С его именем напрямую связан российский бокс и его ранняя история. Профессор Эрнест Лустало был первым в Санкт-Петербурге преподавателем английского и французского бокса и вторым в Российской империи специалистом, культивировавшим боксёрскую науку. Несмотря на то, что Эрнеста Лустало на несколько лет опередил барон Михаил Оттонович Кистер, преподававший в Москве, Кистер не был профессиональным спортсменом, он являлся скорее энтузиастом спорта, впервые открывший России врата в этот классический вид кулачных единоборств.
Английский бокс в «Арене атлетического кружка под управлением Барона Кистера», что располагалась на даче у его товарища Сергея Ломухина в Петровском парке, а потом и в атлетической «Арене баронессы Кистер» в здании пассажа Постниковой на Тверской, был одним из многих дисциплин, преподававшихся по иностранным учебникам и собственным наработкам, а соревнования под началом барона Кистера проходили преимущественно в режиме многоборья.
Несколькими годами позднее Лустало стал первым в России специалистом, который культивировал английский и французский бокс в качестве самостоятельного соревновательного вида спорта. За этим Лустало и приехал в Россию. В конце концов, французский профессор примет гражданство и, оставшись после Октябрьской революции 1917 года в Петрограде, войдёт в историю, как один из основоположников советской школы бокса, вставший у её истоков задолго до прихода Советской власти.
В царской России его фамилию иногда ошибочно писали «Лусталье», а во времена СССР из книги в книгу переносилась ставшей классической распространённая ошибка, когда фамилию пионера отечественного бокса писали с двойной буквой «Л» — Лусталло, но фамилию мастера следует писать именно «Лустало» (с фр. Loustalot) и никак иначе! Хотя самую раннюю газетную запись с «ЛустаЛЛо» я увидел в номере «Петербургского листка» за 10 февраля 1914 года.
Также вызывает сомнение дата рождения профессора в отечественных источниках, где повсеместно указывается 5 января 1859 года, хотя из французской печати прошлого следует, что мсье Лустало был многим моложе. Обратимся же к старым источникам.
В номере известного французского журнала «Le Sport Universel Illustré», что был выпущен 2 июля 1898 года, автор статьи и современник профессора Викто́р Брейе писал, что мсье Лустало является одним из видных мужчин среди плеяды тех, кто в последние годы способствовал популяризации во Франции одного из самых интересных видов спорта — бокса.
Знавший профессора лично Виктор Брейе открыл нам иную дату рождения Эрнеста Лустало и рассказал о его связи с выдающимся французским боксёром-саватье Викто́ром Кастересом, которого в русскоязычных источниках, благодаря достопочтенному Михаилу Николаевичу Лукашеву, которого я всё равно очень люблю и уважаю, ошибочно называют «Шарлем Кастересом». Но представитель советских медиа, распространивший в своих трудах эту ошибку, также подхватил её с дореволюционных СМИ:
По словам Брейе, будущий профессор Эрнест Лустало родился в Бордо в 1867 году, а не в 1859-м, как утверждается в ряде отечественных источников, зачастую копирующих ошибки друг у друга, речь в том числе и о печально известной «Википедии». В номере «Петербургского листка» за 10 февраля 1914 года описывается показательный бой в манеже графа Рибопьера с участием Лустало. Так вот, там говорится о том, что профессору на тот момент было 53 года от роду. Путём несложных математических вычислений устанавливаем, что авторы ссылались на 1861 год, как год рождения мастера. Согласно архивным документам ЦГИА (Санкт-Петербург), имеющим прямое отношение к Императорскому училищу правоведения, где Эрнест Лустало трудился с 1897 года, дата рождения учителя — 1 января 1861 года.
В отечественной печати я не встречал полного имени Лустало, за исключением комбинации с его адаптированным на русский манер отчеством — «Эрнест Иванович (Жанович) Лусталло». Полное же имя профессора выглядело по-французски так — Joseph Ernest Loustalot (Жозéф Эрнéст Лустало́). Его родителями были Катрин Байло́ (Catherine Baylot) и Жан Лустало́ (Jean Loustalot) — отставной моряк, который после ухода с флота работал кучером.
Изначально юный Эрнест Лустало, которого так манила морская романтика, решил посвятить себя морю и стал матросом. Известно, что его суровый отец был моряком и боксёром английских правил, более того, встречались сведения, что он был чемпионом французского флота по боксу, а также отличным пловцом. Видимо, это он привил сыну тягу к кулачному ремеслу и плаванию. Сам Эрнест научится плавать с 4 лет , что пригодилось ему в будущем, а в 5 лет, как утверждают некоторые источники, его отец стал натаскивать мальчика в боксёрском направлении, но как только Эрнесту стукнуло 12, он поступает в местное гимнастическое общество в родном Бордо, где занимается многими видами спорта, физически подготовившись к условиям сложной морской профессии.
Франция ещё в 1852 году организовала первое в мире специализированное военно-спортивное учебное заведение в Жуанвиль-ле-Пон. Находясь на военной службе, Лустало прошёл стажировку в высшей национальной школе Жуанвиля, куда поступил в 1882 году (?), где впервые и познал французский бокс, начал практиковать его и полюбил всем сердцем. Это была любовь с первого взгляда и на всю жизнь. Первые принципы ему привил ставший впоследствии знаменитым саватье и теоретик французского бокса Виктор Кастерес (1866 - 1954), который в то время тоже учился в военном училище. Вскоре ученик смог с честью выступить против своего учителя, но в будущем их ждало ещё множество совместных поединков.
В Жуанвильской фехтовально-гимнастической школе преподавали не только военную гимнастику и фехтование, которые в те времена еще считались вполне реальными воинскими дисциплинами. Школа также являлась одним из основных центров французского бокса. Из стен этой школы вышли многие сильные французские спортсмены и педагоги-специалисты по физическому воспитанию, такие как преподававший там Жорж Демени и его ученик Жорж Эбер. Выпускник Эрнест Лустало окончил эту школу с золотой медалью и удостоился звания профессора.
Историческая справка:
Состоящий на службе в крупнейшей французской пароходной транспортной компании «Messageries Maritimes» (с портом отправления в Бордо, Атлантическое направление), Эрнест Лустало начал свою военную службу в пехоте, куда был зачислен в ноябре 1888 года.
Он был известен своими спортивными качествами («экстраординарный тип гасконца...», — рассказывали о молодом Лустало страницы ежедневника «L'Auto» ), и в июле 1889 года его назначили капралом в школу гимнастики Жуанвиля, расположенную в Венсенском лесу в Жуанвиль-ле-Пон* (Сена, департамент Валь-де-Марн), где в январе 1890 года он получил звание сержанта, оставаясь на том же посту до лета 1891 года.
В ноябре 1889 года, во время военной службы, Эрнест Лустало получил диплом преподавателя гимнастики. В тот период он проживал и работал в Жуанвиле, Сен-Мор-де-Фосе, а затем в Париже.
В декабре 1894 года в 8-м округе Парижа мсье Эрнест Лустало женился на дочери лесоруба из Сен-Мор по имени Мари Маэ (Marie Mahé), родившейся 1 мая 1872 года, католичке. К сожалению, у меня нет точных сведений, был ли сын Эрнеста Лустало Марсель, погибший на фронте Первой мировой войны, сыном от Мари.
