На детской площадке, укрываясь от дождя под грибной шляпкой, сидела девочка. Рукава пальтишка, застегнутого на все три пуговки, были мокрыми. Шапочка «буратино» съехала набок, а резиновые сапоги, способные вместить еще одну такую ножку, забились сырым песком. Девочка порывисто дышала и всхлипывала, глядя в окно первого этажа пятиэтажки. Из открытой форточки на кухне доносились родные голоса:
- Куда эта бестолочь дела мою заначку? Анька, неси сюда бутылку! Где ты?!
- Ваня, побойся Бога, это же твоя дочь! Я тебе сейчас все поставлю.
- Тамара Сергеевна, всю жизнь Вы ему потакаете, а он и рад стараться, не просыхает.
Рычание отца, крик мамы и плач бабушки, становились тише, удаляясь в другую комнату. Аня крепко обхватила колени и расплакалась.
Вдруг за спиной послышался знакомый голос:
- Анечка, пойдем со мной.
Это была Галина Михайловна, их классный руководитель. Словно догоняя искру света, загремели и прорвались детские слезы. Учительница помогла Ане встать и повела в подъезд соседнего дома. Она жила в квартире, окна которой выходили во двор. Дети ее давно выросли и разъехались, муж умер, поэтому, никто их не встретил и не задал вопросов.
Девочка успокоилась не скоро. Сидя в кресле под одеялом, она смотрела, как Галина Михайловна проверяет тетради. Дождь уже совсем стих, стало смеркаться, пора было возвращаться домой.
- Галина Михайловна, спасибо Вам, можно я пойду?
- Да, я сейчас тебя провожу.
- Не надо, тут рядом, я дойду, папка что-нибудь и Вам обидное скажет, если увидит.
Учительница сняла очки и потерла переносицу.
- Аня, у взрослых руки и ноги длинные, а ум, бывает, короткий. Но ты за них все равно не думай. Почитай на ночь, что я Вам по литературе задала и спать ложись.
Уходя, уже на пороге, Аня обернулась и с улыбкой сказала:
- Галина Михайловна, я, когда вырасту, тоже учительницей стану.
Обещание свое Анна Ивановна сдержала. Только теперь, когда звонок рассеял, всплывшие в памяти воспоминания, она не находила в себе сил подняться со стула и выйти из класса. Мгновение назад было тихо, и вдруг пустые коридоры заголосили, забегали, захлопали дверьми, провожая одних детей в столовую, других в гардероб, туалет или на улицу, а кого-то спрятали под лестницей, равнодушно наблюдая за очередной дракой или шалостью.
Перемена была короткой, поэтому поправив на лице маску, Анна Ивановна взяла учебники с кипой заданий и пошла на третий этаж, проводить контрольную работу в 4 «Г» Это был не ровный по успеваемости класс, особенно сложно было с Богданом Смазновым. Он не выполнял заданий и мог на уроке вслух выругаться матом, и так было не только на английском.
- Поработаете с мое и будете понимать, что таких как Богдан нужно сразу брать в ежовые рукавицы и не позволять им открывать рот в присутствии учителя. По их затасканной, всегда мятой одежде и запаху коммунальной квартиры сразу можно определить, что помощи там ждать неоткуда, - сказала ей однажды Софья Петровна - классный руководитель 4 «Г». Анна Ивановна тогда не согласилась с ней, но спустя полгода работы в школе пришло понимание, что жить на валерьянке тоже не хочется.
- Good afternoon. Sit down, - войдя со звонком класс и дождавшись пока ребята успокоятся и встанут, сказала Анна Ивановна.
Как в кастрюле с кипящей водой, от убавления огня, движение и бурление в классе окончательно не прекратились. Только когда раздали задание для самостоятельной работы, стало тише. Среди шороха бумаги и редкого шепота отчетливо слышался скрип стула. В третьем ряду за последней партой сидел Богдан Смазнов, скрестив руки на груди, он раскачивался и с натянутой улыбкой в упор смотрел на Анну Ивановну. Открыв журнал, учительница стала пытаться его заполнять, казалось теперь, что ее сердце бьется в голове, разнося по жилам не кровь, а горячую лаву.
«Другие с ним не церемонятся, почему я себя не жалею? Впрочем, какое мне дело до других, я все равно не смогу как Софья Петровна. От ее крика даже у меня глаз начинает дергаться. Как же было наивно в детстве приравнивать таких учителей к злобным горгульям».
