Наверное, Марина ЧЕРКАСОВА даже представить не может, кем она была для нас, своих сверстников. Летающая девочка, которая может творить чудеса. И раз эта девочка может такое, то мы просто не имеем права кукситься под свои подростковые проблемы. Если вы спросите, кто из спортсменов сделал современное фигурное катание, то сразу после Родниной и Зайцева будут названы Черкасова и Шахрай. А когда мы начали разговаривать, то передо мной раскрывалась простая и нелегкая женская история, где короткие радости перемешивались со страшными трагедиями. Она вставала и шла вперед. Как в детстве. На тренировках Станислава Жука.
- Марина, вы прошли в спорте всё. Когда было самое уютное время? Когда вам было лучше всего? Когда вы были ребенком, вы всему учились, когда побеждали, когда пытались восстановиться, или сейчас, когда тренируете ораву детей?
- Мне кажется, в каждом цикле есть свое приятное. В детстве - одно, в серединке другое. Когда уже стала спортсменкой – тоже какие-то есть хорошие впечатления. Ну, и как тренер. Есть мои дети, которые радуют меня, есть те, которые огорчают. Везде приятное есть.
ТРЕНЕР
- Что самое приятное в тренерский период жизни?
- Самое приятное то, что у меня очень много детей, которые выросли и пошли в большой спорт. Это меня радует. У меня каталась Алена Косторная, у меня каталась Настя Долидзе. Много деток, хороших.
- Скажите, а Косторную вы могли довести? Вынужденно отдали?
- Ну, естественно, вынужденно. Потому что у нас нет столько льда, сколько хотелось бы. И очень много народу в группах.
- Когда Косторная уходила, вы ее отдавали, или мама ее уводила?
- После сборов летних мама подошла ко мне, и мы вместе, вдвоем решили, что нужно идти дальше. Мы очень хорошо расстались. Мы до сих пор дружим. Мы с Аленой переписываемся.
- Марина, вы же с этими детками, у которых хочуха с нехочухой на первом месте, возитесь, как мама. А ведь если один из них станет фигуристом, это будет уже много.
- Мне говорят, что вроде как дети боятся. Но я отвечаю: боятся те, кто не хочет трудиться. А те, кто трудится, они не боятся, они слышат тот голос, который ему помогает как мама. Я очень люблю детей. И иногда, когда обижаю их, например, грубо скажу что-нибудь, сразу хочется попросить прощения, обнять. Но я этого не делаю, потому что это спорт. А спорт – штука требовательная. Потом, когда выходят со льда, уже они - мои милые. У меня сейчас девочка есть маленькая. Она, когда или поболеет, или чуть-чуть травму получит, сразу плачет: я так скучаю по Марине Евгеньевне, так скучаю по Марине Евгеньевне. Это мама ее рассказывает. Прибежит – меня обнимает. А потом, когда мы выходим на тренировку – всё. Маленькая, а понимает, что здесь надо трудиться. Я думаю, что тренер должен быть как мама, как папа. Как мне был Жук - как папа. Я папу мало видела, потому что он утром уходил на работу, я вечером приезжала и – спать. А с Жуком проводила практически целый день.
СТАНИСЛАВ ЖУК
- Когда были спортсменкой, в этот период, что было самым светлым?
- Когда ты стоишь на пьедестале почета. Самое приятное, когда тренер видит свою работу, когда ты занимаешь первое место, ну, и хвалят, говорят, что ты - молодец, что выполнила то, что тренер задумывал.
- Станислав Алексеевич Жук, как я понимаю, смотрел на десятилетия вперед. Лет на 20, а то и 30, как минимум. Было очень страшно делать четверные подкрутки?
- Я думаю, что мне не было страшно. Потому что у меня не было страха. Поэтому я и стала заниматься парным катанием. Сначала не хотела, а потом понравилось, и ничего не боялась.
- А как вы попали к Жуку?
- Я же каталась в ЦСКА. Одиночным катанием занималась. И как-то он меня увидел, видимо. Интервью у него однажды брали, где он сказал: я Марину искал в другой стране, а оказывается, она в нашей школе была, и вот, так я нашел ее.
- А говорят, что Жук был жестким.
- Жесткий - да, жестким он был.
- А почему как папа?
- Ну, потому что он всегда выходил со льда и становился, как все родители. Он нас любил, обожал. Ну, а как с нами по-другому? Не заставишь – не получится. . Я-то плакала, когда кроссы бегала. Потому что, ну, сложно давалось, легкие были, ну, маленького объема, и тяжело было дышать. Не любила кроссы. Мы 12 километров бегали. Потом 300 с лишним ступенек. Но не в этом дело. То, что все равно это надо было, через это проходить.
- Очень хотелось кататься?
