Война, геноцид, Великая Победа — темы, которые потрясали творцов всех жанров: писателей, поэтов, композиторов, художников, скульпторов... В фондах Национального художественного музея Беларуси хранится много шедевров на эту тему... Что нельзя обойти вниманием? Для нас проводит виртуальную экскурсию ведущий научный сотрудник музея искусствовед Надежда Усова.
Витольд Бялыницкий-Бируля. Опять расцвела весна (по следам разбитого врага). 1947 г.
Начнем с патриарха белорусского изобразительного искусства, который в 1944 году стал первым живописцем — народным художником БССР. В 1947 году он с женой приехал в Беларусь из Москвы по личному приглашению Пономаренко. В этот год за два месяца на Белой даче им была создана серия из 23 этюдов «Беларусь. Минские окрестности».
— Но самая главная картина того периода — «Снова зацвела весна», которая сразу попала в Третьяковскую галерею. Бялыницкий-Бируля писал в своей книге «Из творческого опыта»: «Мою картину «Вновь расцвела весна» (По следам разбитого врага)» я увидел в натуре, хотя она написана на основании этюдов. Это было весной, я проезжал по Слуцкому шоссе. На краю возле обрыва дороги, возле цветущих яблонь лежал подбитый танк; вдали расстилались наши белорусские поля. Конечно, знание родной природы помогло мне создать ее пейзажный образ. Но мотив полностью списан с натуры«. Интересно, что одна из записей в дневнике Якуба Коласа от 8 июня 1947 года почти полностью совпадает с описанием картины Бирули: «..Многих знакомых мест просто не узнаю... Леса, прилегающие к шоссе, сплошь вырублены. Вдоль дороги валяются остов разбитых танков, машин, множество разнообразного железного кришана. Все это зарастает травой. Уходит в землю...»
Михаил Савицкий. Наказание смертью. 1968 г.
Военная тема — ведущая в творчестве народного художника СССР, Героя Беларуси Михаила Савицкого. В начале 1960-х годов художник начинает работать над циклом «Героическая Беларусь», или «Беларусь партизанская». За эти годы он написал 14 крупных картин, относящихся к высшим достижениям его раннего творчества.
— «Наказание смертью» — одна из самых трагических картин серии. Фашисты практиковали публичные наказания партизан для запугивания населения. Герои картины – беременная женщина, подросток, двое мужчин, старик — стоят перед виселицей в ожидании потери. Каждый человек у мастера — тип, за которым читается срез его жизни. Готовность к жертве, вера в отместку воплощены в их фигурах. «Наказание смертью» поражает своим внутренним напряжением, заложенным и в драматургии, и в пластическом решении полотна. Зритель видит словно «застывшее», вневременное действие, оно напоминает и евангельский сюжет ожидания казни Христа, и воплощение образа республики-партизанки, которая возникла всем миром — от мала до велика — на свою защиту от внешнего порабощения. В картине противопоставлены две силы истории: с одной стороны, невинные жертвы войны, с другой — безжалостно-жестокий фашизм. Это сопоставление придает картине общечеловеческое звучание. Когда смотришь, невольно вспоминается фильм Ларисы Шепитько «Восхождение» с прекрасными актерскими работами Бориса Плотникова, Владимира Гостюхина и Людмилы Поляковой. Савицкий создал картину-трагедию, которая несет в себе боль истории, но утверждает непобедимость доброго, человечного, прекрасного. Это художественный памятник мученикам и героям войны, знойное предостережение, направленное против восстановления сил фашизма и милитаризма, обращенное к народной памяти и совести.
Лазарь Ран. Больная мать. 1970-80 гг.
Лазарь Ран был учеником Юделя Пэна, у которого перенял основы мастерства. Как и учитель, Ран стал абсолютным реалистом. Вся семья художника — мать, жена, трое детей, сестра — погибли в одном из самых переполненных и страшных в Европе Минском гетто.
— Рану стало известно о страшной судьбе своих родных только в 1944 году, когда он вернулся в Минск. «Сам он уцелел потому, что начало войны застало его в Москве, куда он был вызван в командировку. Это мучило его всю жизнь, заставляло испытывать чувство вины, и он постоянно мыслями возвращался к этой трагедии», — вспоминал сын Рана, Станислав. В 1950-х он начинает серию офортов «Минское гетто» и работал над ней в течение 20 лет. Каждая работа рождалась в муках. Художник вспоминал: «Это офорт.. Выморишь, все сделаешь, несколько месяцев занимаешься... А потом смотришь — надо одну фигуру подвинуть, вторую...». Он по миллиметру выцарапывал по металлу через огнеупорный лак ужасные сцены жизни в гетто, которые не видел, но странным образом чувствовал через невидимые связи с погибшими людьми. Возможно, это портреты самых близких ему людей. В цикле 17 писем, и каждый из них – отдельная черно-белая история о евреях Минского гетто. На гравюре «Больная мать» трое истощенных детей, впрягшись в санки, везут бессознательную женщину... Безусловно, художник представлял свою семью. Цикл стал своеобразной эпитафией.
Георгий Поплавский. Колыбельная. 1982 г.
