- Силяяя!
- Силантиииииииииииииииииййййй!!! Ну, куда же он подевался?
Из-за сундука шагнули две фигуры и застыли в недоумении: Силантий, застывший перед зеркалом, был больше похож на скульптуру, чем на живого кота.
- Киса, еще чуть-чуть и будем искать всерьез, вдруг случи… лось что. О, нашли!
Нoррис аккуратно потрогала кота лапой, тот не отреагировал.
Крыса оббежала вокруг кота, пощупала хвост, даже попробовала на зуб – Силантий не реагировал. В голове зашевелились страшные мысли: заколдовали? Случайно вдохнул что-нибудь не то? Сильно ушибся, звенело-то на весь чердак? И куда это он так пялится?
Крыса повернулась к отливающей золотом раме и…
Она как-то сразу поняла, что это - она. Роскошный зал, заполненный людьми – мужчины во фраках, дамы в парадных нарядах, шведский король (откуда-то крыса знала, что это именно он). И она сама, сидящая на маленькой мраморной колонне ионического стиля. Совсем некстати Крыса вдруг подумала «лучше дорический» и колонна в зеркале пошла волнами и стала дорической.
- За высочайшие заслуги перед естествознанием, особенно в области биохимии и медицины, позволившие спасти миллионы жизней во всем мире, за невероятное мужество и поразительную силу духа, пусть и в таком маленьком теле, мы вручаем нашей дорогой Лабораторной Крысе Нобелевскую медаль по медицине за исследования в области противоопухолевой терапии, увенчавшееся в итоге открытием лекарства от рака! Мир людей навечно останется благодарным Вам, лабораторные животные и его ярчайшая, белейшая и умнейшая представительница – Лабораторная Крыса!
Рядом стукнула о колонну массивная (по сравнению с самой крысой) Золотая медаль, зал взорвался аплодисментами, люди повскакали с мест, крыса повернулась в двухуровневый зал, где впереди сидели магглы, в том числе профессор Земляникин и группа аспирантов в белых халатах, а на втором (невидимом для неволшебников) этаже сидели маги – вся Школа, профессора, сияла гордостью Алгебра, а под креслами на специальных местах располагались все близкие волшебные звери – счастливая Миссис Нoррис, Силантий, подпрыгивал Котенок Гав, топал от радости ногами Бантик, волшебные палочки испускали фейерверки. Весь мир ликовал вместе с Крысой и рукоплескал ее триумфу.
Тут картинка слегка смазалась – слезы счастья потекли из глаз потрясенной Крысы, и скатываясь по усам, падали на пол перед Зеркалом исполненных желаний. «Мне удалось! Мне все же это удалось! Все страдания, все труды были не зря!» - Крыса, не стесняясь, плакала от счастья, а в зеркале царила подлинная вакханалия триумфа – от счастья, что кошмарная болезнь побеждена, плакали уже, кажется, все, а Крыса принимала поздравления, сидя на плече у шведского короля и он тоже был этим счастлив…
- Крыса, крысонька, ты чего? Ты чего плачешь? Крыса!!! – Нoррис в панике толкала лапой Крысу, но та продолжала рыдать, не отрываясь от зеркала. Рядом статуей сидел Силантий. Кошка попыталась утащить крысу от зеркала, но это не удалось – крыса намертво вцепилась когтями в пол и пару раз даже укусила кошку.
- Да что же это такое-то? – Нoррис, наконец, сообразила, что все дело в проклятом зеркале, заглянула туда и…
- Профессор, вы дома?
Крыса сунула нос в дверную щель, повела усами, принюхалась. Пахло как всегда, черти-чем: листьями, какой-то мятной пряностью, компостом, ароматическими травиками и все это покрывал мощно зависающий запах сушеной полыни.
- Профессооооооооооооооооор! Миссис Норрис не у вас? Куда же девалась эта средней упитанности и высшей невоспитанности кошка? Договорились встретиться у кабинета Травяницы…
Крыса посидела чуток на хвосте и приняла соломоново решение – пока Норрис шастает где-то, стопроцентно зависнув над миской сметаны на кухне, Крыса может позволить себе поисследовать немного кабинет Травяницы. Мыши в подземелье рассказывали ей о каких-то чудесах в кабинете, но профессор стойко держала оборону, а тут как раз и случай подвернулся. Расширив щель в двери клиновидной башкой, крыса юркнула внутрь кабинета.
Чего тут только не было! И глобус с картинками-обозначениями растений, которые переругивались между собой по латыни, стремясь перелезть на чужую территорию. Они почему-то называли это «распространиться», а на большее знаний латыни у Крысы не хватало, все же она животное современное. Тут были и портреты студентов-кактусов, и отдельная дверь в Оранжерею, и куча пучков с травками, и волшебные книги, и даже тайная дверь с надписью «Гербарий». Куча сов всяких форм и размеров (лучше бы профессор собирала мышей, честное слово, Крысе прямо не по себе стало от такого количества хищников) громоздилась на полках шкафов, толпа пергаментов теснилась на столе, заваленном всякими перьями, чернильницами, печатями и прочей директорской лабудой. И только на столике рядом с дверью в Оранжерею царил порядок – там не было ничего, кроме крошечных грабель, корзинки и полупустой реторты с зельем мерзкого запаха. «Значит профессор в теплице, дедуктировала Крыса. Ну что ж, не будем ей мешать.
