Этот текст про моего деда Владимира Ивановича Маркова я написал ко Дню Победы еще в 2020 году и публикую тут с незначительными правками. Основой рассказа стала диктофонная запись, сделанная в 90-х годах Надеждой Папушкиной, сотрудницей библиотеки села Прозорово Брейтовского района Ярославской области. О записи дед мне никогда не говорил, и узнал я о ней совершенно случайно через 10 лет после его смерти. Записанный рассказ оказался довольно подробным, поэтому у меня была возможность сверять его с журналами боевых действий и другими фронтовыми документами - ниже будут соответствующие отметки и комментарии.
Владимир Марков, живший в деревне Редемское Брейтовского района, во время Великой Отечественной войны был орудийным номером 3-й батареи 12-го гвардейского минометного Раздельненского Краснознаменного ордена Кутузова полка. Из 25 парней, призванных вместе с ним, уцелел лишь он один и домой вернулся с медалью «За отвагу».
Я много раз допытывался, за что его наградили, но дед Володя постоянно отшучивался, мол, сам не помнил, за что. О войне он рассказывал немного, но незадолго до смерти вспомнил несколько ярких эпизодов о стрельбе по противнику из «Катюш» прямой наводкой, о том, как достал трофейную бритву (ей он брился до конца своей жизни, и сейчас эта бритва хранится у меня), и о госпитале, брошенном бежавшими в панике нацистами. Я тогда учился в университете, и под рукой никаких записывающих средств не было, о чем до сих пор жалею.
Итак, слово Владимиру Ивановичу.
Начало войны
Родился Владимир Иванович в 1925 году на хуторе Федотовском (недалеко от деревни Холопово Брейтовского района). Его отец и мой прадед Иван Трофимович Марков успел поработать председателем в нескольких колхозах, из-за чего семья не раз переезжала из села в село в пределах района. Не успев окончить 6-й класс, он начал работать в колхозе. Первый день войны Владимир Иванович встретил на работе:
«Перед началом войны мы работали на ситской дороге, - вспоминает он. - 22 июня, на Кирилловскую, приехали в Брейтово за материалами для мостов, а там народ кучками собирался. Мы ничего не поняли, но материал нам почему-то не дали. А когда вернулись на место, узнали, что началась война».
Так как враг в первые месяцы войны стремительно приближался к Москве, гражданское население всех соседних областей, включая Ярославскую, начали привлекать на рытье окопов и противотанковых рвов. Владимира Маркова же отправили на строительство аэродрома в районе села Родионово Некоузского района, потом на вывоз леса с берегов Рыбинского водохранилища, а уже после этого его направили рыть окопы под деревней Мухино Рыбинского района.
«В 1943 году нас, тех, кто родился в 1925 году, начали брать в армию, - продолжает Владимир Иванович. - Я попал в ФЗО (фабрично-заводское обучение - КФ) от 20-го завода. Мы там учились 6 месяцев. Работали в подсобном хозяйстве за станцией Лом, в совхозе «Свобода» Рыбинского района».
Работа на катерозаводе в Рыбинске
После окончания ФЗО парней распределили по разным местам. Владимир Иванович попал на переведенный на военные рельсы катерозавод (сегодня судостроительный завод «Вымпел» в Рыбинске - КФ). В 1944 году это предприятие начало выпускать первые в стране торпедные катера дальнего действия в стальном корпусе, завод также производил буксирные катера и прочую технику.
«Мне сначала хотелось учиться на столяра, но группу уже набрали, и я попал в плотники, - рассказывает о своих полубоевых буднях Владимир Иванович. - Мы как раз начинали строить новый цех, и я работал в столярке. Жили мы в бараках. А город каждую ночь бомбили. Немцы летали как по расписанию. Около часа ночи звучал сигнал тревоги, и многие уходили к Переборам. Жители боялись, что немцы взорвут плотину, и все затопит. Мы тоже иногда уходили. Но, в конце концов, каждую ночь бегать надоело. Мы спали, не раздеваясь. И вот однажды я никуда не ушел, а остался на месте. Немцы сбросили одну из бомб прямо в подстанцию, что недалеко от нашего барака. Помню, как стекла полетели, я одеяло сбросил, выбежал на улицу, а там ночью было светло, как днем - немцы сбрасывали с парашютами осветительные ракеты. Мы разбежались, кто куда, а самолет отбомбился и улетел. На вторую ночь меня с одним старичком послали в контору дежурить.