*Дополнение от 28.10.2020: Несколько слов об истории Жуанвильской школы.
Покончив с военной карьерой и вернувшись в гражданскую жизнь, молодой Эрнест Лустало продолжил заниматься спортом и вскоре после этого решил поделиться накопленными знаниями, посвятив себя тренерско-преподавательской деятельности. Помимо бокса английских и французских правил новоявленный профессор обучал фехтованию, бою на палках и плаванию. Кроме всего прочего, встречаются сведения, что Лустало был учителем сперва в Курбевуа (департамент О-де-Сен), затем в гимназии Лефевр (Сите-дю-Ретиро), что близ Мадлен в Париже (8-й округ). Своим ученикам Лустало преподавал акробатику, велоспорт, фехтование, плавание и французский бокс.
В июльском номере «Le Sport Universel Illustré» 1898 года Виктор Брейе также писал:
«…В качестве учителя он впервые практиковался в Бордо, где у него сложилась очень высокая репутация. Несколько лет назад он был удостоен весьма лестного отличия и был назначен преподавателем бокса и гимнастики в одной из Императорских школ Санкт-Петербурга; с тех пор, к всеобщему удовлетворению, он не переставал занимать этот пост. Однако мы всё ещё очень часто видим его в Париже, куда он регулярно приезжает в отпуск, так что мы не потеряли привычку аплодировать ему в боях, потому что Лустало всегда готов показать, чего он стоит и он никогда не жалеет своей поддержки организаторов праздников или встреч, направленных на популяризацию его любимого вида спорта…»
Среднего роста, довольно худой, но с замечательной гибкостью и ловкостью, молодой Лустало никогда не был боксером выдающихся размеров, чтобы конкурировать с экстраординарными виртуозами Кастересом или Шарлемоном, более атлетичными и мощными по телосложению, но он всегда занимал достойное место среди лучших боксёров Франции. Он входил в плеяду тех спортсменов, которых перечисляли и цитировали сразу после упоминания этих двух чемпионов.
Фамилию Лустало можно увидеть среди фамилий его выдающихся коллег по цеху — отца и сына Шарлемонов, Кастереса и Леклерка, если открыть программу турнира по французскому и английскому боксу, который состоялся во Франции 18 мая 1893 года:
Как и все жилистые спортсмены, поджарый Лустало был превосходен в ударах, которые требуют в основном высокой скорости и ловкости, и в этом отношении, когда он был весьма хорошо подготовлен, он мог сражаться даже с противниками, превосходящими его в габаритах.
Наш герой был многогранным спортсменом: сават, французский бокс, английский бокс, фехтование, гимнастика, но стоит непременно отметить, что мсье Лустало являлся также и превосходным пловцом. На высочайший уровень пловца он вышел ещё в период обучения в Жуанвильской школе, где завоевал множество престижных наград. Там он выделялся в числе лучших покорителей водной стихии и был всегда готов оспорить первенство с лучшими английскими пловцами, конкурирующими тогда с французами. Более того, можно с уверенностью сказать, что как пловец Эрнест Лустало добился куда больших результатов, нежели как боксёр-саватье. Я ни в коем случае не умаляю его заслуг на поприще французского и английского бокса, хотя нигде так и не смог найти какие-либо достоверные сведения о боевых спортивных успехах Лустало, цитируемые во французской печати XIX века, но пловцом он был действительно превосходным.
В русскоязычных интернет-источниках упоминается несколько заслуг Эрнеста Лустало в амплуа пловца. В них, в частности, сказано, что в 20 лет Лустало устанавливает рекорд в плавании на спине на 100 метров (1 минута 14 секунд) и показывает хорошие результаты в прыжках с шестом, в длину, в высоту и в беге на 100 метров.
К личным достижениям, которые следует отметить в спортивной карьере Лустало, следует отнести его прыжок в воду с высоты 35 метров и прыжок в одежде с 42 метров. Также упоминается, что в 1881 году Лустало после упорных тренировок совершает попытку переплыть Ла-Манш. Преодолев 51 километр за 21 час 30 минут, он в пятистах метрах от побережья Англии попал в полосу отлива. Целый час Эрнест боролся со стихией и от изнеможения потерял сознание. Очень странно, как он ещё не утонул? Видимо, его слопровождала лодка и были приняты оперативные меры по вылову бессознательного Лустало…
А вот достижения Лустало-пловца, упомянутые Виктором Брейе в 1898 году:
— В 1883 году, во время службы на флоте, 16-летний матрос Лустало выиграл 16-километровый морской заплыв у берегов Рио-де-Жанейро;
— В 1886 году в Аркашоне, что на живописном юге Франции, он стал лучшим в гонке на 2000 метров;
— 1887 году он повторил свой успех в Аркашоне, но на дистанции 500 метров;
— В 1892 году он выиграл морской заплыв в Дьеппе. Это было международное состязание, в этой гонке приняли участие несколько английских пловцов.
— В 1893 году в Париже, в бассейне Гренель, Лустало занял первое место в конкурсе спасательных обществ, завоевав Кубок министра внутренних дел коммуны Севр.
— В 1894 году первый в состязании на море в Гранвиле. Позже он выигрывает гонку в Обервилье.
Кстати, осенью того же 1894 года года барон Михаил Оттонович Кистер заказал в типо-литографии Вацлика в Санкт-Петербурге 2000 экземпляров первой в истории русской печати книги о боксе «Англiйскiй боксъ» (Руководство съ рисунками).
Пришло время и карьера Лустало-пловца закончилась. В жизни профессора наступили новые времена. Близился его исторический отъезд в Россию, ставший переломным моментом в биографии великого французского, а позже франко-российского наставника.
Перед тем, как здесь будет упомянут период приезда профессора Лустало в Российскую империю, мы вспомним о том времени, когда светило отечественной атлетики или, как называл своего учителя легендарный Иван «Дядя Ваня» Лебедев — «отец русской атлетики» доктор Владислав Францевич Краевский в 1885 году открыл в Петербурге свой кружок, — так называемый «Атлетический кабинет» Краевского.
Небольшая ремарка: приблизительно с 1870 года Владислав Краевский регулярно путешествовал по Европе и перенимал опыт европейских стран в организации и внедрении институтов физического развития в общественную жизнь граждан, но главной его целью было изучение возможности использования средств физической культуры в целях профилактики и лечения различных заболеваний. Очень много наработок Владислава Краевского были воплощены в жизнь уже в России, и одна из существенных заслуг доктора — это формулировка методических основ для занятий тяжелой атлетикой. Интеллектуальный вклад доктора Краевского дал жизнь плеяде выдающихся тяжелоатлетов Российской империи, чьи имена золотыми буквами навсегда вписаны на пыльные страницы истории спорта.
Доктор Краевский обладал богатой базой знаний и высокими амбициями, но его материальная база была недостаточной, а ведь для развития дела всей его жизни Владиславу Францевичу были жизненно необходимы как дорогостоящие импортные тренажёры и инвентарь, так и регулярные приглашения зарубежных специалистов для обмена и заимствования опыта — профессионалов в делах атлетики, а о поездке своих подопечных на международные соревнования за границу доктор Краевский в то время и мечтать не смел. Но на горизонте появился меценат в лице графа Георгия Ивановича Рибопьера — истинного поклонника спорта.