- Псс !
- Отстань, - зашипели в третьем ряду.
Анна Ивановна подняла голову и пристально посмотрела на Смазнова, который завалился на парту и дергал впереди сидящую Тимофееву за косичку. Чтобы усмирить ребят, она встала и пошла, проверять, как они справляются с заданием. Склонившись над Богданом, внимание ее привлекли сбитые костяшки рук, которыми мальчик нервно чесал голову и белые шарики у основания волос.
«Неужели вши?! У него же одежда весит в общем шкафу. Родители скандалить начнут, если узнают и кто-то подхватит эту гадость! Нужно отвести его к медику и сообщить завучу!», - подумала учительница, а вслух сказала:
- Богдан, пойдем со мной, остальные сидят тихо и работают.
Щеки мальчика порозовели, он, молча, встал и проследовал за учительницей. Во время осмотра и после, когда его посадили на скамейку в фае, Богдан ничего не спрашивал.
В медицинский кабинет спустились заместитель директора и классный руководитель. Педагоги совещались за закрытой дверью.
- Нужно перетрясти все детские вещи в классе. Кто-то бы занял ребят следующим уроком, нельзя, чтобы узнали. Смазновым всей семьей лечиться надо, только это бесполезно - причитала Софья Петровна.
- У Богдана справки от фтизиатра нет, можем на этом основании высадить на больничный, - добавила медсестра.
- Домой одного нельзя отправить, второй урок только, по дороге что случится, не дойдет, школа виновата будет, - одобрительно кивая, размышляла вслух завуч.
- Я могу его проводить, - вызвалась Анна Ивановна – выпишите направление, постараюсь уладить с родителями вопрос.
- Хорошо, ребята пусть спускаются в актовый зал, социальный педагог их займет. Будем надеяться, что обойдется без огласки и управления образованием.
Мобилизовавшись, коллеги разошлись выполнять свою работу.
Анна Ивановна поднялась в класс, собрала тетради у ребят, пока Софья Петровна потихоньку выносила вещи Смазнова, и побежала в свой кабинет одеваться. Когда она спустилась к выходу, одетый Богдан с портфелем на плечах ждал ее у турникета.
По дороге они не сказали друг другу ни слова. Ветер подхватывал холодные капли и кружил их вместе с опавшей листвой по округе. Если бы не вши, Анна Ивановна, возможно, никогда не узнала, что Богдан живет в десяти минутах ходьбы от школы, что у него нет ключей ни от подъезда, ни от квартиры, и даже зонтика нет.
- И что мне с тобой делать? – перебрав все рабочие кнопки домофона, спросила Анна Ивановна у дома.
Мальчик, ничего не ответил, опустил глаза и ткнул ногой рядом стоящую скамью.
- Пойдем, что ли в аптеку, купим мне валерьянки.
И они пошли в аптеку, а потом в магазин, взяли корвалол, лосьон Липарит, гребень, булочки и йогурт.
По возвращению им повезло больше, в подъезд заходила какая-то бабушка, и они тоже смогли попасть внутрь. Достучаться и дозвониться в квартиру, где жил Богдан, оказалось не просто. Анна Ивановна уже подумала, что придется идти обратно в школу, когда дверь отварилась, и на пороге в затхлом, проспиртованном дымном облаке показалась женщина в халате.
Разговор с мамой был не долгим. Получилось только договориться через неделю навестить их и позаниматься с мальчиком.
В назначенный день Богдан сам открыл учительнице подъезд. На этот раз его мама была трезвой и сказала, что они были у педиатра и к фтизиатру тоже записались. Только неразговорчивый отчим на кухне все время пока они занимались английским, часто курил и всем своим видом выказывал недовольство происходящим.
Через три недели Богдан вернулся в школу со справкой. Анна Ивановна проверяла тетради, когда к ней в кабинет вошла Софья Петровна.
- Я на минуточку, хотела поделиться с Вами забавной историей: так интересно, наш Богдан Смазнов, кажется, выучил английский. Он теперь говорит всем: «Thenk you».
Учительница игриво улыбнулась и вышла.
Ветер засвистел в приоткрытом окне. Утром было ясно, а теперь небо затянуло плотными тучами, шел дождь. И те, у кого нет с собой зонта, сегодня вымокнут. Сколько таких в школе?
Ольга Антипова
январь 2022 года