Сначала стол. Так, тут ничего интересного. Домашние работы с невысокими оценками, пара ждущих сову вопилок, пара бубнящих свитков с приказами, чернильни… ой, упала. О, луковицы тюльпанов! Жаль, что горькие, иначе можно было бы славно закусить, а то Норрис поди трескается уже от переедания. Картошка, нет топинамбур. Вкусная, кстати, вещь, надо будет поблагодарить профессора… жаль, что быстро кончилась. Приказ по школе, а это еще что? О, новый урок. «Папирус». Крыса припомнила, что папирусом иногда её знакомый магловский профессор называл те письмена, что приносили ему аспиранты и с жалким видом протягивали мэтру. Правда, ничего древнеегипетского крыса там не находила, когда лист за листком смятые бумаги летели к ней в аквариум. Все больше формулы – химические или математические, иногда попадалась физхимия, а вы думаете, откуда у Крысы столько знаний в самых разных областях? После того, как светило науки отходило от растаптывания очередного соискателя, крыса могла позволить себе поменять меблировку дома полностью. А если на обоях написано много чего умного, рано или поздно читать научишься. Так и образовывалась потихоньку. Ну а потом сделать пару умных вещей – и она уже в статусе любимого животного. Даже профессор признался одному студенту, что Крыса умнее его! Так и сказал – даже крыса умнее вас! Крыса тогда и решила, что ей пора получить диплом (как минимум), но это уже история.
С удовольствием растянувшись на мягких подушках в Кабинете драконологии, миссис Норрис отдыхала душой, прикидывая, какие она наведет порядки в новых владениях. Драконы на портретах вели себя спокойно, на кошку внимания не обращали. Мысли текли легко и плавно, как вдруг кошка вспомнила, что договорилась встретиться с этой в-каждой-дырке-затычка Крысой около кабинета профессора Травяницы.
- Вот делать ей больше нечего. Главное правило каждой уважающей себя Кошки – подальше от начальства, поближе к кухне. И что ей неймется. Вот делать директору больше нечего, как разбираться с нашими делами.
Но, делать нечего, обещала, значит обещала, и кошка побежала на встречу.
Около кабинета никого не было.
- Вот ведь, обманула-таки хвостатая. И зачем я сюда приперлась, спрашивается, - кошка уселась у двери и стала вылизываться.
Тут она заметила дыру, явно выгрызенную крысиными зубами. Решив, что терять нечего, Норрис смело влезла в кабинет и обмерла: на директорском столе Лабораторная крыса дожевывала какой-то пергамент!
Кошка с удивлением посмотрела, как Крыса вдруг бросилась к кусту обыкновенной мяты и начала его самозабвенно обгрызать. Даааа… Глупость крыс всем известна, но заострять на этом внимание кошка не стала. Но Крыса вела себя странно… Кошка решила проверить, все ли с той в порядке. Обжорство еще никогда до добра не доводило.
Поддавшись воспоминаниям детства, Крыса незаметно сжевала половину папируса (на вкус он был средней поганости), когда её окликнул голос миссис Норрис.
- Че делаешь, хвостатая? Ты это… – Норрис воровато посмотрела по сторонам. - Корня валерианы не находила?
Крыса вздохнула. Вот из-за таких варваров Травяница и закрывает кабинет от приличных крыс! Слабость Норрис к валерьянке была общеизвестна и Крыса никак не могла понять, почему подруга упорно не желает лечиться. Налицо зависимость, причем с уклоном в преступные намерения. Ради валерьянки кошка могла нагородить такого, что её смело можно было сажать в тюрьму по статье «лжесвидетельство, клевета и мошенничество». Впрочем, вероломство кошек не сегодня открыто, и даже не вчера, потому Крыса отрицательно завертела головой. Кошка разочаровано поникла. Тем более, что крыса учуяла наконец источник приятнейшего запаха мяты, так тянувшего её к себе. Какая милая эта Травяница! Как любезно с её стороны вырастить на радость Крысе небольшой кустик мяты! У Крысы повлажнели глаза, и она, роняя по пути свитки, рванула к заветному кусту. Он быстро кончился, а Крыса с блаженным видом шлепнулась на пол. Миссис Норрис понюхала белое тельце:
- Фу! Мята! Гадость какая! И когда ты научишься держать себя в руках! Может тебе все же пора начать лечиться? Это не игрушки, Крыса, у тебя же зависимость налицо! Как мяту увидишь, сразу теряешь волю! Так и до крысоловки недолго допрыгаться!
