Роман Энтони Берджесса «Заводной апельсин» — это история о трудном подростке, которого пытаются излечить от агрессии. Какие побочные эффекты могут быть у «прививки» от насилия? И может ли она сделать человека добрым или он должен самостоятельно отказаться от зла?
Лекарство от жестокости
Главному герою романа Алексу всего 15 лет. Он и его друзья показаны как дети: даже в баре они пьют молоко, хоть и со специальными «штучками». При этом их главное развлечение — это насилие: они грабят и избивают людей и получают от этого удовольствие.
Все это в конце концов приводит Алекса в тюрьму, где он соглашается стать участником эксперимента и пройти курс «лечения», чтобы получить амнистию. Новая методика работы с преступниками строится на том, что человеку вводят определенный препарат и заставляют смотреть кадры насилия, внушая органическое отвращение к злу.
В результате Алекс действительно теряет способность творить зло: любая попытка причиняет ему неимоверные физические страдания. Побочным эффектом становится такая же реакция на секс и музыку его любимого композитора Бетховена, которая звучала во время лечебных процедур. Кроме того, теперь Алекс не только неопасен, но и беззащитен: он не может ответить тем, кто применяет насилие к нему самому.
Что такое «заводной апельсин»?
Название романа «Заводной апельсин» (в оригинале A Clockwork Orange) возникло из жаргонного выражения кокни — жителей рабочих кварталов Ист-Энда. «Кривой, как заводной апельсин» — это нечто странное, непонятное, даже немыслимое. В малайском языке также есть похожее слово «orang», которое означает «человек». Берджесс прожил несколько лет в Малайской Федерации и об этой отсылке, конечно, знал. Получается, «заводной апельсин» — это и фрукт, и странность, и человек с часовым механизмом. Это выражение в романе может относиться и к центральному персонажу, и к идее зла, и вообще ко всему человеческому роду. Но в первую очередь это все-таки Алекс.
Алекс — сложный персонаж. С одной стороны, он злодей, ведомый инстинктивным, животным началом. С другой стороны, он по-прежнему не зверь, а человек, и поэтому пытаться выдрессировать его, чтобы превратить в беззащитного добряка, которого затем уничтожит улица, — такое же насилие, как то, от которого его пытаются излечить.
Кроме того, пусть он физически и не может творить зло, он продолжает хотеть этого, а значит, сама идея, возможность насилия продолжает существовать в мире. Выдрессированный преступник становится «заводным апельсином», но человеком, вероятнее всего, он быть перестает. Эту идею Берджесса выражает один из персонажей, тюремный капеллан: «Еще неизвестно, действительно ли человек становится добрым после такой ломки. Доброта — категория, определяемая душой человека, его добровольным выбором. Лиши его такого выбора, и он перестанет быть человеком…»
Это высказывание приоткрывает суть эксперимента: авторы программы по исправлению не стремятся улучшить мир, а лишь хотят над ним властвовать. Такими же насильственными оказываются и методы новых друзей Алекса, которые доводят его до попытки самоубийства, чтобы продемонстрировать, что такое лечение преступников приводит к психическим расстройствам. Берджесс не согласен с тем, что злодей должен получить расплату: он считает месть таким же насилием, которое только приумножает зло в мире.
Примерно так же смотрел на вещи Лев Толстой. Кто еще разделял эти взгляды?
Можно ли перерасти насилие?
Алекс и его друзья общаются на сленге nadsat — от русского «-надцать» по аналогии с английским «-teen». Идея особого языка молодых людей, которых никто не понимает, сформировалась у Берджесса во время поездки в Ленинград. Местные стиляги так впечатлили его манерами и образом жизни, что в речи своих проблемных героев он решил «замиксовать» две языковые системы.
По признанию писателя, этот жаргон играл роль «завесы, прикрывающей чрезмерную жестокость». Сочетание английского и русского — главных политических языков эпохи — это ироничный способ подчеркнуть, как функционирует общество равнодушных к политике подростков. Такой же завесой оказывается и увлечение преступника Алекса симфонической музыкой.
Почему же Алекс и его droogs (от русского «друг») творят зло? Лишь потому, что им этого хочется. У героя нет внутреннего стопора в виде совести: добро и зло для него — ничего не значащие слова. Даже самосознания как такового у Алекса мы не находим: он еще не осмысляет себя как человека и познает мир не рационально, а чувственно. А пробудить чувства у него способно только сильное переживание: например, утверждение своей власти над соперником или прослушивание симфоний Людвига вана (так панибратски герой называет Бетховена).
Но в итоге Алекс из этого вырастает. После того как его излечивают от предыдущего лечения, он осознает, что насилие ему больше не интересно. Он созревает, как апельсин — именно так, как писал Ф. Александр, один из героев книги, уверенный, что люди должны «произрастать, как фрукты на деревьях». Жестокость оказывается юношеским бунтом: она исчезает, когда приходит время и срабатывает часовой механизм.
Многим такой финал кажется неубедительным. Сложно поверить, что Алекс просто «перерастает» зло и становится другим человеком. Однако этим Берджесс лишь подчеркивает, что единственный способ по-настоящему преодолеть насилие — это добровольный отказ от него. В конце одна из самых жестоких социальных антиутопий внезапно превращается в утопию: страшный герой-убийца взрослеет, забывает о «молоке с ножами» и задумывается о семье.
А вам нравится главный герой романа? Согласны ли вы с автором в том, что человека нельзя «перевоспитать»?
Хотите узнать, что хотели сказать авторы ваших любимых книг, научиться считывать скрытые смыслы и находить отсылки? Вам помогут наши лекции по литературе. мотрите нашу подборку бесплатных курсов для тех, кто убегает от реальности в книжные миры. Забирайте подборку по ссылке!