- Вячеслав, я сожалею. Болезнь не отступила. Рак желудка лишь прогрессирует, - устало и безразлично произнес главврач онкологического диспансера.
Мама замерла, сжав крепче мою руку, я услышал тяжкий всхлип, полный разочарования и отчаяния. Отец положил руку мне на плечо, чуть сжав. Я же просто сидел и смотрел в окно на проплывающие серые облака, сплошной пеленой закрывающие землю от солнечного света, еще не осознавая до конца, что осталось мне жить совсем недолго.
- А можно ли что-нибудь сделать, доктор? - Спросил я чуть дрогнувшим голосом.
- Молодой человек, на данной стадии развития медицины рак не может быть излечен со стопроцентной вероятностью. Тем более на третьей стадии. Но есть курс химиотерапии... - Я больше не слушал его заученную речь, которая давала лишь сумеречные надежды.
Вперив взгляд в небо, я задумался о своей жизни.
Безвылазное сидение дома, отсутствие друзей и компании, постоянные унижения. Стало чуть жалко себя, но нельзя сейчас плакать. Будет еще время. Пока что надо действовать.
- ...Людмила, это достаточно дорогой курс лечения, и... - продолжал свой лишенный всяческих эмоций монолог врач.
- Мам, пойдем отсюда. - Я повернулся к ней, улыбнувшись, и встал со стула. - Спасибо за известия, док, но я отказываюсь от химиотерапии. Не хочу гнить свои последние дни. - Мать с отцом удивленно переглянулись, отец попытался было что-то сказать, но я прервал его тем, что встал и собрался на выход из кабинета.
- Слава, но...
- Мам, давай поговорим за дверью? - Я открыл дверь на выход из кабинета и приглашающе повел рукой.
Родители, будучи, наверное, в состоянии шока, попрощались с доктором и покинули кабинет. С легкой ухмылкой я подмигнул главврачу и закрыл за собой дверь кабинета.
***
Мы сидели дома на кухне, пили чай, общались. Время, проведенное за компьютером, оказывается, не давало мне понять, что мои родители могут быть интереснее, чем цветные пони. Я улыбнулся, мысленно отправляя в корзину памяти все, что связывало меня с сычеванием.
- Слава, но всё же... Это же может помочь. Ты можешь вылечиться... - Мама почти плакала, отец сидел, молча попивая травяной настой. Травы ему, как оказалось, выписали уже давно из-за проблем с почками.
- Мам, нет. Я социально разлагался всю свою сознательную жизнь. Я не хочу разлагаться физически, будучи еще живым. - Я понял, что сказал что-то не так, когда из глаз мамы хлынули слезы.
- Сын, но если есть хотя бы какой-нибудь шанс - почему не попробовать? - Отец выглядел очень встревожено, хотя оно и понятно.
- Нет, бать. Шансы слишком малы, ты же сам знаешь. Я хочу жить, а не существовать, хотя бы последние месяцы своей жизни.
Я встал, решительно направившись к своей комнате. Итак, для начала прибраться.
В мусорку летело все. От плакатов с понями до подушек с 2D тян. Жалко, конечно, выброшенные на ветер деньги, но что поделать, если жить осталось недолго?
Через полчаса уборки и 17 пакетов с мусором, которые отец помог мне выкинуть, комната походила уже на некое подобие нормального жилища.
Стол, очищенный от плесени, банок, бутылок, руин так и не расцветшей цивилизации, сверкал.
На пол уже можно было наступить, не боясь отдавить ноги местному бомжу, который легко уместился в один из семнадцати пакетов и был отправлен на исконное место жительства.
Протертые окна показали, что небо за окном не такое уж и серое, а в Мухосранске сейчас достаточно неплохая погода. Горизонтально пролетевшая сосулька только подтвердила твои догадки. Легкий летний ветерок никогда не помешает.
Переглянувшись с батей, который натянул на лицо наигранную улыбку, я подмигнул ему, и, хлопнув его по плечу, направился в ванную. Пора привести себя в порядок. Сальные патлы, которые отмывались в кипящей воде уже 20 минут, стали светлее на 14 тонов, и из темноволосого я резко стал блондином. Прыщи легко сошли с лица, как только я помыл его с мылом. Однако.
Я закончил приводить себя в порядок, и из зеркала на меня смотрел совсем другой человек.
Это даже начинало нравиться мне. Неожиданное, однако, изменение.
Выйдя из душа, я обнаружил, что уже кромешная ночь, а завтра-таки придется вставать в школу.
Под хорошие мысли с хорошим настроем, я достаточно быстро уснул, предвкушая жизнь, полную изменений.
***
Утро. Птицы поют, теплый ветер колышет кроны деревьев, а пека стоит выключенной. Очень непривычно видеть темный экран на ней. Ну да ладно. Меняться так меняться.
Найдя самые чистые вещи, и аккуратно их прогладив, я заглотил легкий завтрак с чаем, и поспешил в школу.
Дорога до школы была короткой, а настроение, благодаря погоде, было прекрасным. Чуть прохладный утренний воздух слегка холодил, не давая телу окончательно спечься на солнце.
Подходя к школе, я услышал:
- Эй, это ж Сыч! Вали его! - Голос Ерохина, который бежал мне навстречу с друзьями - Ашотом и Камшотом.