Представитель дворянского рода начал посещать «Атлетический кабинет» Краевского, он восхищался работой и достижениями доктора, катастрофически нуждавшегося в финансовой поддержке. Именно Рибопьер стал тем самым «кормильцем русской атлетики», как его охарактеризовал «Дядя Ваня», именно графу Рибопьеру целиком и полностью принадлежит заслуга в популяризации и масштабировании дела доктора Краевского, поскольку он стал спонсировать все его начинания, организовывать соревнования и выезды атлетов для участия в зарубежных турнирах.
В 1895 году в Санкт-Петербурге было открыто совместное детище графа Рибопьера и доктора Краевского — «Кружок борьбы». Обязанности главного тренера были возложены самим графом Рибопьером на члена «Кабинета Краевского» — известного российского борца Владислава Алексеевича Пытлясинского. Кружок борьбы Краевского-Рибопьера выполнял функцию атлетической тренировочной арены и для гиревиков и для борцов, это учреждение было местом сосредоточения самых выдающихся борцов и тяжелоатлетов империи.
Существует версия, что доктор Владислав Францевич Краевский вёл переписку с профессором Лустало, пригласив его для работы в Петербург незадолго до наступления 1897 года. Кстати, возвращаясь к барону М.О. Кистеру, хочется подчеркнуть, что родоначальник бокса в Москве также вёл переписку с доктором Краевским, более того, когда-то он был его учеником и даже обставил «Арену» на Тверской по всем канонам «Атлетического кабинета» доктора Краевского.
По своим многочисленным поездкам за рубеж доктор В.Ф. Краевский знал о французском и английском боксе не понаслышке и, по всей вероятности, видел огромное будущее российского бокса, но ключевую роль в становлении этого спорта в России сыграл главный спортивный филантроп — граф Г.И. Рибопьер, создавший в 1896-м и официально зарегистрировавший в 1897 году Санкт-Петербургское Атлетическое общество, ставшее первым спортивным обществом в российской истории. Это учреждение являлась главным детищем графа — Георгий Рибопьер стал работодателем Эрнеста Лустало, приняв его на работу в своё атлетическое общество. Помимо того, что профессор Лустало стал работать на Рибопьера, он устроился на работу в авторитетное учебное заведение — Императорское училище правоведения, куда был приглашён по рекомендации Жуанвильской школы в качестве профессора физвоспитания. В Санкт-Петербурге Лустало в те годы проживал на Казанской площади в казённой квартире.
Задолго до своего приезда в Российскую империю, что было в начале января 1897 года, выпускник Жуанвильской гимнастическо-фехтовальной школы Жозеф Эрнест Лустало стал первоклассным специалистом в области физвоспитания. Несмотря на известность и высокую репутацию в столичных спортивных кругах, Эрнест Лустало с горечью вспоминал ту тяжесть бытия, с коей ему пришлось столкнуться на родине. Во Франции этот дипломированный педагог себя так и не нашёл, не раскрылся в полной мере и не мог прийти к тому, к чему так стремился, зато он обрел свой истинный путь в холодной России. Вероятно, что Лустало так бы и остался рядовым преподавателем, карьера которого рано или поздно зашла бы в тупик, если бы счастливый случай не свёл его с высоким представителем Российского Императорского Дома Романовых.
Задолго до своего приезда в Российскую империю, что было в начале января 1897 года, выпускник Жуанвильской гимнастическо-фехтовальной школы Жозеф Эрнест Лустало стал первоклассным специалистом в области физвоспитания. Несмотря на известность и высокую репутацию в столичных спортивных кругах, Эрнест Лустало с горечью вспоминал ту тяжесть бытия, с коей ему пришлось столкнуться на родине. Во Франции этот дипломированный педагог себя так и не нашёл, не раскрылся в полной мере и не мог прийти к тому, к чему так стремился, зато он обрел свой истинный путь в холодной России. Вероятно, что Лустало так бы и остался рядовым преподавателем, карьера которого рано или поздно зашла бы в тупик, если бы счастливый случай не свёл его с высоким представителем Российского Императорского Дома Романовых.
Герцог Александр Константин Фридрих Ольденбургский, он же принц Александр Петрович Ольденбургский, он же русский генерал от инфантерии, генерал-адъютант, сенатор и член Государственного совета Российской империи. Помимо всех перечисленных высоких титулов и званий этот видный представитель русского дворянства был попечителем Императорского училища правоведения, курсы которого он сам когда-то окончил, получив бразды правления от своего отца — принца Петра Георгиевича Ольденбургского, сооснователя и многолетнего покровителя этого учебного заведения.
Историческая справка:
Завершение работ по систематизации российского законодательства вновь обострило проблему подготовки квалифицированных чиновников, способных на деле применять законы. По инициативе племянника царя принца Петра Ольденбургского и при тесном участии М. М. Сперанского с целью воспитания юридически компетентных кадров для административной и судебной деятельности основано указом Николая I от 29 мая 1835 г. были утверждены устав и штаты нового Училища правоведения при Министерстве юстиции.
Петр Георгиевич Ольденбургский, назначенный попечителем училища, приобрел для него у наследников сенатора И. Н. Неплюева дом на набережной реки Фонтанки, 6 (напротив Летнего сада), за 700 000 рублей. Дом был перестроен архитекторами А. И. Мельниковым и В. П. Стасовым. Директором училища был назначен статский советник С. А. Пошман, инспектором — профессор Царскосельского лицея Е. В. Врангель. 7 декабря 1835 года, через два дня после торжественного открытия, в новом училище начались занятия.
Училище было привилегированным закрытым учебным заведением и по статусу было уравнено с Царскосельским лицеем. В него принимались до 100 сыновей потомственных дворян в возрасте от 12 до 17 лет. Училище было платным, но за обучение казённокоштных учеников плата вносилась казной.
С конца XIX столетия Александр Петрович занимался просветительской деятельностью. Помимо того, что он стал новым попечителем Петербургского Императорского училища правоведения, в 1890 году герцог Ольденбургский открыл и взял под своё крыло Императорский институт экспериментальной медицины. Под началом Александра Петровича также функционировали приют имени его отца — принца Петра Георгиевича Ольденбургского и Общество содействия нравственному, умственному и физическому развитию молодых людей «Маяк» (YMCA), содействие которому оказывала сама императрица Александра Фёдоровна.
Существует легенда, что осенью 1896 года принц Александр Ольденбургский, будучи без охраны, получил крепких люлей на ночных улочках Монмартра. В ходе конфликта парижские апаши одарили неизвестного им русского аристократа пинками и затрещинами. Герцог неплохо владел дуэльными пистолетами и был умелым фехтовальщиком, но постоять за себя без применения оружия он, увы, не cмог. По слухам, именно тогда в его голову закралась мысль об овладении искусством бокса. Однако, приезд Эрнеста Лустало в Россию не был связан с боксом изначально. Будучи покровителем Императорского училища правоведения, принц Александр подыскивал в своё учебное заведение достойного преподавателя гимнастики и фехтования. В результате поисков и запросов за рубежом была получена рекомендация из гимнастическо-фехтовальной школы в Жуанвиль-ле-Пон. Выбор пал на мсье Лустало — дипломированного спеца, блестящего разностороннего спортсмена и эксперта в своём деле.
