было прыти, убежали в шифоньер, захлопнув за собою дверь.
Старушка повернулась к книжной полке.
- Ты ради этого позвал меня, книжонок?
- Да, - ответил Проша.
- Ох, озорник! – погрозила пальцем старушка. – Нашел ради чего будить! Спала я много-много лет, люди уже и позабыли, как звать меня!
- Зато я помню! – улыбнулся книжонок.
- Очень приятно, что хоть кто-то помнит, - как-то грустно улыбнулась старушка.
- Спасибо что спасла нас от хулиганов, - поклонились барабашки.
- Да не за что, - по-простому ответила старушка, махнув рукой. – А это кто?
- Наш человек, - сказал барабашка. – Он болен. У него температура. Поэтому он беспокойно спит.
Бабушка Дрема присела подле больного на край кровати, осмотрела.
- Ну, ладно, - сказал она сама себе. – Так и быть. Давно я не занималась подобными делами. Попробую, чтобы к утру болезнь, как рукой сняло. Но только за вашу смелость, барабашки. И за твою сообразительность, книжонок. Вообще людей я не особо жалую, ну, в смысле взрослых. Детей люблю. Люблю дарить им красочные сны. Взрослые – такие зануды, и в чудеса-то не верят.
Она положила сухую морщинистую ладонь на лоб больного и запела колыбельную песнь. Буквально с каждым словом человек успокаивался, и к концу колыбельной уснул спокойным крепким сном.
- Скоро встанет на ноги, - бабушка Дрёма поднялась, отерла руки о передник.
- Прощайте, барабашки, - сказала она теплым нежным голосом. – Прощай и ты, книжонок. Я возвращаюсь в царство сна.
Старушка потянулась, зевнула, прикрывая рот ладонью, и растворилась в воздухе.
Казалось, взбудораженные ночными происшествиями барабашки и книжонок уснут еще нескоро, тем более зная о соседях в шифоньере. Однако из пустоты им донеслось: «Спите спокойно всю ночь до утра! Никто вас не побеспокоит!».
Барабашка вдруг почувствовал усталость во всем теле. Ужасно захотелось поспать хотя бы пару часиков. С трудом взобравшись на прежнее место, на грудь человеку, он погрузился в сон.
