Ханжонково относилось к умирающей периферии Донбасса и кладбище его, по сути,
ничем не отличалось от поселка, такое же заброшенное, забытое и никому не нужное.
Пройдет еще немного времени и почти все, ныне здравствующие жители, постепенно
переселятся сюда и от селения останется одно большое кладбище. Александр легко нашел
нужные могилки. Две с проржавевшими металлическими памятниками и третью, -
расспывавшуюся без гробнички, с деревянным крестом, сколоченном, наверное, тем - же
сердобольным трудягой, дедом Толей. На кресте на одном лишь гвозде болталась
жестяная табличка с надписью, сделанной от руки рыжей половой краской " Стрижак Яна
Сергеевна 1970 - 2007". Ноябрьский ветер трепал табличку, она билась о деревянную
перекладину тихонько жалобно звенела. От этого невыносимо тоскливого звона и от
чувства безъисходноси, сдавившего ему горло, у Александра завертелось все вокруг,
поплыло в беспросветном мареве. Парень машинально схватился за памятник деда и
присел на его могилу. Кроме земляного холмика напротив, молодой человек ничего не
видел сейчас. Казалось, давно забытые уже воспоминания и переживания, связанные с
ними, всплывали из глубины сознания и сплетались в неразрывно тяжелую чугунную
цепь, называемую " счастливым" детством.
Александр смутно припоминал старенькую хатенку из двух комнатушек и маленького
коридорчика. В ней жил он с мамой Яной и двухлетней сестренкой, гордое необычное имя
Виталина, аристократизм его уж никак не вязался со скудными условиями их жизни,
поэтому девочку называли просто Линкой. Ни Лина, ни Саша не знали своих отцов, они
слышали, что у других детей есть папы, но у них такого не было. В их дом, правда, часто
заходили чужие дядьки, иногда они даже приносили детям карамельки, а маме бутылку
водки или вина. Сначала мама и гость садились за стол, а потом уходили в другую
комнату и закрывали за собой дверь. Дети играли вдвоем, дрались и маленькая Линка
всегда била брата, он обижался, но чувствовал, что сил победить сестру, у него нет.
Разбуженные воспоминания становились ярче и сильнее. Александр отчетливо, почти
физически почувствовал ощущение, которое терзало его все то время. Мальчика
постоянно преследовало мучительное неодолимое желание поесть чего - нибудь вкусного.
Пианист даже поежился от неприятного холодка:
- Тьфуты, думал исчезло, осталось там навсегда и никогда больше не вспомнится, да,
видно, прочно в душе осело, не забылось.