- Норрис! Это же просто мята! Невинная травка! Я!!! Себя !!! Прекрасно !!! Чувствую!!!!!
- Фу. Не дыши на меня. Стоило на минуту опоздать… Все ли ты тут порушила-то? А что ты вообще сожрала-то? – Кошка прочитала на обрывоке свитка. – «Папирус».
Крыса икнула.
- Новая лекция что ли? Ты чего наделала, Крыса? Ты чего сожрала-то?
Крыса повернулась на левый бок и сказала:
- Ик! Одним свитком больше, одним меньше, ик! Вон их тут сколько! Олюш и не заметит! Ик! И потом, он на вкус какой-то не такой, невкусный, в общем, мне не понравился. Ик!
Кошка поморщилась:
- Крыса! Ты подумала, что слопала-то? Это же не пергамент! А папирус! Трава такая! Типа осоки! С чего ей быть вкусной???
- Да? То-то она мне гадостью показалась. Я решила, что у Травяницы ужо того, денежек не хватает (ик!) на приличный пергамент! - Крыса толкнула задней лапой кучу каких-то стеблей, из-под которых вылетел свиток с непонятными рисунками. Стебли оказались на редкость громкими и, падая, прогрохотали так, как будто тысяча китайцев пробила в тысячу барабанов своими бамбуковыми палочками. Крыса и кошка враз вскочили на лапы.
- Ну все, крыса! Щас погорим из-за тебя! Столько лет вести себя безупречно и быть уволенной с теплой должности из-за какой-то белобрысой голохвостой наркоманки! Это не я, профессор Олюш! – заголосила кошка. – Это не я, это все она! Крыса то есть! Я только что подошла! А она уже мяту разоряет! Я только ради домашки заглянула!!!
- Хорош каяться, Норрис, - в глазах оскорбленной Крысы появились неприятные огоньки. - Профессор Травяница не слышит тебя еще. Зато я слышу, как ты виляешь перед людьми за блюдечко сметаны. Это подло, кошка, беречь себя настолько, чтобы изменить всем своим принципам! Ластиться к людям – это верх унижения для настоящего зверя!
Миссис Норрис чувствовала себя виноватой за свое такое малодушие и, справедливо решив, что лучший способ обороны это нападение, ринулась в атаку:
- Людей, говоришь, побоку? А о будущем кто думать будет??? Тебе хорошо, хвостатая, ты везде проживешь! И в норе, и на помойке, и в тайге – ты везде как дома, если раньше не сожрут! Ты – сама себе хозяйка! А я – кошка, мы сто тыщ лет животные домашние! Мне дом нужен, понимаешь, ДОМ!!! С хозяевами! Внимательными и воспитанными! Чтобы уважали и любили! И сметаной кормили! Нас еще египтяне за большие деньги держали в доме! Так ценили! И мы привыкли! В отличие от вас, которых люди травят!!!
Крыса с презрением смотрела на предательницу интересов хвостатых. И она еще, будучи монархиней, дала этой … этой… титул княгини! Впрочем, кошки всегда подлизывались к людям – всегда. И всегда делали вид, что люди им не нужны.
- Ладно, можешь в случае чего сваливать на меня свои проступки. Я не боюсь отвечать за свои действия. А еду я, в отличие от тебя, везде найду. Кстати о египтянах. – Крыса, с истинно лондонским (то бишь презрительным) аристократизмом развернула остатки свитка. – Если хочешь подлизаться к Олюш, лучше сделать домашнюю работу, глядишь, тебя лишний раз погладят вдоль шерсти, раболепное ты существо.
- Давай! – Кошка была рада уйти от обсуждения щекотливой темы.
Кошка подумала о том, что она только-только нашла себе постоянное место обитания, и гарантированную кормежку и решила, что ни за что не позволит крысе разрушить ее благополучие. Да, она скорее саму Крысу сожрет, чем позволит выгнать себя из Школы. А лучше натравит на наглую блондинку драконов. Но тут приятные мысли пришлось прервать и вспомнить про домашку.
Крыса только вздохнула, наблюдая это человекопреклонение в действии. Что ни говори, а миска и сосиска портят даже самых свободолюбивых и на первый взгляд независимых животных. Пока не пойдет речь о сметане. А потом можно снова стать независимыми – до следующей кормежки. Правда, от Норрис она этого не ожидала, но что взять с кошки? Ладно бы хоть выторговала себе зарплату или хотя бы пожизненное сметанное содержание, как Силантий. А то все живет подаяниями, попутно таская у Силантия ту же сметану, и вымогая взятки у студентов, если удалось поймать их на преступлении. Закрывает глаза за блюдце сметаны - вот где катастрофа-то – строя из себя независимую. Совершенно мозги не включает полосатая, просто беда какая-то, а не кошка.
Животные склонились над пергаментами, и быстро зачиркали перьями.
15.03.2007