Известный историк футбола и мой старший товарищ Ю. П. Лукосяк (С.-Пб.) посодействовал с добычей ценнейшего документа из петербургского архива ЦГИА. Хозяйственное правление Императорского училища правоведения при Министерстве Юстиции Российской империи за №51 от 16 декабря 1896 года гласит:
«Хозяйственное правление Императорского училища правоведения, принимая во внимание, что для усиления физических упражнений воспитанников Училища всех возрастов, согласно указаний Его высочества попечителя Училища, приглашен с 1 января будущего года, из Парижа французский подданный господин Лустало для руководства гимнастикою, фехтованием и подвижными играми воспитанников, с содержанием по 1200 рублей в год и с уплатою ему в сей стоимости проезда из Парижа до Петербурга, определило: испросить соизволение Его высочества попечителя Училища на производство французскому подданному господину Лустало за руководство гимнастикою, фехтованием и подвижными играми воспитанников содержания по 1200 рублей в год с 1.1.1897 г., из сметных сумм, а в случае недостатка таковых, из спец средств, а ровно и на выдачу ему 100 рублей на проезд в Санкт-Петербург, такой же суммы в счёт жалования за январь будущего года и 40 рублей на приобретение в Париже разных принадлежностей для гимнастических игр воспитанников, всего же двухсот сорока рублей из спец. средств, с переводом денег в Париж при посредстве Лионского Кредита.
Заключение сие представить на соизволение Его высочества попечителя Училища принца Александра Петровича Ольденбургского.»
Согласно документам за 1908 год, на посту преподавателя физвоспитания в Императорском училище правоведения Эрнест Лустало получал жалование в размере 1687 руб. 50 коп. в год и имел казенную квартиру в Петербурге. В данном учебном заведении Лустало проработал практически до революции.
Известно, что Эрнест Иванович прибыл в Петербург 5 января 1897 года и был сразу же тепло встречен людьми графа Георгия Ивановича Рибопьера — основателя Санкт-Петербургского Атлетического общества, который сразу же предложил квалифицированному французу работу в своём клубе на Стремянной улице. Достоверных документальных сведений о переписке графа Рибопьера или доктора Краевского с Эрнестом Лустало у меня нет, хотя об этом писали ещё во времена СССР, но лично я не исключаю, что до приезда профессора в столицу империи мужчины поддерживали связь и приглашали его поработать на благо русского спорта.
Итак, 5 января 1897 года Эрнест Лустало прибыл в столицу Российской империи по приглашению принца Ольденбургского. Его приезд произвёл невероятный фурор в спортивно-атлетических кругах, собрав в одном месте всю элиту этой индустрии, а также знаменитых деятелей культуры и искусства, представителей французского консульства и прессы. Его прибытию были рады, поскольку еще никто не занимался развитием бокса в городе на Неве. К слову, есть сведения, что именно Лустало ввел в России такую спортивную дисциплину, как водное поло.
Интересная история дошла до наших дней. Связана она с первым приездом профессора Эрнеста Лустало в Санкт-Петербург в январе 1897 года. Вот так описан тёплый приём впервые прибывшего француза:
«Среди столь многочисленного общества поклонников и деятелей спорта обращали на себя всеобщее внимание доктор В.Ф. Краевский, Г.И. Рибопьер, артисты В.Н. Давыдов, К.А. Варламов, Ф.И. Шаляпин, балетмейстер Н.Г. Легат. Был и известный в то время мясник Литовского рынка Александр Фёдорович Трусов, выступавший в качестве борца в цирке Чинизелли. Трусов был высокий, грузный человек лет тридцати пяти с лицом цвета сырого мяса. Увидев входящего в сопровождении Гвидо Карловича Мейера Эрнеста Ивановича Лустало, он сделал презрительноудивлённое лицо и немного усмехнулся, что не ускользнуло от зоркого взгляда француза.
С помощью переводчика Э. И. Лустало выяснил, что Трусов недоверчиво относится к прибывшему профессору бокса и вполне уверен, что может его победить.
Лустало заволновался, вспылил и громко заявил, что готов тут же, безотлагательно биться с Трусовым. При этом он передал свой бумажник графу Рибопьеру, заявив, что в случае своего проигрыша этот бумажник может быть передан Трусову вместе с его содержимым в качестве приза за победу.
Трусов несколько замялся, но возможность легко заработать круглую сумму заставила его согласиться.
Оба противника сбросили пиджаки и надели английские восьмиунцевые перчатки, принесённые Семичевым. Тут же составилось нечто вроде жюри из Рибопьера, доктора Краевского и Семичева.
Трусов встал в какую-то нелепую позу, держа левую руку впереди себя и размахивая правой. Он пытался нанести удар, что ему никак не удавалось. Уклоны Лустало делал восхитительно и дразнил Трусова, как бы давая ему возможность ударить. Трусов горячился, лоб его покрылся потом, а дыхание стало прерывистым. Вдруг, когда он, нацелившись, попытался нанести улыбающемуся противнику удар по уху, то неожиданно сам получил сильный удар по носу. Трусов свирепо бросился вперёд и получил второй сокрушительный удар, после которого потерял всякую ориентировку и бессмысленно затоптался на месте, осыпаемый целым градом ударов. Из носа его потекла струйка крови, а через несколько секунд он отказался от продолжения боя и под бурные овации в честь победителя поспешно удалился.
На всех присутствующих этот бой произвёл сильное впечатление. Быстрота уходов, уклонов, точность ударов, показанных Лустало, красота и элегантность его работы привели всех в восторг, убедив зрителей, что человек, владеющий боксом, может одержать верх над более тяжёлым и сильным противником, не владеющим «благородным искусством самозащиты»…
В Петербурге профессор занялся активной пропагандой спортивных единоборств, а уже 30 января 1897 года на улице Стремянной, в доме №13, в специально снятых для этого шести комнатах с электрическим светом и вентиляцией открылось Санкт-Петербургское Атлетическое общество графа Рибопьера. Здесь располагались залы, посвящённые изучению и тренировке по нескольким различным дисциплинам, проводились занятия и устраивались соревнования по борьбе, гиревому спорту, боксу, стрельбе и фехтованию. Здесь профессор Лустало тренировал бойцов французского и английского бокса, а также фехтовальщиков на палках, рапирах и эспадронах, организовывал турниры, проводил показательные выступления. Здесь он делился своим богатейшим опытом и «заливал фундамент» отечественной школы бокса. Среди его лучших учеников числились такие громкие в последствии фамилии, как Мейер, Семичев, Граве, Бабин, Крестьянсон (в 1904 году основал секцию бокса в стенах нынешнего СПбГУ), Медалинский, Воеводский, Ивановский и многие другие.
Кстати, возможно, что именно на Стремянной, дом 13, публика впервые в истории Петербурга стала свидетелем поединка по правилам английского бокса. Произошло это 22 марта 1898 года. В тренировочном спарринге встречались Э. Лустало и его ученик М.В. Семичев (чемпион России по стрельбе из пистолета 1899 и 1902 гг.).
