Полночи проворочалась Стёпка, уснуть не могла, всё планы на счастливое будущее села строила.
С утреца на автобус прыгнули, да в Перепёлкино. Быстро домчались, глазом моргнуть не успели, всего-то семь километров.
А тут уж им навстречу Шкуриха ползет с пустым ведром.
- Тьфу ты, пропасть какая! – подумала Стёпка. – Удачи не будет…
И только хотела поздороваться, как Шкуриха затараторила первой.
- Вы чего тут вынюхиваете? – вылупилась она на подружек.
Ох, и противная эта баба, Шкуриха! Завистливая и жадная. Всему и всем завидует, даже если по сути и завидовать нечему. Величали её Алевтиной Павловной Скуратовой, но местные звали Алькой, а за глаза – Шкурихой, не за схожесть с фамилией, а за её язвительность и виртуозное умение лезть «под шкуру», да ещё так, что и мёртвого достанет.
Вот и сейчас прямо сам чёрт её принёс, привяжется теперь, как банный лист, не отцепишься. И ведро при ней, как назло, пустое…
- Чё примолкли? С утра уж приташшылися?
- И тебе доброго здоровьичка, Алевтина Павловна! – невозмутимо ответила Стёпка.
- Да вот, говорят у вас… - пролопотала было Зинка, да сразу и осеклась, увидев, как Стёпка ей знаки глазами делает, молчи, дескать, не торопи события.
- А чё у нас? – настороженно спросила Шкуриха. – Мы до вашего колхозу не лезем, так и вы к нам не суйтеся. Люди тока-тока зажили весело, а енти уж тут, как тут, нарисовалися! Мордами своими крутять, рыщуть, щасття чужое глаза им застит…
- Ты сбесилась чё ли? – возмутилась Стёпка. – Орёшь с утра, как психическая, не ровён час на крик постояльцы сбегутся!
Шкуриха испуганно заморгала глазами, очевидно соображая, насколько много известно этим досужим бабёнкам.
А Стёпка, воспользовавшись моментом, взяла «быка за рога».
- Ты глазёнками-то меня не сверли, не пужай, пуганые мы…а лучче скажи, что за экотурызм вы затеяли? Мы ж суседи, как-никак, а с суседями, сама знашь, в дружбе надо жить! Нам твои постояльцы без надобности, мы своих заведём… А вот поделиться полезной новостью с хорошими людьми, да рассказать, как ентот бизнес наладить, было б благим делом, а ты жилисся, будто мы к тебе взаймы пришли просить.
- А с чего я вдруг вам должна все наши секреты выбалтывать? Мне-то с ентого какой навар? – сменила тон Шкуриха. Она уже не была настроена так агрессивно, её алчный характер заставил лихорадочно соображать, какую же выгоду она сможет извлечь, если посвятит непрошенных гостей в жизнь их села.
- Вот ты, Алька, во всём корысть ишшешь! – покачала головой Стёпка. – Одного ты не понимаешь, что турызм турызму – рознь. У вас – так, а у нас может быть – лучче. А могли бы скооперироваться…Ну, да ладно! У нас тырнет есть, в ём всё рассказывают, – и, сделав вид, что больше не хочет разговаривать с этой скандалисткой, подхватила под руку стоявшую истуканом Зинку и повернула в сторону автобусной остановки.
Заюлила Шкуриха, а вдруг эти дурные бабы чего-то там полезное в «тырнете» том выловят, да богатеев к себе из Перепёлкино переманят… Да ещё вздумают по суседкам пройтись, а те – дуры простодырые всё им и выложат. А что выложат, ведь она, Алевтина, может и не узнать? Нет, раз уж такой поворот, то никак нельзя их с обидой отпускать, придётся к себе пригласить, чтобы всё держать под контролем.
- Да ладно, чё там… кака така корысть… Просто не люблю, когда шпиёнов засылають. Айда ко мне, расскажу, чё знаю. – и Шкуриха направилась к своему дому.
Подруги переглянулись, но последовали за Алевтиной. Нельзя уезжать с пустыми руками, точнее, с головой, не почерпнув полезной информации.
- А ты куда с ведром-то ходила? – поинтересовалась Зинка.
- Да Пятаковым морковки продала. Пироги для постояльцев хочут стряпать. У их морковка за зиму в подполье сгнила, а у меня, живмя живая, будты только копаная. Хранить не умеют, а ещё туды – хозяйство ведуть! А я её в песочке храню. Надо тебе? Могу продать, у меня её цельный мешок. – Шкуриха вопросительно посмотрела на Зинку.
- Не, у нас своя есть. – Зинка помотала головой.
- Как же, есть! Поди гнилая аль засохла вся… И воопче, чё ты мне голову морочишь морковками своими?! – разозлилась Шкуриха, досадуя, что Зинка сорвала ей куплю-продажу.
Зинка аж дара речи лишилась. До чего же беспардонная, эта Алевтина! Грубая, злая… да и сама ж про эту морковку заикнулась. Но сейчас лучше помолчать, а то ещё передумает им помогать.
Стёпка посмеивалась про себя, видя, как Зинка борется со своим характером. Правильно, Зинка, не время зубы показывать, пусть сначала выложит на тарелочке всю информацию.