Мы до часу ночи не спали, а потом опять сигнал тревоги, прибежал прораб и сказал, что немцы зажигательные бомбы сбрасывают. С одной стороны завода стояли деревянные двухэтажные дома, а с другой – бараки, и там же воинская часть была. Артиллеристы как раз установили вдоль заводского забора орудия. Так вот, когда выбежали, то увидели, что немец зажег весь этот поселок. А когда солдаты стали тушить, самолет их из пулемета гонять начал. В наш барак тоже попали зажигалки: в крыльцо, покрытое рубероидом, и на чердак (бомба пробила обрешетку). Контора тоже загорелась. Мы повытаскивали документацию и кое-чего из вещей. И вот когда все это загорелось, немцы начали бомбить завод. Цеха почти что все вспыхнули, катера на стапелях в решета превратились, рельсы свернуло. Можно сказать, это было мое боевое крещение».
По всей вероятности, Владимир Иванович рассказывал о налете немецкой авиации в ночь на 25 мая 1943 года. Он считается самым разрушительным для Рыбинска. В ту ночь на катерозаводе фугасами и зажигательными бомбами были уничтожены все основные корпуса, сгорели 33 жилых барака, 6 коммунальных домов, выведен из строя водопровод.
На фронт
Парней, родившихся в январе и в первых месяцах 1925 года, уже призвали на фронт, но у некоторых потенциальных призывников, в том числе и у Владимира Ивановича, была временная бронь.
«Я уже несколько раз призывался в армию, а меня снова и снова возвращали на завод, - продолжает Владимир Марков. - Но в марте пришла уже окончательная повестка, я получил расчет карточками и попал в кавалерию. В кавалерию я не хотел, потому что слышал по рассказам одного старичка, что служба там тяжелая, за конем ухаживать нужно, и выходных нет».
К сожалению, мне пока не удалось точно выяснить, в какой конкретно кавалерийской части служил Владимир Иванович. Однако с большой долей вероятности, это 36-й гвардейский кавалерийский полк 10-й гвардейской казачьей кавалерийской дивизии. В ноябре 1943 — феврале 1944 года данная дивизия обороняла побережье Сивашского залива и сражалась в упомянутом ниже поселке Чаплинка. Известно также, что Владимир Марков успел выучиться на радиста.
«В ноябре нас погрузили в эшелоны, и ночью мы отправились на фронт, на Украину. Когда выгрузились (это тоже была ночь), были слышны выстрелы и взрывы, до места назначения добирались своим ходом. Остановились в Чаплинке (сегодня Херсонская область Украины – КФ). А в это время румынская дивизия оставила фронт на Кавказе и стала прорываться к себе домой. Вышла она как раз на эту Чаплинку. Нас подняли по тревоге. Сделали несколько выстрелов по кукурузному полю, через которое румыны пробирались. А в соседней деревне стояла артиллерия из нашего корпуса, которая тоже открыла огонь. Утром было непонятно, где наши лежат, где румыны. Это первый бой был».
Поход через Румынию и Венгрию
Неизвестно, когда именно Владимир Иванович перешел из кавалерии в реактивную артиллерию, но воевала 10-я гвардейская казачья кавалерийская дивизия буквально бок о бок с 12-м гвардейским минометным полком, находившимся в подчинении 9-й гвардейской казачьей кавалерийской дивизии. Оба соединения в конце августа - начале сентября 1944 года были переброшены с 1-го Белорусского фронта и подчинены 2-му Украинскому фронту, то есть перебрались из Польши в Молдавию. К этому времени завершалась одна из самых удачных операций Красной армии за все время Великой Отечественной войны - Ясско-Кишиневская, во время которой была освобождена Молдавия, и Германия потеряла очередного союзника – Румынию.
«После этого пошли на Румынию, в городишко Плоешти, в котором нефтеперегонные заводы были (Плоешти был главным источником нефти для нацистской Германии – КФ), после – на Бухарест, правда, он ещн до нас был взят, - продолжает свой рассказ Владимир Иванович. - Румынию прошли, попали в Венгрию, наступали через города Балашшадьярмат, Дебрецен… Еще во время окружения Будапешта мы целых три месяца стояли в обороне и не давали группировке пройти от Балатона. Там самолеты немецкие летали и сбрасывали им оружие и продукты на парашютах. Что-то даже нам приносило.
А в это время население Будапешта уже голодало. В феврале 1945-го эту группировку выпустили из Будапешта и в низине добили ее. Потом мы стояли в обороне в Чехословакии, в селе Ватовцы. Там мы почти три месяца и были».
Бои в Чехословакии и медаль «За отвагу»
Как только был сформирован корпус, по словам Владимира Ивановича, началось наступление на чехословацкий город Трнава, а после его взятия красноармейцы вышли к подножию Карпат.