- Ну действительно, что может быть оригинальнее, чем в очередной раз избить меня? - Начал я говорить, когда шайка чуть опешила от того, что я не убежал как обычно.
- Че? Сычев, ты что, оборзел? Беги давай, пока цел.
- Нет. Хочешь избить - избивай тут. - Я скинул рюкзак, готовясь дать отпор. Сердце бешено колотилось, разгоняя по крови адреналин. Я встал в стойку, выглядя, наверное, глупо, но я готов был дать отпор. Впервые, мать его, в жизни.
- Тьфу ты. Конченный какой-то. Пойдем, пацаны. А с тобой, Сычев, мы еще увидимся, - кинул он, отворачиваясь.
Я расслабился, понимая, что экзекуции не будет. Услышав приятный женский смех, я обернулся. Еотова с подругой.
- Привет, Слав, - хихикнула Таня.
- И тебе привет, Тань, - улыбнулся я, стараясь не подавать растерянности и удивления.
- Не хочешь сегодня после школы погулять? Каникулы уже скоро, уроков ведь не задают почти, - чуть кокетливо, смахивая волосы с плеча, спросила она.
- Конечно, да. Э-э... давай в шесть у твоей парадной?
- Хорошо, - улыбнулась она, и, взяв подругу за руку, а другой рукой помахав мне, удалилась.
Срань, это же прекрасно! Настроение резко улучшилось, и я почти вприпрыжку пошел к школе.
Уроки пролетели совершенно незаметно. Все время я смотрел в окно, за которым был светлый, теплый, и, даже, кажется, приветливый мир. Никто не пытался меня загнобить, избить, нассать в рюкзак. Черт, мне это нравится!
Прибежав домой, я начал приводить себя в максимально идеальный вид. Лучшие шмотки были постираны еще утром, теперь только погладить, взять батин одеколон, причесаться.
Идеально. Красавчик. Я смотрел на совсем другого человека в зеркале.
Счастливый, осмысленный взгляд, отсутствие мешков под глазами, достаточно презентабельный вид.
Ну что же, пора выдвигаться.
***
Она была прекрасна в этом летнем платье. Я еще никогда не видел ее такой. Запах ее духов затуманивал голову, заставляя мысли роиться как бешеные. Я стоял, опустив челюсть, и наблюдал за ее грациозной походкой в мою сторону.
- Привет, Слава! - прощебетала она.
- Здравствуй... - Не показать смущения, не показать!
- Ну что, пойдем?
Я молча кивнул, и мы направились в сторону ближайшего парка. Она о чем-то весело лепетала, постоянно улыбаясь, а я лишь через десять минут сумел преодолеть смущение и поддержать диалог.
Мы неспешно шли по парку, и достаточно мило общались обо всем на свете. Солнце чуть пригревало, легкий ветерок, колыхавший кроны деревьев, приятно прохлаждал. Ничто не предвещало беды, если бы не:
- СЫЧЕВ, ТЫ ЧТО, ОХУЕЛ? - Крик Ерохина вывел меня из предэйфорийного состояния, я резко обернулся, тут же получил в лицо и упал.
- Не трогай его, Ваня! Мы давно расстались! - закричала Таня. - Какого черта ты лезешь в мою жизнь?
Я медленно поднялся с земли, и, отодвинув Таню, смотрел в лицо Ерохина с такой ненавистью, с какой это вообще было возможно.
- Пошел ты нахуй, Ваня, - тихо сказал я, ударив его под дых. Он согнулся, задыхаясь. - "Обоссы Сыча". Помнишь? - Спокойно продолжив, я ударил его с локтя по затылку. Он упал. - А это тебе за все хорошее, тварь. - Короткий, но сильный удар с ноги в лицо выбил из Ерохина сознание.
Пошатываясь, я подошел к Тане, которая стояла молча, наблюдая за избиением. Утерев кровь, которая уже секунд 20 струилась из носа маленькой струйкой, я поцеловал её.
Без страха, без стеснения. Впервые в жизни целуя любимую девушку, я чувствовал, что я счастлив.
***
Мы с Таней, держась за руки, сидели в кабинете главврача онкологического диспансера. Она лишь недавно узнала о том, что я болен, и сразу же потащила меня сюда.
- Вячеслав. Я, конечно, шокирован этим, но... Вы здоровы. Очередной рентген показал, что это была обыкновенная ошибка. Примите наши извинения. - виновато улыбаясь, сказал он.
Я кивнул, улыбнувшись. Таня поцеловала меня, и мы, встав, направились к выходу из кабинета.
На выходе я, обернувшись, кивнул главврачу, и закрыл дверь.
Мы покинули диспансер в приподнятом настроении. На улице лето уже полностью вступило в свои права.
- Ну что, прогуляемся? - спросил я у Тани.
- Конечно, любимый, - просияла она.
Мы шли по дороге в окружении светлого, такого доброго мира. И знаете, что я понял? Порой, чтобы начать жить, нужно смириться со смертью. Звучит страшно, да. Но сейчас, глядя на прошлое, я понимаю, что сделал так лишь потому, что мне уже было нечего терять.
Задумайся, мой друг, а у нас с Таней еще много дел.