- Очень. Я, когда меня Станислав Алексеевич выгнал, плакала первое время. Ну, а потом привыкла. Ну, что теперь уже…
- А что произошло, что такую преданную, старательную ученицу, и вдруг…
- Мы предоставлены были сами себе на сборах в Новогорске. Ну, и решили покататься на машине. Все вроде покатались, я была последняя. И как раз Станислав Алексеевич ехал. И получилось, что мы остановились лицом к лицу. Он меня вытащил из машины и сказал: «Пошла вон отсюда. Всё, на этом мы с тобой прощаемся».
- А правда, что тренер может потерять интерес к ученикам?
- Если ученик не тренируется, ну, естественно, может.
- Мог потерять Жук интерес к вам?
- Я думаю, что да. Потому что подрастала пара Пестова/Леонович, Першина/Акбаров. Он даже нас с Рашидом Кадыркаевым отправил кататься ко второму тренеру, к Владимиру Захарову.
ДЕВОЧКА МАРИНА
- Мама привела в фигурное катание?
- Мама привела брата. Ну, и отдали нас, чтобы мы вместе были. Надела чужие коньки, вышла, и тоже начала пробовать кататься. В итоге брата не взяли, а мне сказали - приходи.
- Вы - ребенок, подросток, который так много вкладывал в спорт, что казалось, что именно спорт занимал всю вашу жизнь. Хоть на что-то еще время оставалось?
- И ходили куда-то, и гулять успевали. Я, в принципе, успевала всё. Пока я доеду до дома, дети еще там бегают-прыгают. И я сразу маму спрашивала: мама, можно побегать и поиграть? Ну, выходные были, играли. Но такого количества времени, как у других детей, у нас, конечно, не было.
- А где жили?
- Мы жили раньше около метро «Варшавская», Чонгарский бульвар. Вот, мы и ездили оттуда.
- С ума сойти! Я думала, вы из Ленинградского района, около ЦСКА.
- Нет, мы только когда Олимпиаду когда откатали, нам дали квартиру, и мы переехали вот сюда на Речной вокзал. Это уже чуть ближе к ЦСКА. А так мы далеко жили.
- Вы творили безумно сложное фигурное катание. А если бы у вас с Сергеем Шахраем не было разницы в возрасте, удалось бы Жуку шагнуть с вами так далеко?
- Если была бы старше, ничего бы страшного не было. Если бы, чуть позже не выросла. Потому что, когда партнерша вырастает, а партнер остается на таком же уровне, естественно, ему сложнее становится всегда. А так – да, Сергей на шесть лет он меня старше. Прыгать я умела. Мы учили только элементы. Но мы с Сергеем вечно воевали. У меня характер такой - я очень упрямая. Если у меня что-то не получается, я буду работать, работать, работать. Когда тренера нет, я могу похалтурить. Когда тренер рядом, то я всегда работала. И это все видели.
- Отличница?
- Ну, как, отличница? Были тоже какие-то замечания. Но знаете, как говорят - ребенок, поцелованный Богом. Есть такие дети, которым не надо много тренироваться - у них всё получается. Ну, все равно тренируешься. Ну, вот, Жук говорил, что, вот, одаренный ребенок. Поэтому нам легко было. А, когда стала расти, тут другой разговор пошел. Было очень сложно. Мне сначала 13 сантиметров, потом 15 сантиметров. Очень было сложно, Жук очень ругался. Ну, не в моих было силах справиться! А Станислав Алексеевич заставлял, заставлял. Качались. Все время тренировались, работали. Я еще больше работала. Нужно было опять в форму прийти. А самое страшное было перед Олимпиадой. Это очень было страшно. Все элементы были разобранные. По частям, можно сказать. Вот Жук собирал.
- А с таким ростом, действительно, другое ощущение тела?
- Конечно, другое. И в поддержке другие ощущения сразу же другие, и всё выше кажется. Когда маленькая - тебя туда-сюда вот так покрутили, и всё получилось. А тут поднимают – и ты уже осознаёшь, что ты уже взрослая.
ЖИЗНЬ, КАК ОНА ЕСТЬ
- Когда страх появляется?
- У меня страх появился, когда я уже закончила кататься, когда я ушла в балет на льду, и там меня партнер уронил. Вот там страх появился, когда меня первый раз уронил, взрослую уже девушку.
- А когда началась своя личная жизнь?
- Семья появилась уже в балете на льду. Первый брак неудачный. Потому что я думала, что будет всё хорошо, как обычно мы, спортсмены, все думаем.
- Да все женщины, все девочки, выходя замуж, думают, что всё будет хорошо.
- Просто выходила за спортсмена, думала, что всё так же и будет, как привыкла в спорте. Спорт - он есть спорт. Мы, спортсмены, более сдержанные. А вот, так получилось, что родила сына, и практически в два месяца - ребенку было два месяца, мы с ним разошлись.
- К маме пошла?
- Да, ушла к маме. Мама меня поддерживала. Разговаривала с мамой. Я говорю: мама, я не могу сидеть на твоей шее, нужно мне работать. Оставила маме сына и попросила его воспитывать, пока я буду зарабатывать деньги.