Газета «Петербургский листок» 17 марта 1897 г. сообщила своим читателям: «...г. Лусталло проявил положительно чудеса ловкости. Ногою он действует так же свободно, как руками, и потому за каждый нанесенный удар С. Ф. Ивановский получал добрый пяток тумаков, и таких неожиданных, таких комичных, что хохот не умолкал в зале».
20 декабря 1897 г. уже цирк Чинизелли рукоплескал Э. Лустало и его талантливому ученику Гвидо Мейеру…
Профессор Лустало был боксёром до мозга костей и знал о боксе по обе стороны пролива Ла-Манш практически всё, но в русскоязычных источниках ему присвоено множество регалий и титулов, которыми он в действительности не обладал. Советский журналист и историк Михаил Николаевич Лукашев в своей молодости встречался с подопечным Лустало — ветераном ринга и многократным чемпионом Ленинграда Павлом Вертковым. В одном из своих трудов М.Н. Лукашев писал:
«… Когда мне довелось беседовать с ветеранами ленинградского ринга о давно уже ушедшем из жизни тренере-французе, все они в один голос утверждали, что был он некогда знаменитым чемпионом: то ли Европы, то ли даже всего мира по французскому, а может быть, даже и по английскому боксу. О тех же, самых высочайших званиях можно прочитать и сегодня в очерках, говорящих о Лустало. Но все это — всего лишь красивая, хотя и довольно обычная спортивная легенда.
Много лет спустя после своего приезда старый тренер в разговоре со своим любимым учеником краснофлотцем Павлом Вертковым с горечью вспомнит: «У меня был диплом Жуанвильской школы, а я вынужден был подметать спортивный зал, чтобы заработать на жизнь себе и своей семье...»
Да, несмотря на кое-какие спортивные успехи, дела Эрнеста складывались во Франции далеко не блестяще. Именно поэтому он и решился отправиться в эту далекую и холодную Россию. И все же не следует думать, что это он сам в рекламных целях приписал себе пышные спортивные титулы, которыми в действительности не обладал. В отличие от иных своих коллег и современников, Лустало подобной слабостью не страдал. В краткой биографии французского преподавателя, опубликованной при его жизни и, разумеется, с его слов, нет и в помине таких вот звонких спортивных достижений: все куда как скромнее…»
Откуда взялись эти высочайшие регалии? Лично мне неизвестно, как не было это известно и ныне покойному Михаилу Николаевичу. В России профессор Лустало смог самореализоваться так, как никогда не смог бы в родной Франции, при тамошней жесточайшей конкуренции, а в годы своего пребывания в России Эрнест Лустало был невероятно популярен в столице. Он преподавал бокс практически в одно время:
— В Санкт-Петербургском Атлетическом обществе
— В Императорском училище правоведения
— В Императорском кадетском училище
— В офицерском кружке
— В Главной гимнастическо-фехтовальной офицерской школе
— И даже в огромной домашней библиотеке семьи писателя Владимира Набокова.
Кстати о Владимире Набокове!
Однажды в Императорском училище правоведения Эрнест Лустало познакомился с Владимиром Дмитриевичем Набоковым — профессором права, одним из основателей и лидеров Демократической конституционной партии. В.Д. Набоков был сыном министра юстиции Российской империи. После революции 1917 года (с 15 ноября 1918 г.) В.Д. Набоков и сам занимал пост министра юстиции (Крымского краевого правительства), а в 1919 году, 2 апреля, вместе с семьёй эмигрировал из страны.
Но вернёмся в николаевские времена. Нанятый для проведения уроков по фехтованию и боксу, Лустало являлся тренером не только самого В.Д. Набокова, но и двух его сыновей — Сергея Владимировича и будущего знаменитого писателя Владимира Владимировича Набокова. Позднее Лустало будет также преподавать в училище, куда в январе 1911 года поступили оба мальчика.
Известно, что молодой Володя Набоков заслужил авторитет и восхищение своих товарищей, разбив до крови ударом справа нос самого большого забияки и хулигана в своем классе. Профессор Лустало научил юного Набокова, как правильно бить. Без сомнения, именно Эрнест Лустало, преподававший в большой домашней библиотеке семьи Набоковых, стал прототипом персонажа по фамилии Маскара в рассказе В.В. Набокова «Лебеда», опубликованном в 1932 году:
«…По воскресеньям Маскара преподавал Путе гимнастику и бокс, но, страдая животом, прерывал занятия, — потайными ходами, ущельями книжных шкафов, дремучими коридорами, удалялся на полчаса в нужное место, а Путя с огромными боевыми рукавицами на тоненьких потных кистях, ждал, развалясь в кожаном кресле, слушал легкое жужжание тишины и моргал, стараясь не заснуть. Свет электрических ламп, по-утреннему глухой и желтый, озарял наканифоленный линолеум, полки вдоль стен, беззащитные спины тесно уткнувшихся книг и черную виселицу грушевидного punching-ball'а. За цельными окнами, с однообразной, бесплодной грацией, валил мягкий и медленный снег…»
В Российской национальной библиотеке, кроме некоторых ценных книг с автографами, сохранился 117-страничный библиотечный систематический каталог семьи знаменитого русского писателя Набокова. Каталог был составлен в 1904 году по поручению его отца — российского журналиста и политика Владимира Дмитриевича Набокова библиотекарем Л.А. Гринберг и несколько раз издавался типографским способом. Из него мы узнаём, что в библиотеке находились книги на русском, английском, французском и немецком языках. Здесь было много художественной литературы, в основном писателей девятнадцатого века, а также большое количество книг по правоведению, истории, естественным наукам. Уже позже, в 10-е годы двадцатого века подрастающий писатель Владимир Набоков-младший наполнил домашнюю библиотеку изданиями современной поэзии.
«...В библиотеке приятно совмещались науки и спорт: кожа переплетов и кожа боксовых перчаток. Глубокие клубные кресла с толстыми сиденьями стояли там и сям вдоль книгами выложенных стен. В одном конце поблескивали штанги выписанного из Англии пунчинг-бола, — эти четыре штанги подпирали крышеобразную лакированную доску, с которой висел большой, грушевидный, туго надутый кожаный мешок для боксовых упражнений».
— Владимир Владимирович Набоков, «Другие Берега».
Эрнест Лустало продолжал посещать дом Набоковых, вероятно, до их отъезда из Петрограда в Крым в ноябре 1917 года.
Будучи законодателем бокса в дореволюционном Петербурге, Эрнест Лустало неоднократно становился эпизодическим персонажем художественных произведений классических русских писателей, занимая в них свою профессиональную роль.
В романе графа Алексея Николаевича Толстого «Чудаки» (1910), вошедшем в избранные повести и рассказы, повествуется о вырождении русского дворянства в начале ХХ века. Здесь профессору Лустало было отведено несколько колоритных строк.
Действующие лица:
— Николай Николаевич Смольков, молодой дипломат, сватавшийся за генеральскую дочь;
— Тит, юный слуга Смолькова, который за глаза уничижительно называл тренера "французиком", за что получал трёпку от хозяина;
— Эрнест Лустало в роли самого себя (в романе его фамилия на французском написана с ошибкой).
Своё пребывание в России Лустало разбавлял частыми летними поездками на родину, где организовывал различные спортивные мероприятия по боксу и плаванию, в которых принимает участие и сам лично.
