(пьесы и киносценарии)
Поймал себя на мысли, что ленюсь писать. Мыслей много, а излагать их лень. И постоянная боязнь того, что ухожу в неуместный пафос, а хочется написать просто и дельно. Поэтому сегодня - тезисно.
Цитата
Стыдно быть несчастливым
Сборник, видимо, чудом сохранившийся в библиотеке, так как издан он в 1967 году и на штампе нынешний Приморский район означен как Ждановский.
Первая мысль: советский Чехов. По манере - наверное, да. По смыслам - нет. Чехов пессимистичен, Володин утверждает, что творчество должно помогать жить.
Все-таки пьесы тоже имеют свойство устаревать. Не все из прочитанного трогает, хотя отдаешь должное мастерству и умению оживить героев. Каждый настолько колоритен, что образ складывается по одной только речи. Ну и дух времени. Фразы, ситуации, рассуждения...
О Володине самом когда-то должны снять кино: биография позволяет. Сирота Саша Лифшиц, недолго учитель русского языка, потом срочник и фронтовик, никогда, кстати, не писавший о войне, студент-переросток института кинематографии, еврей, заставший борьбу с космополитизмом и поменявший фамилию (Володин - по имени сына), драматург, не веривший в свои силы, и, с одной стороны, постоянно критикуемый за очернительство и мелкотемье, с другой - спектакли с аншлагами в лучших театрах, а потом и фильмы, ставшие прорывом в 60-е ("Старшая сестра" с Татьяной Дорониной чего стоит. Причем Доронина так и стоит перед глазами, когда читаешь пьесу), две любимых женщины и алкоголь, который сопровождал его долгие годы.
Самое интересное в книге (помимо двух пьес "Пять вечеров" и "Старшая сестра") - автобиографические "Оптимистические записки".
История знакомства с женой: сама еще до армии пригласила на свидание по телефону, он ее и не видел до этого ни разу. Ей о нем общие знакомые рассказали. Ждала из армии, потом с войны, женились как-то странно - по просьбе ее матери. Но говорит, что был счастлив.
Перед экзаменом в Институт кинематографии, на сценарный, объелся хлеба. На экзамене его тошнило и он долго не мог написать рассказ. Хватило только на страницу. Преподаватель похвалил, что не бросился писать сразу, а подумал прежде. Потом среди студентов про этот рассказ ходили легенды. Дескать, в страницу уложил столько смыслов.
Сборник, напомню, 1967-го, а значит впереди еще "Осенний марафон", попавший в нерв времени на все 146 процентов.
Он ведь умер не так давно - в 2001-м... По-моему, последней его книгой стали "Записки нетрезвого человека". Самоироничен все-таки был...