Марьяна Петровна проводила ревизию заготовок и ни на минуту не затыкалась. В компании подружек она не была самой болтливой, но без них трещала без умолку да так, что Андрей стал слушать.
- Грибы ему мои не понравились! – сказала она, показывая Андрею пустую пол-литровую банку, на дне которой сиротливо лежал кусочек гриба. – Что же слопал тогда всё? И компот вишнёвый! Э-эх! Запамятовала! Он у меня с градусом. Последняя банка была! Всё вылакал, да ещё и оплевал косточками погреб!
Она схватила веник и стала подметать приговаривая:
- Огурцы и грибы не жалко, но мой фирменный вишнёвый компот! Как же я, дура старая, могла про него позабыть? Мозги мои деревянные!
- Марьяна Петровна, перестаньте заниматься самобичеванием, – попросил Андрей, складывая разбросанные деревянные ящики, в которых старушки хранили овощи. Видимо, Павел Романович на них упал. – Подумаешь, компот выпил! Вы бы лучше радовались, что он на вас заявление не написал. И кстати, я бы на вашем месте не расслаблялся: он сегодня проспится, а завтра может и передумать!
- Да ты что! – побледнела Марьяна Петровна и выронила из рук пустую банку из-под огурцов. Хорошо, что пол в погребе земляной и банка не разбилась. – И что же нас ждёт? На старости лет в тюрьму упрячут? Ох-хо-хоюшки на наши головушки…
- Раньше нужно было думать, – нарочито жёстко сказал Андрей. Он понимал, что они с Лёшей придумают, как помочь старушкам, но их беспредел пора заканчивать. Пусть испугаются и посидят месячишко тише воды, ниже травы. – Теперь вам лучше лишний раз не высовываться. Сидите по домам, занимайтесь огородами, хозяйствами, заказами. А мы с Лёшей поразмыслим, как разрулить ситуацию. Да-а, ну и задали вы нам задачку.
Марьяна Петровна покраснела, опустила глаза и уже почти плакала. Но Андрей не дрогнул: жалко, конечно, соседок-подружек, но нужно немного держать их в узде. А то что в следующий раз им в голову придёт? Устроить террористический захват? Может, они государственный переворот задумают? А вдруг в порыве страсти, баба Нюра пришибёт кого-нибудь палочкой своей? И что они тогда сделают? Закопают тело и продолжат пить чай под яблоней? «От них можно ждать чего угодно, – промелькнула в голове программиста мысль. – Пусть лучше переживают и сокрушаются из-за содеянного, чем окажутся в тюрьме».
Конечно, Андрей преувеличивал. Он, да и остальные жители Подсолнухов, знали, что подружки с характером и смекалкой, но они абсолютно добродушные. И никому по-настоящему зла не желают.
Марьяна Петровна молча заканчивала уборку, но Андрей слышал, как она что-то бубнит себе под нос.
- Что вы говорите? – спросил он у соседки.
- Ничего, – удивилась та. – Молчком работаю, как ты и велел. Сижу тихо.
- Да? А я слышал какое-то бормотание.
- А, это, – сказала Марьяна Петровна. Её глаза радостно блеснули. – Ты вот что, Андрюшенька, поднимись немного да прислушайся. Может, на участке кто нас ищет.
Последнюю фразу она сказала с плохо скрываемым злорадством. Андрей нахмурился, но решил подняться. Уже на пятой ступеньке он отчётливо услышал голос Розы:
- Не торопи меня!
Он остановился как вкопанный. Какое-то время он ничего не слышал, а потом Роза произнесла:
- Дай мне несколько дней. Он сегодня выборами занимается.
Снова тишина. Андрей догадался, что его бывшая девушка говорит по телефону.
- Поняла. Всё, пока.
Роза замолкла. Некоторое время Андрей ещё стоял и прислушивался. Он даже не заметил, как рядом встала и тоже подслушивала Марьяна Петровна. Выждав немного времени, она спустилась в погреб и поманила за собой программиста.
- Вот и Нюрка тебе рассказать хотела! А ты её заткнул. Для тебя же старалася, подслушивала. И не как мы, стоя на ступенечках погреба, а ползая в крапиве у забора! Так что, неправ ты был, Андрюша, когда накричал на неё. Нехорошо это.
Андрей открыл рот. Да, он не выслушал тогда бабу Нюру, но он на неё не кричал. А в их устах всё время получалось всё каким-то… вывернутым на изнанку.
- А что она слышала? – спросил Андрей.
- А вот поди и сам у неё спроси. Да прощения попроси, окаянный!
От недавней хандры и меланхолии, печали до слёз и переживаний, не осталась и следа. Марьяна Петровна уже встрепенулась и выглядела решительно и даже воинственно. Андрей вздохнул, понимая, что вряд ли удастся удержать этих неугомонных соседушек.
- Хорошо, – коротко ответил он и вылез из погреба. Здесь он сразу почувствовал, как, оказывается, сильно он замёрз внизу. Постояв минутку, чтобы тело привыкло к теплу, он быстрым шагом пошёл в гости к страстной парочке.
Возле их дома в гордом одиночестве сидел дед Миша. Он выглядел рассерженным. «Опять поссорились» – догадался Андрей, а вслух воскликнул:
- Здорово, дед Миша, – и он протянул руку для рукопожатия.
Тот быстро сжал её в своей грубой ладони, но ничего не ответил.
- Что опять случилось?
- Жениться мне случилось! – буркнул он в ответ. – Вот послушай моего совета стариковского: не женись. Будет потом твоя жёнушка у тебя на шее всю жизнь камнем висеть, как моя ненаглядная! Тьфу.
