Нью-йоркский журналист и родоначальник американской ландшафтной архитектуры Фредерик Ло Олмстед, был главным архитектором центрального парка в Нью-Йорке. В 50-х годах 19 века на волне растущего напряжения между севером и югом предпринял путешествие на юг страны, чтобы ознакомить читателей The New York Times с жизнью в рабовладельческих штатах.
Нас не сильно интересует положение аграрной экономики тех лет. Но Ло Олмстед в своих книгах делал замечательные зарисовки жилья тех мест и тех времен.
Вот они… Перевод яндекс-переводчика.
«В хижинах лучшего класса крыша обычно строится с изгибом, чтобы выступать на восемь или десять футов (3 метра) за бревенчатую стену; и часть этого пространства, внешняя по отношению к бревнам, обшита досками, образуя дополнительную небольшую комнату, а остальная часть образует открытую веранду.
Вся хижина часто приподнимается на четырех угловых стойках, в двух или трех футах (0,9 метра) от земли, чтобы воздух мог циркулировать под ней.
Камин построен в конце дома из палок и глины, а дымоход вынесен наружу и часто отделен от бревенчатых стен; но крыша расширена на фронтоне, пока не станет на одну линию с его внешней стороной.
Крыльцо имеет перила спереди и широкую полку в конце, на которой обычно ставятся ведро с водой, тыква и таз для рук.
На крыльце есть стулья или скамейки, и вы часто видите женщин, сидящих на них за работой, как в Германии.
Бревна обычно обтесываются, но мало. И, конечно, по мере их укладки между ними будут широкие промежутки, которые увеличиваются при последующей усадке. Они, как правило, не заполнены каким-либо образом и стена не облицована изнутри.
Проходя по дороге, вы часто можете видеть сквозь щели все, что происходит в доме, а ночью свет огня ярко освещает все стороны.
Хижины беднейшего класса белых были более жалкого вида - это были простые квадратные загоны из бревен, крытые крышей, снабженные дымоходом и обычно с навесом из досок, поддерживаемым грубыми столбами, перед дверью.»
«Дома рабов обычно представляют собой бревенчатые хижины различной степени комфорта и вместительности. В одном конце есть большой открытый камин, который находится снаружи стены дома и сделан из глины. Дымоход иногда делается из кирпича, но чаще из досок или расщепленных палок, сложенных наподобие бревен и обмазанных глиной.
Они наслаждаются большим ревущим огнем, и, поскольку обычно топливом является сосновая смола, хижина ночью, когда дверь открыта, издалека кажется раскаленной печью.
Дымоходы часто загораются, и хижина разрушается. Против этой опасности можно принять очень мало мер предосторожности.»
«Мы поужинали в изысканно опрятной бревенчатой хижине, стоявшей недалеко от дороги, перед которой рос красивый вечнозеленый дуб, первый, который я заметил.
В окнах не было стекол, но занавески из белого муслина сдерживали потоки воздуха и в течение дня пропускали достаточно света, в то время как большой пылающий камин согревал и освещал комнату ночью.
Возле камина висели ружье и пороховой рожок, а хозяин дома, славный, сердечный, общительный малый, сказал, что недавно он подстрелил трех оленей и что там полно кошек и лис, а также индеек, зайцев, белок и другой мелкой дичи в непосредственной близости.»
«Это была бревенчатая хижина из одной комнаты, четырнадцать футов на четырнадцать (4,2 х 4,2 метра), с еще одной маленькой комнатой в пристрое из досок с наветренной стороны. Там не было окна, но было три двери и отверстия между бревнами во всех помещениях.
Дверь пристроя была забаррикадирована, но это сооружение было очень открытым, а так как внутренняя дверь из-за провисания на деревянных петлях вообще не могла быть закрыта, северный ветер имел почти свободный ход через хижину.
Сильный огонь ревел в большом камине в конце комнаты, и мы все тесно сгрудились вокруг него. "Женщина" одна проходила через наш полукруг, готовя лепешку, жаркое и кофе на ужин.
Комната была, как я уже сказал, четырнадцать квадратных футов, с рейками из расщепленных досок, прикрепленных между более широкими отверстиями в бревнах.
Наверху она была открыта до самых стропил, и во многих местах между черепицей крыши виднелось небо.
Грубый дощатый ящик площадью три квадратных фута с полкой в нем содержал посуду из поместья. В другом таком же ящике хранились запасы муки, кофе, сахара и соли. В бревенчатом сарае в загоне для лошадей хранилось зерно, из которого ежедневно готовили еду. А в бревенчатой коптильне или сарае хранился запас свинины.
Кровать с балдахином занимала четверть комнаты. Колыбель, четыре стула, обитые невыделанной оленьей шкурой, стол, сковородка для выпечки, кофейник и ружье, лежащее на двух деревянных колышках на камине, пороховой рожок, кисет и охотничий нож дополняли убранство дома.
Мы все сидели в шляпах и пальто, а женщина готовила в шляпке и шали.
Когда я сидел в углу возле камина, я мог просунуть обе руки, положив одну на другую, между камнями камина и бревнами стены.
Матрац со стегаными одеялами был расстелен для нас в пристройке, как раз между двумя дверями. Мы спали во всей нашей одежде, включая пальто, шляпы и ботинки, и полностью укрылись одеялами.
В семь утра, когда мы их сбросили, ртуть в термометре в наших сумках, которые мы использовали вместо подушки, составляла 25 градусов по Фаренгейту (-3,5 по Цельсию).»
«A journey through Texas; or, A saddle-trip on the south-western frontier: with a statistical appendix». Frederick Law Olmsted
Подписывайтесь на мой канал, комментируйте и ставьте лайк. Тем самым вы поможете продвижению канала.