Ну, дошли. Забрались на крыльцо, да и тут же расположились на ступеньках.
- Ну чё там вам узнать-то надо? – плюхнулась рядом Алевтина.
- Как вы про ентот бизнес узнали? Как богатеев искали? Чем они воопче у вас занимаются? Сколько плотют и за чё? – Стёпка достала тетрадку и карандаш, чтобы записать важное.
- Ишь ты! Тетрадку приготовила! Так я тебе и рассказала, где искала богатеев. Сама потопай! Ножками…ножками… - и Шкуриха затянула было свою противную волынку, но неожиданно сообщила: «Танька, что с городу, ну та, Марюткина дочка, сказывала про ентот бизнес Варьке Шештаковой, а та – Ксюхе Мотыгиной. А Ксюха…»
- Хватит, хватит! – замахала на неё руками Зинка. – К сути давай!
- А ты не ори! – Шкуриха перешла на шёпот, - а то постояльца мне разбудишь!
- Постояльца? – также шёпотом поинтересовалась Стёпка. – Нешто он спит ишшо? Десятый час уж!
- Ну да, спит он. – кивнула Шкуриха. – Говорит, что рано вставать он не любить, поскольку карахтером он в сову – поздно ложится и поздно встаёть. Иной раз после часу дня очухивается.
- Надо же, в сову! А как же работа? Чё ж, как на курорте живёт чё ли? – возмутилась Зинка.
- Тссс… - Алевтина приложила палец к губам. – Кажись идёть!
Она живо вскочила и, загодя расплывшись в улыбке, уставилась на дверь.
И правда, дверь распахнулась и в проёме появилась мужская фигура.
- Ну и боров! – промелькнуло в Стёпкиной голове.
Мужчина был под два метра ростом и вширь примерно столько же, в общем, что вдоль, что поперёк – два на два. Морда здоровая, глазки узенькие, может спросонья, может от роду, и подбородков Стёпка насчитала три штуки. Необъятное брюхо постояльца, свисавшее чуть ли не до колен, невольно вызывало жалость окружающих, как к человеку с ограниченными физическими возможностями. Но сам пузан к дефективным себя не причислял, а наоборот, считал свою тучность признаком достатка и благополучия, хотя некоторые моменты всё же доставляли ему неудобства. Всё тело до самых полосатых пижамных штанов было расписано татуировками в виде богородиц и церквей с колоколенками, отчего наши подруги сделали вывод, что человек он верующий и настолько почитает Бога, что не пожалел собственной плоти, отдав её на растерзание художнику, дабы только увековечить всех известных и неизвестных нашим подругам, святых. Бычью шею украшала золотая цепь, размером навроде той, что у Стёпкиного Тузика. На кулаках, с детскую головку были какие-то надписи, но какие, подруги не разглядели, так, как были без очков, и решили, что это тексты из святого писания либо молитвы, сделанные очевидно для удобства, чтобы не таскать с собой библию, ведь всегда можно помолиться, поглядев на руку.
Мужчина вышел на крыльцо, потянулся и издал звук, схожий с львиным рыком – зевнул. Даже Стёпка припухла при виде такого здоровяка, а уж про Зинку и говорить нечего, та и вовсе скукожилась от страха.
Шкуриха стояла в угодливой позе, чуть ли не в поклоне и заискивающе улыбалась постояльцу.
- Добрего утречка, Анатолий Дмитрич! – промяукала Алевтина. – Как почивали?
- Хай, Алевтина Пална! Нормалёк! Спал, как убитый! – почесывая пузо, прогремел Анатолий Дмитриевич и, повернув голову, трижды сплюнул через левое плечо. – У нас гости?
- Да енто с суседней деревни приехали, тьфу…! – продолжала кланяться Шкуриха.
- То-то я смотрю, фейсы незнакомые. И чего там в вашей деревне? Чем занимаются? – поинтересовался он у Зинки.
Зинка глазами луп-луп и молчит, как воды в рот набрала.
- Глухая она что ли? Или немая? – спросил здоровяк.
- Сробела она, Анатолий Дмитрич, - нашлась Шкуриха, - Такого красивого мужчину увидала, вот и сробела.
- Аааа… - потерял интерес к гостям Дмитрич и кинул Алевтине: «Завтрак где?»
- Сейчас, сейчас… Бегу… - и Шкуриха зашипела подругам: «Идите покедова, я к вам в обед приеду».
Ошарашенные подруги потопали к автобусной остановке. Полдороги молчали, думая об увиденном, пока Зинка не промолвила: «Ну и бизнес! И в страшном сне такое не привидится…»
- Напужалась? – ухмыльнулась Стёпка. – Мужик, как мужик, токма запустил он себя… Какой из его работник? Помнишь, Семёныч борова держал? Мишку. Одно лицо! Там, похоже, Алька на него вкалывает. А разговоров-то! Полька, видно, слышала звон, да на свой лад поняла. Отдыхают они у их. Как на курорте...
- Да уж! – только и сказала Зинка.
В общем, приехали, не солоно хлебавши, ничего толком и не узнав.
продолжение: https://zen.yandex.ru/media/id/624e7f6444e108303a5ff156/beznadegino-kniga-chetvertaia-ekoturyzm-glava-tretia-628f1e3d46a6c218240e7f1f