Народный артист России Владимир ГУСЕВ — о русской музыке, современном репертуаре и юбилее Русского академического оркестра.
В апреле исполняется 95 лет Русскому академическому оркестру Новосибирской филармонии. Коллектив ведёт свою историю с 1927 года, когда была создана Сибирская радиовещательная станция, а при ней — профессиональный оркестр. Юбилею коллектива посвящены выставки — в метропоезде-музее «Новониколаевск-Новосибирск» и в аэропорту Толмачёво.
- Владимир Поликарпович Гусев в 1965 году окончил Новосибирскую государственную консерваторию им. М. И. Глинки по двум специальностям — баян и дирижирование. Работал заведующим кафедрой народных инструментов в Дальневосточном институте искусств. В оркестр русских народных инструментов новосибирского радио и телевидения пришёл в 1969 году вторым дирижёром, а через семь лет возглавил его. Автор многочисленных переложений и транскрипций для оркестра русских народных инструментов.
Время летит
— Владимир Поликарпович, оркестр появился в городе, которому было чуть больше 30 лет. Удивительная история?
— Первый в истории России оркестр русских народных инструментов Василия Андреева в Санкт-Петербурге был создан в 1888 году, а в нашем городе первый концерт состоялся в 1900-м. В 1920-х здесь уже были свои мастера, которые делали музыкальные инструменты. И наш оркестр создавался не на пустом месте: музыкальные группы были и в клубе Сталина, и в Облпотребсоюзе на Красном проспекте. Это всё «раскопала» профессор Новосибирской консерватории, музыковед Нина Ивановна Головнёва. Есть такая штука — преемственность, ничего случайного в жизни не бывает.
— Это были профессиональные музыканты?
— Они были железнодорожниками, учителями, поварами. Я ещё застал, когда учился в училище в 1957–1960 годах, старожилов оркестра. К примеру, сестра моего учителя Ивана Матвеевича Гуляева была химиком по профессии, вечерами приходила играть в оркестре, в эфир они выходили живьём. За свой труд получали очень небольшие деньги, но решающим было другое — потребность в самовыражении. Сейчас уровень музыкантов гораздо выше, они все большие профессионалы. Оркестр рос с развитием системы образования в Новосибирске — музыкальные школы, училище, школа для одарённых детей, консерватория.
— Сейчас в оркестре 55 человек, а было и 70. Этого достаточно?
— Судьба нашего оркестра незавидная, потому что всё время, начиная с 1950-х, над ним висел дамоклов меч — быть или не быть? Это касалось и других оркестров, которые работали в системе радио и телевидения. Нас не раз пытались закрыть. Сколько я поездил, и в Белом доме в Москве был…
— Защищали оркестр?
— При губернаторе Викторе Толоконском нас перевели в филармонию, тогда и пришлось сократить штат. Встал вопрос: как передать на баланс инструменты? Руководитель телестудии Виктор Васильевич Кашкалда был великий человек, составил сметы и все инструменты — три рояля, домры, балалайки — оценил по рублю. А сейчас мы трясёмся над этим наследием. Так с 2005 года и работаем. Время летит. Самые лучшие условия для оркестра — в филармонии, потому что постоянные концерты, сама атмосфера заставляет шевелиться, искать репертуар.
Гусли вместо арфы
— Оркестр народных инструментов — это чисто российское изобретение?
— Да, и больше скажу, в наших союзных республиках по этому типу создавали свои национальные коллективы. И в нашем фестивале «Струны Сибири» такие коллективы участвуют. На предыдущем фестивале были национальные оркестры — имени Жиновича из Белоруссии, оркестр казахских инструментов имени Таттимбета из Караганды, потрясающий коллектив из Тувы. Они пытаются глубоко вникнуть в фольклор, историю, традиции и делают это любопытно. И в этом году очень интересная программа, будет четыре оркестра, а в последний день, 28 апреля, представим на сцене два национальных оркестра — башкирский и бурятский.
— А по инструментам есть разница?
— И большая — в башкирском, например, очень много духовых, а в бурятском преобладают струнные. Каждая нация занимается сохранением своей культуры, музыки, и чем меньше нация, тем больше она этим озабочена. Это у русских присутствует некая бесшабашность и небрежность: как-нибудь само проживёт.
— Среди ваших инструментов много русских народных?
— Это сложный вопрос. На музыкальных инструментах играли скоморохи, а церковь боролась со скоморошеством, в те времена мы многое потеряли. Историки находят связи наших инструментов с тюркскими: домра — домбра, есть споры относительно происхождения балалайки. Но гусли уж точно наши — это русская арфа. У нас нет рожков, жалеек — эти инструменты не очень совершенны, да и желающих играть на них мало, поэтому на замену им — флейта, гобой и кларнет. Кроме того, в отличие от симфонического оркестра, у нас две струнные группы — балалайки и домры.
Немного джаза
— В репертуаре оркестра более 5 тысяч произведений. Как подбираете музыку?
— Чем можно заинтересовать слушателей? Многообразием и уровнем исполнительства, виртуозностью. Поэтому немного джаза, ретро, не забываем и своё родное. И вообще оркестр очень мягкий — шикарная звуковая «подушка» для аккомпанемента вокалистов и инструменталистов, есть плотность звучания, и сливается всё очень красиво. Сочетание скрипки, виолончели с народным оркестром звучит изумительно. В декабре была программа с Денисом Шаповаловым, он сделал обработки современной музыки для электровиолончели с народным оркестром, получилось очень необычно. В первоапрельском концерте мы играли сюиты на темы телефонных звонков — рингтонов. Исполняем русскую классику — Чайковский, Глинка, Римский-Корсаков. Я регулярно слушаю в интернете музыку онлайн, ищу, что можно переложить для нашего оркестра.
— Мониторите?
— А что делать? Раньше для нас писали музыку, сейчас этого нет. Мы не можем соревноваться с симфоническим оркестром — это очевидно. Значит, нужно брать теплом, тишиной, размышлением, или удалью, пляской сумасшедшей. Нельзя стоять на месте. Особенно если принять во внимание, что в оркестре 32 лауреата всевозможных конкурсов, 8 лауреатов госпремий. Каждый музыкант в душе солист.
— Даёте такую возможность?
— А как же! У нас есть ежегодная программа «Оркестр и его солисты» — два с половиной часа общего звучания, и отбоя от желающих солировать нет. Все ищут материалы, ноты, что-то специально оркеструем. У нас появился ансамбль солистов из 13 человек, эта мобильная команда ездит по области.
— Как поддержать интерес к русской музыке?
— Дети, подростки черпают всё из интернета, а там много мусора. Нужно помочь им разбираться в музыке, находить настоящее. Музыкальные школы делают своё дело, но это же небольшой охват — всего 4-5 процентов детей, и там всё зависит от того, как учат. Многие ведь после окончания школы и не подходят к инструменту. Гаммы, упражнения, программный репертуар, а джаз тебе не нужен. В итоге убивают интерес к музыке. Нет свободы выбора, возможности пробовать, гасится интерес. Слушать серьёзную музыку — это труд, нужно быть готовым. Зато после концерта человек уходит другим — с очищенной душой, начинает задумываться о чём-то высоком, меняется само отношение к жизни.
Марина ШАБАНОВА | Фото Александра ГРИБАКИНА