Историческая справка:
Известно, что Лустало выиграл два приза во время соревнований по плаванию, организованных Национальным обществом спасателей в бассейне Жуанвиль-ле-Пон в августе 1901 года. Он также координировал лодки, которые обеспечивали безопасность 818 спортсменов, участвовавших в квалификационных соревнованиях по плаванию (переправе от берега к берегу) в Париже в сентябре 1905 года. В августе и сентябре 1906 года он возглавлял оргкомитет по круглосуточному плаванию, организованного «L'Auto» на мосту Жуанвиля.
Как боксёр, Лустало участвовал в многочисленных боях между 1898 и 1901 годами. На протяжении многих лет Эрнест Лустало являлся ведущим членом различных спортивных ассоциаций и комитетов. В 1908 - 1909 годах он возглавлял Атлетический центр Жуанвиля, в котором, в частности, базировались известные пловцы — братья Лавогаде.
К слову, в 1909 году Э. Лустало принимал активное участие в организованной В.Н. Песковым школе плавания на озёрах в Шувалово, делясь там своим бесценным опытом и демонстрируя прыжки в воду, а также обучая игре в водное поло.
А вот так во французской прессе было описано возвращение Эрнеста Лустало из Франции обратно в Петербург в сентябре 1897 года, вполне возможно, что это его первое возвращение к работе в Российской империи после первого отпуска:
Отъезд
Профессор Лустало, очень известный и уважаемый в мире боксёров, уехал во вторник вечером (14 сентября) в Санкт-Петербург, где он возобновит свою должность профессора бокса в Императорском кадетском училище, находящегося в ранге нашей Высшей Политехнической школы. Его сопровождает сын русского генерала Серж Карзакоф, который числится в составе кадетского корпуса Императорского училища и собирается вернуться к своему обучению.
Мсье Лустало также является профессором Санкт-Петербургского Атлетического общества, президентом которого является граф Рибопьер, а также офицерского кружка. Счастливого пути и удачи прекрасному учителю.
А вот заметка из периодического издания «Journal des sports» за 25 мая 1898 года, рассказывающая о поединке приехавшего в отпуск Лустало:
«Слабая атака в бою между Лустало, который вернулся из Санкт-Петербурга и собирается провести среди нас четыре месяца отпуска, и Видаля из «Cercle de l'Escrime Française» («Кружок французского фехтования»). Длинная серия успешных останавливающих ударов Лустало, хорошая работа по корпусу с отличными попаданиями, на этом всё. С другим противником Лустало, возможно, выступил бы лучше…»
А эта газетная заметка относится уже к XX столетию, источник «L'Auto-vélo» от 8 сентября 1902 года:
«Господин Э. Лустало, известный профессор бокса, вчера вечером уехал из Парижа в Санкт-Петербург. Известно, что мсье Лустало является профессором Императорской школы права в этом городе.»
Кстати, об этом учебном заведении. Перед вами заметка из исторического очерка «Ко дню LXXV юбилея Училища правоведения 1835-1910 гг.» С.-Пб. 1910, невооружённым глазом видно небольшую ошибку, — в 1896 году Эрнест Лустало ещё не ступил на русскую землю:
Говоря о заметках из французской периодики XIX века грех не вспомнить выступления Лустало по французскому боксу на территории Российской империи:
Но вернёмся к спортивным успехам подопечных профессора. 31 мая 1898 года, фактически через год после начала боксёрских тренировок, первый в Петербурге боксёрский поединок, состоявшийся на Каменноостровском велодроме, закончился успехом гиревика и боксёра Гвидо Мейера — лучшего протеже и первого успешного подопечного Эрнеста Лустало, победившего по английским правилам англичанина Мази, жившего тогда в столице и работавшего на одном из заводов. Их поединок красочно описал Иван Лебедев в своём откровении «Гладіаторы нашихъ дней» ( Петроградъ, 1915. Книгоиздательство «Рубиконъ»).
Во многом благодаря уважаемому профессору Константину Васильевичу Градополову, в 1938 году выпустившему своё первое учебное издание для институтов физической культуры под лаконичным названием «Бокс», в Советском союзе начали отсчёт отечественного бокса именно с 1898 года, когда Гвидо Мейер победил англичанина Мази. Всесоюзная секция бокса основательно проигнорировала вклад барона Михаила Оттоновича Кистера, который проводил свои боксёрские состязания в Москве, ещё за несколько лет до поединков в Петербурге. В 1948 году 50-летний юбилей бокса в стране праздновали с огромным размахом, учредив почётное звание «Выдающийся боксёр СССР», впервые данное 18-ти великим боксёрам страны.
25 марта 1898 состоялся боксёрский матч в Михайловском манеже, — согласно некоторым данным, это был первый в городе официальный боксёрский поединок в присутствии широкой публики. Выступал сам Эрнест Лустало против своего ученика — англичанина Байнса (или «Бенца», по сведениям К.В. Градополова, 1938). Бой прошёл всю дистанцию по формуле — 3 раунда по 3 минуты и окончился победой Лустало. Эрнест Лустало, имевший большие знания во французском боксе, в дальнейшем целиком переключился на его культивирование в России, а английский бокс был отброшен им в долгий ящик, однако в 1899 году Эрнест Иванович провел первый в Российской империи чемпионат по французскому боксу, а 9 мая 1899 года первым официальным чемпионом в истории России по английскому боксу стал его ученик Гвидо Мейер, перед этим проиграв финальную схватку в рамках французского бокса великому Виктору Кастересу . Также существуют сведения, что 18 апреля 1900 года Гвидо Мейер повторил свой успех, в очередной раз заняв первое место на чемпионате по английскому боксу, проходившему в рамках очередного тяжелоатлетического первенства.
На пороге нового столетия профессор Лустало решил возвысить французский бокс в Российской империи, сместив бокс по английским правилам на второй план. Как точно подчеркнул в своих трудах М.Н. Лукашев:
«Энергичному Лустало удалось привить французский бокс на русской почве в явный ущерб его британскому собрату.
Для того, чтобы наглядно и безапелляционно убедить петербуржских спортсменов в своей правоте, предприимчивый француз пригласил такого замечательного мастера савата, как чемпион Франции Виктор Кастерес. Его выступления в паре с Лустало, как справедливо писали газеты, «имели бешеный успех» и «стали гвоздем программы». Но «гвоздь» этот был призван также и заколотить «гроб» английского бокса, который, после такой блестящей рекламы французского, уже никак не мог не сдавать своих позиций. Высокое мастерство именитого гастролера, конечно, не могло не очаровать наших атлетов и надолго обеспечило савату не только приоритет, но и долголетнюю монополию в России.
И только под влиянием зарубежной шумихи вокруг первого, «расово неполноценного», чернокожего абсолютного чемпиона мира Джека Джонсона, когда в континентальной Европе интерес к английскому боксу стал расти как на дрожжах, у нас тоже обозначились поползновения к возрождению забытого, было, «благородного искусства самозащиты». И в Москве, и Петербурге, и в Киеве маленькие «кустарные» группки атлетов стали пытаться овладеть техникой бокса. (OSB: В 1905 году закрывший в 1900-м году свою «Арену» москвич барон М.О. Кистер переиздаёт обучающее пособие «Англiйский боксъ».)
