Оригинальное название было частично одолжено из приключенческой истории о животных немецкого писателя К. Фишера «Zootopolis», выбранное автором из-за созвучности с Метрополисом – городом Супермена.
«Зверополис» рассказывает нам о чудесном мегаполисе, в котором антропоморфным животным удалось подавить видовые особенности во имя равенства и цивилизации. Хищники больше не охотятся на травоядных, ягуары работают на мышиную мафию, а кролики могут служить в полиции. Эдакий коммунизм во плоти. Утопия.
Вот только если присмотреться, можно заметить четкую сегрегацию между животными, отраженную в стереотипах: по размеру – руководящие должности принадлежат крупным видам; по «национальным особенностям» – кролики работают на морковной ферме, а лис зарабатывает на спекуляциях с мороженным; по локализации – верблюды живут в Сахара-сити, медведи в районе, напоминающем тайгу, элита в центре, менее привилегированные классы на окраинах, а те, кто не смог интегрироваться в городскую культуру, в деревнях за чертой города. Поэтому, несмотря на продвигаемую мэром-львом идею равенства (первая крольчиха-полицейская), доступ к реализации своих прав напрямую зависит от видовых особенностей. Отсюда – граждане и неграждане, как в полисной системе Древней Греции.
Кроме прочего, мы наблюдаем высмеивание отдельных государственных институций. В частности, мэр, скрывающий от жителей Зверополиса распространяющуюся проблему «одичания» некоторых зверей, аргументирует свои действия тем, что такова суть политики – защищать своих подопечных, спрятав от них источник угрозы, но тем самым воспрепятствовав разрешению ситуации. Лис учит крольчиху отвечать на вопросы журналистов как политик – то есть вопросом на вопрос. За публичными представителями администраций кроются угнетаемые овечки-заместители, на которых возложены все функции по управлению городом. Полицейские постоянно следят за новостями поп-индустрии (клипы Газели), вместо того, чтобы расследовать пропажи животных. А скорость работы почтовых отделений равна скорости реакций ленивцев (Блиц, Блиц, скорость без границ!).
Процветающий социал-дарвинизм приводит к тому, что травоядные и мелкие грызуны (коих, по словам Барашкис, преимущественное большинство) берут верх над хищниками, обвиняя последних в жестокости и «нецивилизованности». Здесь мы можем провести сразу несколько аналогий:
прогрессивизм – традиционализм;
демократическое большинство – меньшинство;
пролетариат – интеллигенция;
глобализм – антиглобализм.
«Приручение» травоядными хищников символизирует победу толерантного общества над институтами нации и семьи, вегетарианцев над мясоедами, если хотите. Но тем самым декларируемая идея равенства так и остается недостижимой, поскольку происходит банальная смена угнетаемого класса. Своего рода, государственный переворот, а не революция.
В конце истории талантливая Джуди Хоппс со своим другом Ником находит злоумышленника, «очернившего» зверей, и все возвращается на круги своя – к иллюзорному égalité. Но по факту – к дальнейшему сосуществованию в рамках сегрегированных сообществ, где все большое предназначено исключительно для слонов.