«Там у них на окраине такие же дома, как у нас в Рыбинске, в Северном поселке, - вспоминает Владимир Марков. - Госпитали немецкие там размещались, а около них что-то вроде парка, бомбоубежище и монастырь. У нас же медсестры за ранеными ухаживали, а тут монашки этим занимались. Так вот немцы госпиталь эвакуировать не успели. У подножия Карпат дорога шла окружная, а вдоль нее танки были врыты по самые башни. В общем, обстреливалась эта местность хорошо, ни одна машина спокойно проехать не могла. Танки они так оставляли, потому что горючего у немцев уже практически не было, по той же причине и самолеты у них стали намного реже летать. Да и наша авиация уже хорошо действовала».
После Трнавы артиллеристы (к этому моменту Владимир Иванович уже точно был в составе 12-го гвардейского минометного полка) через Братиславу направились на столицу Моравии Брно.
«Там перед городом есть селение Босоноги, вот там большие бои тоже были. Брно взяли быстро, немцы оттуда убежали, все побросали. Мы оттуда пошли на Прагу, но и она уже была взята. Не доходя до Праги, мы остановились на отдых в лесу. До этого ни обмундирования не получали, ничего, в общем, а тут как раз все и выдали во время стоянки. Мимо большак проходил. Некоторые ребята навеселе уже ехали и кричали: «Война кончилась!» На это мы им отвечали: «Это для вас кончилась, а для нас еще нет». Но ночью и нам уже об окончании войны сообщили. Мы поднялись, митинг небольшой провели. Постреляли вверх. Но в это время самолеты еще летали, бомбили. В общем, никак не похоже было, что война закончилась. А утром все продолжилось. Бои шли еще дня два или три. Пока ехали, видели аэродромы с самолетами, сожженными на них, на дорогах куча техники разбомбленной. Немцы же хотели к американцам прорваться, чтобы к ним в плен сдаться. Потом мы начали замечать, что по обе стороны дороги винтовки, стволом в землю воткнутые торчат. А к обеду стали и немцы выходить небольшими группами из своих укрытий. Идут, на пилотках у них белый платок, у кого-то под мышкой буханочка хлеба. И старики среди них, и молодые совсем. Тут и чехи начали выходить, они-то и стали немцев конвоировать и собирать в одно место».
Медаль «За отвагу» Владимир Иванович получил за бои рядом с Брно «за то, что он 29 апреля 1945 года в районе Новы Двор, под артиллерийским огнем противника, рискуя жизнью, подносил мины и заряжал установку».
«После боя за Брно я и сам не знал, что награжден. Мне писарь сказал: «На тебя послали наградной лист». А потом, уже после войны, мне эту медаль вручили в июне месяце».
С окончанием боевых действий в Чехословакии был радушный прием от местных жителей.
«Население нас встречало хорошуще: закидывали цветами, кричали: «Хай живе маршал Сталин, хай живе Эдвард Бенеш!»
После войны
«В Праге мы побыли, потом нас в одно поместье вывели, где мы месяц где-то простояли, а оттуда мы поехали в Перемышль, на Западную Украину (в 1945 году город был возвращен в состав Польши). Ну а потом нас перебросили в Адыгею, в Майкоп, где корпус формировался. Там мы простояли до 1947 года».
В том же году после сокращения вооруженных сил от корпуса осталась одна дивизия.
«Мы тогда попали на восток, в Биробиджан. А оттуда нас отправили на Сахалин. Со мной были друзья Митя Луговкин, разведчик из Владимирской области, москвич Леша Кирхин (он даже ко мне в гости приезжал). Командование у нас хорошее было, командиры грамотные, зря народ не губили. В 1948 год было постановление о демобилизации, но нас там еще до 1949 года продержали».
Только через три года после окончания войны Владимир Иванович вернулся домой.
«В Холопово оставалась одна мать, отец погиб, братья работали, один в ФЗО в Ярославле учился. Я покрутился немного, делать было нечего, и я решил вернуться на завод в Рыбинск, где проработал до 1951 года. Потом приехал, женился и с хозяйкой в Рыбинске до 1953 года жили. Но город не очень нравился, и когда тут МТС строился, вернулся. Так тут и живу».
Мой дед прожил 85 лет, вырастил троих сыновей и обучил их плотницкому делу. Так как он работал в Прозоровской школе, его знала вся округа. В 2010 году его не стало, но память о нем наша семья бережно хранит. С Днём Победы, дед Володя! Всех с праздником!
Даешь подписку на канал «Красный Фронтовик»!
Читайте также другие публикации:
Настоящий боевой генерал: история ранения Николая Калинина
Нерусские красноармейцы не понимали приказов и не могли отправить письма домой. Как выкручивались командиры и политруки?
Брошенная изба хранила в себе архив погибшего политрука и его жены