С этой девочкой я познакомилась год назад, на презентации книги её рассказов «Истории деда Прохора», удивительные, скажу вам, рассказы в этой книге, и все они о далёком прошлом.
Подумалось: «И откуда у неё, такой молодой, эти глубинные знания о жизни, утонувшей в веках?»
Дед Прохор и бабушка Анисья
Предваряя свой рассказ о книге, Лена сказала, что всё началось с мечты…
А ведь правда - у каждого человека есть своя мечта. У Лены мечта была совершенно сумасшедшая – она мечтала встретить Новый год в старинном тихом Палехе. Почему именно этот городишко был у неё в чести, её муж Серёжка догадывался, но догадки эти были такими смутными, что добраться до истинной причины он даже и не надеялся.
Улыбался в усы, а сам, знай себе, подрабатывал, оставался сверхурочно, приходил усталый, только успевал поцеловать жену, поужинать и падал в кровать. Слышал сквозь сон, как его Ленка то и дело читала ему про свой Палех. То он у неё в чести у властей был, то в опале.
То читала про какого-то Прохора, который пропил не только свой топор, но и крестик с груди снял, отдал за бутылку, а потом, протрезвев, брал подряд в Ростове или Шуе и уезжал расписывать храмы.
Гуляли в её рассказах озорные мужики, которые владели кистями, как игрушками, расписывали не только шкатулки, но писали даже иконы, с которых глядели на мир всё те же лица палехских мужиков и баб. Раскупали их иконы, увозили по разным городам и весям, кто-то молился, истово веря в лики на досках, а кто-то развешивал по горницам просто так, для красоты.
Про бабушку Анисью Ленка читала ему особенно часто, то бабушка вместе с богомольцами идёт крестным ходом, то носит воду на коромысле из студёной речушки Палешки, а то колотит вальком проношенные Прохоровы порты и рубахи, льняные, некрашеные.
Засыпалось под эти рассказы жены хорошо, спалось крепко, только откуда она рассказы эти черпает, никак понять не мог.
То, что Ленка их сама сочиняет, ему и в голову прийти не могло. И только однажды, когда Ленка в очередной раз запросилась встречать Новый год в Палехе, Сережка не выдержал:
- И чего дался тебе этот Палех? Уж если и ехать, то в Москву или в Питер… Там красота, там роскошь… А Палех-то твой что? Посёлок городского типа… Дыра дырой, немногим от нашей дыры отличился…
Ленка, задумчиво взглянув на мужа, тряхнула своей льняной гривой и произнесла нараспев:
- Я же Прохорова… Слышишь? Я пра-пра, не знаю в каком колене, но я Прохора родня… Того, который храмы по городам расписывал… А он из Палеха… Там он наверняка и похоронен, и другие мои родственники там. Корни мои там, понимаешь?
Мечта о новой квартире
Сережка ничего не понимал, он очень уставал на работе, стараясь скопить денежек, чтобы начать уже отделывать квартиру, которую они с Ленкой купили в ипотеку.
Дом, в котором была их квартира, вот-вот должны были сдать и требовались немалые средства, чтобы провести в ней ремонт и наконец-то переехать. От одной мысли о том, что наконец-то они с Ленкой переберутся в собственное жильё и забудут об этих съёмных квартирах, как страшном сне, грела Сережкину душу.
В квартире будут высокие потолки, и его мечтательница Ленка будет рисовать в своём воображении звёздное небо. В этой новой квартире будет автономное отопление, и холодными осенними вечерами Ленка перестанет жаться к нему озябшим котёнком.
А самое главное – у них появится отдельная комната для малыша. При мысли о том, что очень скоро Ленка родит ему сына или дочку, а может и сразу двоих, потому что у Серёжки в роду бабы не редили рожать по двойне, сладко ныло под ложечкой.
Сережка благодарил Бога, что ему так повезло с работой, вернее, с начальником, Иван Николаевич, майор в отставке, прошедший не одну горячую точку, шрамы-раны скрывал под рубашкой, а человеком остался добрейшим. Пришёл он руководить их небольшим предприятием как раз в то время, когда Серёжка искал после армии хоть какую-нибудь работу, присмотрелся к нему начальник, увидел, что паренёк и смышлёный, и старательный, пригрел его, стал ответственную работу доверять, за которую не каждый брался, но за которую платили хорошо.