- Пошла снова в балет на льду?
- Да, пошла снова в балет на льду. Но только уже пошла не в тот, а уехала на Украину. Уехала на Украину, присылала маме всегда деньги, приезжала, в свободное время, когда оно появлялось. Потом забрала его туда. Он у меня на трибунах спал, мне мальчишки там помогали с девчонками.
- А почему на Украину?
- Чтобы не видеть этого… Неприятно, когда перед глазами стоит. Ну, просто обидно. Вроде как бы всё было хорошо, но оказалось, что всё… Обидно тогда, когда родился ребенок, и это всё произошло. Ситуация была очень неприятная. Муж говорил, что дети есть, а у нас детей нет. Я согласилась. Родили ребенка… Он не смог сдержаться, нашел себе другую. Я уехала, и пыталась забыть. А там, на Украине, все знакомые, все равно все его вспоминали. Поэтому очень было сложно сначала. А потом ничего вроде.
- Долго приходила в себя?
- Года два точно. А потом случилась и вторая ошибка. Вот, со второй ошибкой еще тяжелей было. Тоже доверилась человеку. Ну, слава Богу, что не подарил ребенка от него. Потому что было бы еще сложнее. Потом уехала в Италию. И сына забрала. Он учился, я работала. Муж приезжал-уезжал, брал деньги. Все время уезжал. Я не понимала, почему он ездит, но все время говорил, что я еду к маме. Ну, я доверяю людям. Однажды мы приехали одним летом в Москву – и на этом он уехал, и уехал со всеми деньгами, со всеми документами. Всё забрал. Я позвонила его маме. А мама говорит: а вы что, приехали? Я говорю: ну, он же к вам поехал. Мама сказала: нет, его нет. Ну, на этом всё. Подавали в розыск. Пока здесь лето были. А нужно было бы ехать, я уже в Италии работала. И сын учился. Нужно было собираться, ехать. А у нас ни документов, ничего нет. Мама говорит: оставайтесь тут. Мы остались здесь. Ну, и вот, тогда начала уже работать в Ледовом дворце Умка.
- А в Италии тренировали?
- Да, тренировала. Я тренировала и синхронистов, и одиночников. Синхронное катание. Начинала, первые шаги, синхронистов. Вот, там и театр был. Всё попробовала. Всё, что можно, попробовала.
- Интересно?
- Интересно было, да. Ну, всё, что новое всегда интересно.
- Вы в Москву вернулись тренировать, да?
- Ну, да. Я начала работать. Познакомилась с молодым человеком. С Валерой. Начали встречаться. В 2002-м году у нас уже родилась дочка Дашенька. Сын катался. Занимался хоккеем. Так что семья была уже создана. А потом…
- Жизнь в очередной раз вас не пожалела?
- Я себе все время говорю, что сын жив, что он просто уехал. Но не забывается, это очень сложно. Время не лечит. У меня дочка по нему очень скучает. Она маленькая была, когда мы его хоронили. Сначала недопонимала. А потом она увидела, что я постоянно переживаю, плачу вечером. Потому что в основном самое тяжелое – это вечер. Она подходила, спрашивала: мама, а что ты плачешь? Я говорю: ну, вот, видишь, братика нет. Она ему письма писала. Мы возили на кладбище письма ему. Она до сих пор… Я могу заплакать, например. Она подходит и говорит: вот, сейчас бы был бы Виталик рядом, он бы меня бы наказал. Вечером до сих пор тяжело. Но есть внучка. Виталик успел мне её подарить. И в ней я вижу его. Вот, она идет - у них фигуры у них одинаковые. Она похожа и на папу, и на маму. Но все равно черты лица - его, его повадки, его взмах руки. При мне он присутствует.
- Жизнь трудная или жизнь счастливая?
- Я думаю, она счастливая. Трудности были, но жизнь счастливая.
Тут хотелось добавить что-то пафосно-пошлое о спорте и о женской доле. Но пусть это интервью закончится словами Марины ЧЕРКАСОВОЙ:
- Мне очень нравится фигурное катание. Я к нему сама пришла. Поэтому мне до сих пор нравится. Я работаю с малышами. Мне многие говорили: почему ты с малышами, почему ты не идешь к большим детям? Ну, я как-то не знаю, больше к малышам склоняюсь. Видимо, хочется опыт передать, именно вот тот, который самый сложный. Естественно, полегче работать с детьми, которые уже чего-то достигли и стоят уже на коньках. А вот самые маленькие – им очень сложно. И поэтому я считаю, что я очень большую работу здесь выполняю, передавая их в большой спорт.
#Mozerteam #фигурное катание #марина черкасова #станислав жук #сергей шахрай
Если вам с нами интересно, пожалуйста, поставьте лайк или подпишитесь на канал