Тема Великой Отечественной войны всегда занимала в творчестве художника особое место. Ему едва исполнилось десять, когда началась война. В оккупированном Бобруйске он видел голод, разруху, пожары и насилие. В каждом доме война чувствовалась близко, трагично.
— Мальчик был очевидцем фашистских репрессий, установления «нового немецкого порядка», уничтожения еврейского населения города. Закономерно, что воспоминания военного детства отразились в его будущих произведениях о войне, придав им и убедительную точность, и напряженную, острую выразительность, и мощное эмоциональное воздействие. Поплавский стал одним из лидеров «сурового стиля». Война в его графических циклах звучит отчетливо, резко, даже жестко. Это характерно как для станковых работ мастера, так и для циклов иллюстраций к книгам Алеся Адамовича и Василя Быкова. Эстампы из графической серии «Время длинных ножей» создавались на протяжении нескольких лет. В так называемую «Ночь длинных ножей» в 1934 году Гитлер расправился со своими политическими оппонентами. Поплавский наделил это понятие символическим значением — время жестокой кровавой расправы, беспредела и издевательств над мирными жителями Беларуси. Попрание основ гуманизма, изысканные пытки, откровенное ограбление, осквернение святых мест Беларуси он передал реалистично, но в символических ипостасях. «Я показывал войну не как триумф Победы, а такой, какой была. Я сам видел оккупацию, Бобруйский котел. Мой отец был солдатом. Немцы выгоняли нас чистить слуцкую дорогу, и я ходил вместо мамы. Мне было тогда 12-13 лет. Насмотрелся всякого». Письма этой серии — обвинительный приговор фашизму. Художник изучал архивные документы о фашистских преступлениях, вдохновлялся работой писателей Быкова и Адамовича, с которыми дружил, ходил на съемки фильма «Иди и Смотри» белорусского режиссера Элема Климова. Офорт «Колыбельная» — страшное противопоставление хрупкой мирной жизни и бесчеловечности фашизма. Белорусская женщина, которая держит младенца, и немецкий каратель, который наигрывает на губной гармошке страшную пародию на колыбельную, а на самом деле мелодию смерти...
Василий Шарангович. Блокадный огонь. 1979-85 гг.
Название серии «Памяти огненных деревень» пришло к художнику сразу после прочтения книги Алеся Адамовича, Янки Брыля, Владимира Колесника «Мы из огненной деревни». Повесть потрясла жесткой документальностью и нереальностью событий — будто из кошмарного сна. Василий Шарангович сам в детстве видел следы трагедии, о которой в книге говорили свидетели.
— Он задумал создать графический реквием в серии из нескольких станковых листов. В этом цикле, состоящем из девяти работ, есть общий объединительный символ-образ уничтожающего пламени, которое разрывает пространство, румянцем освещает окрестности. Шесть лет художник работал над серией рисунков в технике красной гуаши и черной туши. Потом рисунки были переведены в цветные литографии. Сложные ракурсы, динамика, контрасты черного, белого и красного, максимальная концентрация внимания на лицах и глазах персонажей помогают всестороннему раскрытию трагической темы. Художник не показывает вражеской стаи фашистов, но они незримо присутствуют как жестокие убийцы, что соответствует содержанию книги. Неслучайно в качестве главных выбираются два цвета: черный и красный. Как основной доминирует красный. Это и костер сожженных деревень, и кровь невинно погибших сотен и тысяч людей, и нечеловеческие потери и боль, глухая безнадежность и стремление к жизни, смерть и состязание.... Героями серии являются старики, дети и женщины, вынесшие на своих плечах всю тяжесть жизни на оккупированной земле, особенно дети, которые вместо ласковой материнской улыбки увидели черные глазницы смерти, вместо птичьих песен услышали автоматные очереди. Графические листы мастера пронизывает мучительную боль, которая эмоционально передается зрителю. Литография «Блокадный огонь» — одна из самых страшных в серии. Она отражает момент гибели людей, возможно, в горящем сарае. Гравюра полностью черно-белая — огонь поглотил вселенную, стал смертью.
Михаил Чепик. «Опаленная Юность». 1975 г.
В течение жизни художник Михаил Чепик написал несколько произведений военной тематики, сознательно избежав кровавых батальных сцен. Бывший фронтовик и санитар, он знал настоящий ужас, ужасную боль войны и вытеснял их из сознания, олицетворяя войну преимущественно в портретах ветеранов, изображениях военных памятников и разрушенных городов.
— На трех его братьев мать получила похоронные. О войне он вспоминал часто, так как пехотинцем провел сутки в болоте и «заработал» на всю жизнь болезнь легких и чрезмерную нервозность. Война вошла в творчество художника, стала сквозной. В одной из картин — «Опаленная Юность» (1975) — Михаил Чепик воплотил пионера-героя Марата Казея в момент совершения его подвига за несколько минут до смерти, но сделал это настолько оригинально, что такая символическая трактовка образа до сих пор выглядит новаторской. Картина выполнена в неповторимом стиле Чепика, поклонника яркого открытого цвета и планетарного видения, и подвиг юного белоруса поднимается до общечеловеческих масштабов.
Подготовила Людмила РУБЛЕВСКАЯ