Среди этих первых энтузиастов особенно заметное и почетное место, безусловно, принадлежало будущему абсолютному чемпиону России, открывшему счет первых наших международных встреч на ринге, Ивану Бальцеровичу Граве.
Продавец известного в столице книжного магазина Риккера, этот обрусевший латыш пришел на занятия к Лустало, уже имея солидную и универсальную спортивную подготовку. В тяжелой атлетике за ним числился даже всероссийский рекорд «в рывке двумя». Граве прошел школу Лустало и, освоив сават, тоже принимал участие в чемпионатах России. Однако сават не удовлетворил Граве, желавшего познать «настоящий английский бокс». И он в одиночку начал свой бунт против утвердившегося в Петербурге диктата французского бокса. Бунт, в конечном счете похоронивший в тогдашней России сават и принесший все права английскому боксу.
Отлично владевший английским языком образованный Иван Граве начал тренироваться самостоятельно с помощью британской боксерской литературы, а на накопленные средства уехал в Туманный альбион, где постигал кулачную науку и впитал все тонкости английского бокса у некоего британского боксёра Ламберта.
Шли годы. В 1913 году ментально и технически окрепший Иван Граве опубликовал в нескольких газетах вызов всем боксерам России, предлагая им сразиться за звание чемпиона страны:
«И. Б. Граве вызывает любого русского боксёра-любителя на матч в английском боксе на звание чемпиона России 1913 года!»
Далее указывались место, дата и время встречи. На вызов Граве отозвались три спортсмена из Петербурга, имевшие какую-никакую боксёрскую подготовку: боксёр А. Кауделька, внушительный тяжеловес Н. Лушев и пловец – участник Олимпийских Игр в Стокгольме И. Авксентьев.
Турнир состоялся 18 ноября 1913 года (или 1 декабря по новому стилю). Обстановка, в которой проводилось первенство, была самой примитивной. Укрепить стойки ринга в полу зала было невозможно, и поэтому ограждающие канаты держали в руках присутствующие.
Иван Граве одолел всех своих соперников, в том числе и Николая Лушева, значительно превосходившего его в весе и габаритах. В ходе ожесточенного боя Лушев был нокаутирован в третьем раунде.
По материалам некоторых источников известно, что в мае 1914 г. Ивану Бальцеровичу Граве была вручена золотая медаль чемпиона России 1913 года.
1914 год и ещё один эпизод, связанный с боксёрской жизнью Эрнеста Лустало — показательный поединок по правилам английского бокса против чернокожего боксёра и борца Джоэ Мора:
19 июня 1914 года в Новом Петергофе на Высочайшем смотре офицеров главной гимнастическо-фехтовальной школы состоялась встреча императора Николая II и профессора бокса Эрнеста Лустало...
В одном из номеров периодики «Всемирная новь», изданного летом 1914 года в Петербурге, было обнаружено упоминание об Э.И. Лустало:
В тот период Эрнест Лустало действительно являлся одним из инструкторов Главной гимнастическо-фехтовальной школы (ГГФШ). Это подтверждается документально в книге «105 лет ВИФК» (1909 — 2014):
Собственно, само групповое фото с Николаем II. Нашли профессора?
А так? Вот же он, в штатском:
Эта награда являлась самой низшей в плеяде орденских крестов Святого Станислава, но получить такой жест от самого государя было, разумеется, невероятно почётно. Лустало получил свою награду 17 августа 1914 года.
Несмотря на серьёзную занятость и покровительство боксу французских правил, профессор Лустало не распрощался с английским боксом навсегда. Своего сына Марселя он тренировал с самого раннего детства и тренировки проходили по обоим видам бокса. Сохранились фотографии, где отец тренирует сына, демонстрируя элемент из французского бокса.
В начале второго десятилетия XX века во Франции уже восходила звезда юного Жоржа Карпантье, будущего чемпиона мира, взошедшего на профессиональный ринг еще в 14-летнем возрасте. Они с Марселем Лустало были ровесниками и заветной мечтой Лустало-старшего было устроить бой сына против чемпионствующего Жоржа Карпантье.
В надежде на такую встречу, профессор тренировал сына особенно усиленно, но двум молодым французам не суждено было встретиться на профессиональном ринге. Жорж Карпантье настолько преуспел в профессионалах, что к нему было не подступиться и мечты профессора Лустало так и остались нереализованными, хотя чемпион СССР 1935 года Алексей Бакун следующее:
Как и отец, Марсель жил и работал в Петербурге, занимался тренерством и выступал, регулярно приезжая на родину, где тренировался с боксёрами экстра-класса. Исходя из того, что Лустало-младший в большей степени был сконцентрирован на тренерско-преподавательской деятельности (морской корпус, офицерская фехтовальная школа, различные атлетические общества), его уровень подготовки в качестве боксёра-профессионала, который мог выступать в высших эшелонах, вероятно, оставлял желать лучшего.
С приходом Первой мировой войны, начавшейся в 1914 году, в семью Лустало пришло великое горе. Сын профессора Марсель погибает в битве на Марне. Марсель подавал большие надежды в спорте и Лустало-старший был уверен, что очень скоро он станет мировой знаменитостью, прославив дело отца, но этому не суждено было свершиться…
Ну и загадочное фото:
Эпохи сменялись эпохами, империя лежала в руинах революции и гражданских потрясений, много воды утекло, но в раннюю историю отечественного бокса были навсегда вписаны громкие имена, пути которых так или иначе пересекались с профессором из Жуанвиля: Гвидо Мейер, Иван Граве, Павел Никифоров, Нур Алимов, Аркадий Харлампиев, Вячеслав Самойлов, Борис Доблер и многие многие другие… а постаревший Эрнест Иванович Лустало продолжал тренировать и принимать активное участие в боксёрской жизни страны.
Почему Советское государство с теплотой приняло Эрнеста Лустало, который восторженно принимал дары из рук Императора Всероссийского — центральной фигуры прежнего, враждебного для Советов режима, и позволило ему достичь невероятных позиций на тренерско-преподавательском поприще?Казалось бы, профессор французского бокса из пригорода Парижа Эрнест Лустало был ярким представителем буржуазного мира, но не всё так однозначно, как может показаться на первый взгляд. Ещё в июле 1908 года, в ежедневной газете «L'Humanité», чувствительный к социальным проблемам Эрнест Лустало был упомянут, совместно с несколькими социалистическими активистами Жуанвиля, как участник петиции в пользу рабочих с карьеров Дравей и Вильнёв-Сен-Жорж (департамент Сена и Уаза), бастующих за улучшение условий труда. Всю свою жизнь профессор Лустало был заодно с простым рабочим народом и, пользуясь своим положением, старался сделать для людей чуточку больше, чем было в его силах.
В отличие от большинства иностранцев, профессор Лустало не покинул разрозненную от потрясений Российскую империю. После Октябрьской революции 1917 года Эрнест Лустало принял советское гражданство.
Осенью 1918 года учитель начал работать в зале Морского клуба, что находился в здании Фондовой биржи на Васильевском острове. Фактически это было одним из первых мест в советском Петрограде, где преподавался бокс. Его учениками были многочисленные суровые моряки с эсминцев.