- Да что вы такое говорите! – возмутился Андрей. – Вы же любите друг друга!
- Агась, а что остаётся? Но уже невмоготу!
- Да что случилось?!
- Две бутылки самогонки у меня пропало, с месяц назад. А там партия такая получилася – мягкая, чистая, как слеза младенца. Ну ты пробовал.
Андрей кивнул. Самогонка действительно получилась отменная.
- Так вот, пропали две бутылки, ну Нюрка и уболтала меня, что из местных алкашей кто ночью залез. И что же я узнаю? Она со своими подружайками эти бутылки у Марьяны припрятали! Да ещё и Пашка-жук их вылакал! Обидно! Аж плакать хочется…
Программист посмотрел на деда, моргнул пару раз и расхохотался. Ну старушки! Для себя сберегли.
- Смешно тебе? – буркнул дед Миша. – Ну-ну, смейся, пока можешь. Вот женишься, смех закончится, а слёзы начнутся. Ты чего притопал?
- Хочу с бабой Нюрой поговорить.
- Ступай в хлев. Она там чегой-то возится. Даже не заметила ещё, что я здесь сижу! Ух, вот женись после этого! Злые существа эти бабы…
Андрей, посмеиваясь про себя, вошёл во двор. Он подумал, что деда Мишу не столько поступок жены расстроил, сколько то, что она не заметила его обиды.
Баба Нюра тоже оказалась на скамеечке, только не у дома, а во дворе. И тоже выглядела расстроенной.
- Баба Нюра, а я прощения пришёл просить, – торжественно провозгласил Андрей.
- А что такое? Любопытство замучило?
- Нет, я слышал разговор Розы…
- А, этой, – поджала губы баба Нюра. – То-то же.
- Обещаю впредь слушать всё, что вы хотите мне сказать. А сейчас, расскажите, что же вы в тот день услышали?
Баба Нюра торжествующе посмотрела на молодого человека, но говорить не спешила. Словно наслаждалась своим триумфом. Но долго молчать у неё терпения не было, а поэтому выждав всего минутку, она затараторила:
- Прогуливалась я вдоль забора, на цветочки любовалась…
Андрей не сдержал ухмылки. Вместо цветов у Марьяны Петровны вдоль забора раскинулись заросли высокой травы и крапивы. Но что ждать от подружек, которые ягоды с декоративных кустов собирали?
… и слышу голос этой ведьмы из города! Зычный такой! Не то что у Сонечки. А между прочим, раньше, когда жену выбирали, на всё смотрели: и как говорит, и как двигается, и как себя ведёт. Вот Соня…
- Не отвлекайтесь, баб Нюра, – остановил поток рассуждений Андрей. – Роза что говорила?
- Да я теперь всего уже и не вспомню. Что-то про коттеджный посёлок. Название не припомню. Она, цаца такая, кому-то хвалилася, что присмотрела там домик. А я, дура старая, обрадовалася. Думаю, скатертью тебе дорога, в твои коттеджи! А она возьми и брякни, что с тобой туда переедет. Во, какая! А ты нам клялся и божился, что ничего у вас с ней нет. А чего тогда она выбирает, где вы вместе жить будете?
Андрей опять вздохнул. Он никому не «клялся и божился», но смысл об этом говорить?
- Это всё что вы слышали? – спросил он.
- Может, и не всё, – вздохнула баба Нюра, – да событий у нас опять вона сколько за последние дни было! Забыла, наверное, чего. А ты тоже хорош, слушать не стал!
- Я же попросил прощения.
- И за это я тебя прощаю.
- Слышу в вашем голосе нотки, словно вы хотите сказать: прощаю, но не за всё, – нахмурился Андрей.
- Именно так, – кивнула баба Нюра. – Не за всё тебя прощаю. Ты эту гадюку из города больно защищать начал. Она может и не так плоха, как мы её расписываем, но и не хороша, чтобы защищать. Не нашего она круга!
- И я не вашего, – улыбнулся Андрей.
- А вот тута ты неправ! – довольно произнесла баб Нюра. – Нашего, и никак иначе. Есть люди, которые из города приедут – и всё, сразу видно, деревня им по душе. Таким мы рады. Ты вона, даже начал думать, как сделать Подсолнухи ещё лучше. А почему?
- Почему?
- Потому что ты жить тут намылился на долгие годы. И проблемы, которые тебе глаз мозолят, тебе решить хочется, чтобы с комфортом поживать! Ну городскую часть у тебя не отнять.
- Может, вы и правы, – вздохнул Андрей. – А Роза? Думаете, поживёт и сбежит?
- Она уже сейчас готова улепётывать, – хмыкнула баб Нюра. – Так что считай, дело сделано. Брешет она, что ей нравятся Подсолнухи. Давеча она тебе плела, мол бегаю, потому что красиво…
- Стойте! – нахмурился Андрей. – А вы откуда знаете? Мы говорили с ней об этом, но это было в другой части деревни!
- Так это… – растерялось баба Нюра, – мы тоже иногда по утрам гуляем…
Андрей встал со скамейки, бросил осуждающий взгляд на старушку и торжественно произнёс:
- У вас там у дома дед Миша сидит, обижается. А я пойду.
И программист ушёл, размышляя, что пора бы уже расставить всё по своим местам и разобраться с выборами, со старушками и поговорить с Розой. А то как-то эта история затянулась и уже действовала ему на нервы.
Подписывайтесь на канал! Деревенские страсти. Часть 12 ->