В этом походе я до кончиков пальцев на ногах почувствовала верность поговорки - “Нет плохой погоды, есть плохая одежда” (экипировка) . Мы рассчитывали - максимум - на мелкий дождь, а втайне надеялись на теплое карельское солнце и взяли с собой солнечные очки… Странное ощущение - вылезаешь утром из палатки, а снаружи - зимняя Нарния. И неопрены, которые мы оставили сушиться на веревке между деревьями - во льду. Стучишь им по дереву, а потом - натягиваешь на голое тело. И со всех сторон лагеря - душераздирающие крики, вопли. Как будто кого-то режут на мясорубке. Тяжелее всего ступням, пальцам на руках - замерзают быстрее и больнее.
Перед порогом обычно все высаживаются на берег - осматривать препятствие. Выходишь - мокрый - на снежный берег, глаза стеклянные, начинаешь бегать, приседать - пытаешься согреться. а рядом - река рвет берега, а на пригорке - могила в форме каяка - в далеком 2000 году, 4 мая, там погиб человек.
В порог “Табун” нас, девочек, не пустили - из-за того, что замерзли, и не было просто сил грести. Как в замедленной съемке - поднимаешь весло, но с таким усилием, - словно ворочаешь валуны.
Холод творит удивительные вещи с человеком. Кто-то истерит, кто-то плачет, рыдает. Кто-то тупеет и молчит.
Больше всего мы мечтали о том, что на наших неопреновых ботинках было больше сантиметров. Хотя бы 4. Или пять. У нас было 1,5, и 3. Ноги как будто отрезали.
Захочешь поссать в таком походе - будешь долго думать, терпеть или снимать на пронизывающем ветру неопрен.
Как мы смогли поставить палатку на нашей второй стоянке - до сих пор не понимаю. Похоже на чудо. Руки дрожат, не могут вбить колышки в землю,глаза-блюдца, а рот то и дело повторяет одни и те же слова, как сломанная пластинка.
Спасают разговоры, юмор. Смотришь в глаза других людей и понимаешь, что им так же холодно. Позитивишь и шутишь, и даже забываешь о том, что ты грустный и унылый. Шепчешь синими губами: “Все будет хорошо” - и впервые за долгое время в это искренне веришь.
Греешься у костра, сжимаешь веки от дыма, от одежды и тела - пар столбом; ты ничего не помнишь - ни страха, ни городских печалей, ни старых обид, холод выжигает это на раз-два; понимаешь, что важно, а что не важно, и как ты все-таки любишь жить; как тебе страшно замерзать.
Еда в походе кажется пищей богов, даже обычные бутерброды, а шурпа из медвежатины и борщ из лосятины - да так и короли в Версале не обедали.
Спишь в двух спальниках, на двух пенках, с грелками на теле, слушая, как скрипит мороз рядом с ушами.
Время течет как-то по другому - без мобильных телефонов, соцсетей и уведомлений в мессенджерах. Приходится разговаривать с людьми, резать хлеб, самому собирать палатку, приседать и греться, заваривать чай, смотреть, как течет вода. Часами сидеть у огня и всматриваться в ало-золотистые угли.
Последний участок пути - “к теплому автобусу” - мы гребли, как на Олимпийских Играх. С дикой яростью и злобой в глазах.
А когда над нами наконец взошло солнце - орали как ненормальные.
Ощущение, что взяли за шкирку и хорошо встряхнули.
Потом еще сутки-двое - сердце как будто бьется с перебоями, от тела - запах костра, руки все еще помнят перепады температур - от корки льда до обжигающего огня.
и мир как будто ярче, чище, красочнее. Как в фильтрах в Инстаграмме. смотришь на солнце, улыбаешься - как ребенок: тепло. Асфальт под ногами чувствуешь. Запахи в сто крат сильнее. Как будто под чем-то. Радуешься теплу, как чему-то живому. смотришь в зеркало - лицо обветренное, немного испуганное, зрачки чернющие.
даже там, стоя на заснеженном берегу Лоймойлы, перед погрузкой в каты, дрожа на ветру, все равно понимаешь: вернешься, обязательно еще раз впишешься, начнешь скучать, только въехав в “цивилизацию” - по тишине, по шуму и силе реки, по смешной собаке на лодке, по горелому хлебу на костре, по тому, как природа и холод снимает все маски и оставляет - на некоторое время - тебя наедине с самим собой. И смотрит, смотрит, как ты поведешь себя, и что ты сделаешь, завоешь от боли и некомфорта, соберешься и поставишь дрожащими пальцами палатку, расчищая не двигающимися ногами снег, будешь вопрошать : “Ну нахера, а? Нахера?” или будешь тихо смотреть на застывшую воду реки, укрытую в белоснежный подвенечный наряд, сжимать и разжимать пальцы, в глазах - что-то мокрое, и ты против воли, истерично:
“Как же здорово, как же, все-таки, здорово - быть живым”.
#карелия #сплав #лоймола