Каждого новичка товарищ Лустало встречал крепким ударом. Как писал В. Викторов: «Эрнест Иванович обычно встречал такими ударами, что у бывалых кронштадтцев подкашивались ноги. Он сразу же хотел знать, придут ли любители бокса на следующее занятие…»
В первые года после революции Профессора , можно было также встретить в спортивном зале на улице Перовской и в манеже. В 1919 году Лустало поступил на военную службу преподавателем физкультуры и спорта в Училище командного состава флота (с 1926 года Военно-морское училище им. Фрунзе, ныне Санкт-Петербургский военно-морской институт), где он с гордостью носил мундир советского морского офицера, совместив его со своим элегантным французским галстуком-бабочкой. Здесь Лустало подготовил немало известных мастеров ринга своего времени. Одновременно с этим Эрнест Иванович (как называли тренера его подопечные) заведовал учебной частью первой в стране спортивной школы плавания «Дельфин».
Эрнест Лустало являлся бессменным членом Ленинградской федерации бокса, выступал в роли боксёрского рефери и судьи. Из под крыла профессора Лустало выходят выдающиеся боксёры нового поколения: трёхкратный чемпион Ленинграда Павел Вертков, Заслуженный мастер спорта и Заслуженный тренер СССР Георгий Шевалдышев, пятикратный чемпион национальных первенств и Заслуженный мастер спорта СССР Иван Князев. Числился инструктором Всевобуча (всеобщее военное обучение) в Петрограде, также трудясь преподавателем английского бокса в клубе Совторгслужащих и Доме Красной армии. В Высшей школе физического образования трудящихся он преподавал фехтование, а плаванию обучал в Морском училище. В Петрограде Профессор был специалистом нарасхват, весьма ценным и практически незаменимым. За ценными рекомендациями и консультациями к нему обращались, шля письма и приезжая с различных уголков страны. При Советской власти он обзавёлся непререкаемым авторитетом.
«За три дня занятий с Эрнестом Ивановичем я получил больше, нежели за три года своей работы», — вспоминал известный боксёр Никитин.
Несмотря на сложное время, Эрнест Лустало сохраняет связь с Францией, со своим домом в квартале Палисси, в Жуанвиль-ле-Пон, где он числился прописанным ещё в 1921 году.
В декабре 1927 года, после снятия запрета на бокс в Ленинграде, здесь была сформирована городская коллегия боксёрских судей под руководством Эрнеста Лустало и его старых учеников, — Гвидо Мейера и Ивана Граве. Коллегия взяла на себя функции спортивной федерации: планирование соревнований, учет и подготовку тренеров и спортсменов.
В том же 1927 году советский журнал «Известия физической культуры» напишет о профессоре:
«Десятки лет неутомимой и кропотливой работы на излюбленном поприще не исчерпали энергии этого удивительного человека. Он полон жизни и энергии и теперь ещё работает ежедневно с 8 часов утра до 10-11 часов вечера. Вся его жизнь — интереснейшая и поучительная повесть для каждого физкультурника».
Бывшие подопечные также не забывали своего наставника:
«Блестящий преподаватель, способный понятно передавать свои знания ученикам, Эрнест Иванович обладал живым, весёлым характером и умел расшевелить самых вялых, флегматичных учеников. Это был настоящий профессор в полном смысле этого слова. Его обаяние превращало уроки в сплошное удовольствие. Прекрасный гимнаст, поражавший своей блестящей работой на турнике, великолепный прыгун, первоклассный фехтовальщик на рапирах и эспадронах, артистический боец на палках, боксёр и пловец. Можно ли представить себе что-либо более универсальное и разностороннее!»
— вспоминал ЗМС СССР и многократный чемпион страны Иван Князев о своём первом учителе.
В последние годы Эрнест Иванович жил в Ленинграде на проспекте Карла Либкнехта, в доме №10. В 1918 году этому проспекту было присвоено имя Карла Либкнехта, но 13 января 1944 года прежнее название «Большой проспект» было восстановлено, ныне он называется «Большим проспектом Петроградской стороны» (Большой проспект П.С., дом №10).
До последних мгновений жизни он был сердечно предан боксу. Всю эту жизнь он самозабвенно посвятил спорту и его развитию. 9 марта 1931 года профессор как обычно шел на работу по холодным и сырым улицам Ленинграда. Он направлялся к своим воспитанникам в заводской спортклуб «Красный Арсенал». Это был последний день его жизни. На 65-м году великий русский француз встретил внезапную смерть на улицах города, который через десятилетие окунётся в самую страшную страницу своей летописи. Через десять лет начнётся Великая Отечественная война и блокадный Ленинград заберёт лучших студентов профессора Лустало — Гвидо Мейера, Алексея Уверского и Ивана Граве, но история навсегда запомнит их славные имена.
Эпилог
Могилу Профессора вы не найдёте ни на одном кладбище Северной столицы. Ещё при жизни Эрнест Лустало завещал своё тело науке. Его скелет и сегодня можно увидеть в Анатомическом музее Университета физкультуры им. Лесгафта, расположенном на реке Мойке, по адресу — ул. Декабристов, дом 35, что в нескольких сотнях метров от дома семьи Набоковых, в огромной библиотеке которого профессор обустроил спортивный уголок для занятий боксом с будущим выдающимся писателем.
Вот как писатель В. Викторов описывал события тех далёких дней в своём рассказе «Зелёная лента», опубликованном в журнале «Огонек» (№6, 1946):
«… Когда настал час похорон, в больнице собрались его ученики и ученики его учеников. В Ленинграде оказалось очень много боксёров, очень много людей, знающих Эрнеста Лустало. Катафалка на похоронах не было. Гроб несли на плечах боксёры. Через весь город, в котором сорок лет прожил ленинградец Лустало, пронесли боксёры его тело. Они шли по Большому проспекту, где жил Эрнест Иванович, по Невской набережной, где он любил гулять, мимо Фондовой биржи, где осенним вечером 1918 года он впервые встретился со своими настоящими учениками.
Его несли не на кладбище, а в Институт физической культуры имени Лесгафта. Гражданская панихида состоялась в препараторской. После кратких речей хирурги натянули резиновые перчатки и склонились над этим удивительным телом, стройным и сильным, как у молодого мужчины.
Каковы мышцы спортсмена? Какое сердце у борца? Что сделала с этим сердцем старость? Всё это завещал узнать Эрнест Лустало.
Студенты Института, проходя анатомию, знакомятся с результатами медицинского вскрытия. Протокол этого вскрытия начинается краткой и выразительной справкой:
«В 1931 году умер видный спортсмен Лустало, француз по рождению, который с четырёхлетнего возраста начал заниматься плаванием, а с пяти лет боксом. Большую часть своей жизни он прожил в СССР».
Затем идёт точное описание его мышц, которые так легко держали Эрнеста Лустало и на волнах Ла-Манша и на ринге:
«…почти все мышцы правого предплечья и кисти превышают средний вес тех же мышц на десяти трупах. Как и следовало ожидать, благодаря систематическим упражнениям почти все мышцы, несмотря на старческий возраст, развиты выше среднего».
Материал подготовлен Клубом истории бокса «Old School Boxers»
Автор: Даниэль Наджафи. Копировать со ссылкой на источник.