Делился с ним Серёжка и семейными делами, про Ленкину блажь тоже сказал, мол, свихнулась моя драгоценная на каком-то Палехе. Рассказами её поделился, заметил, как лукаво блеснули глаза у Ивана Николаевича.
Иногда, размечтавшись, Сережка говорил жене:
- Вот бы, Ленка, получить нам ключи перед Новым годом, я бы на все праздничные дни ушёл туда и стал бы потихоньку порядок наводить. Глядишь, к весне бы мы с тобой…
Но Ленка не позволила ему договорить до конца, обожгла жалобно-влюбленными глазами.
- Нет, деликатесы к праздничному столу будут, ты не переживай, сделаем всё, как у людей… Платье новое хочешь? Ну, давай купим, хотя тебе и старых носить не переносить, я же тебя не за платья люблю…
Но Ленка молчала и только мотала головой, Сережка понимал, что сейчас опять завернёт чего-нибудь про свой Палех и старался поскорее выскользнуть за дверь.
Приближался Новый год, на работе вовсю шла предпраздничная канитель. Женщины вырезали снежинки и приклеивали их на окна, Иван Николаевич купил большую мохнатую ёлку, и мужчины тут же установили её в фойе.
Молодые девчонки запечалились, мол, у нас и игрушек-то нет, бывший руководитель эти праздники не приветствовал. Тогда Иван Николаевич предложил сделать игрушки из подручных материалов, как их когда-то делали в послевоенной школе. Тут же зашуршала фольга, защёлкали степлеры, дело пошло.
А когда поздравления с праздником закончились, Иван Николаевич начал выдавать конверты с премиями. Подошла и очередь Сережки, Иван Николаевич вручил ему сразу два конверта и сказал:
- Один твоей жене…
- Жене? – удивился Сережка. – А ей-то за что?
- Потом узнаешь. Это ей подарок от меня лично…
Ночь в старинном Палехе
Чтобы быстрее попасть домой, Серёжка взял такси, подъезжая к дому и ещё раз прошуршав Ленкиным конвертом, подумал: «Что всё это значит? Волшебство какое-то…»
Ленка, узнав про подарок, схватила ножницы и заперлась в туалете. А через минуту Сережка услышал сдавленный писк, толи вопль радости, толи сдавленный плач. Забарабанил в дверь:
- Ленка, я не знал, что там, честное слово не знал… Это Иван Николаевич, это его подарок…
Ленка открыла дверь и повисла на шее мужа. Сквозь непонятное урчание он слышал только одно слово – Палех!
Оказалось, что в конверте два билета до Иванова, причём и туда, и обратно, а ещё оплаченный ночлег в гостевом доме «Ковчег», который находится как раз в этом самом Палехе.
А ещё в конверте было письмо, а в нём сообщение о том, что осмотреть Палех, его храмы и музеи и одного дня хватит, а вот второй день Иван Николаевич поручал посвятить старому городскому кладбищу.
Буквально в следующих словах он объяснял: « Мать моя там похоронена, хоть и зима, сугробы, но могилу вы найдёте без проблем, она на центральной дорожке. На памятнике фамилия отца моего, а в скобках её девичья. Прохорова она… У нас половина кладбища Прохоровых… Сам я там давно не бывал да и вряд ли соберусь в ближайшее время, вот и поручаю вам отвезти моей матушке мой сыновний поклон. И цветы положить не забудьте, только красные гвоздики не покупайте, она их не любила, а почему не любила, я вам потом расскажу… А книгу свою мне первому подпишешь. Обещаешь?»
Вот так и исполнилась мечта Лены – встретили они с мужем Новый год в старинном Палехе.
Выпив в местном ресторанчике по бокалу шампанского, они пошли бродить по городу. Лене казалось, что каждый дом, каждый переулок ей до боли знаком и что она здесь когда-то уже бывала. Наверное, в какой-то другой, прошлой жизни. А Серёжка, сжимая в своей руке ладошку жены, думал о своём: «Иван-то Николаевич, надо же, настоящий волшебник…»