От неожиданности Матвей замер, перестав дышать. Он почувствовал, как его бедное лихорадочно бьющееся сердце сжала ледяная ладонь животного ужаса. Он очень медленно стал разворачиваться, светя перед собой фонариком. Вот свет отразился в стеклах разграбленного им шкафа. Причудливые тени от фонарика замысловато играли на полу и предметах интерьера, раздражая и без того воспаленное воображение парня. Дальше в луч света попала кожаная кушетка, на которой все также без изменений была небрежно наброшена белая простынь. Плавно ведя фонарь, Матвей увидел в луче света большой письменный стол, возле которого на полу валялись выдернутые из него ящики. За столом стояло большое черное кресло, в котором никого не было.
Руки у Матвея дрожали. Он никого не видел, но шестым чувством чувствовал чье-то присутствие. Медленно поворачиваясь, он по кругу освещал кабинет. Мимолетно скользнув по огромному фикусу, который занимал собой весь дальний угол, Матвей навел свет фонарика на ширму. Ужас сковал все члены парня. Зрачки, и без того расширенные до предела, казалось заняли собой всю прорезь глаз. Поверхностное неровное дыхание вновь замерло, застряв в горле колючим комком.
Руки задрожали еще сильней, заставляя тени плясать по всему кабинету. За ширмой явно угадывался силуэт человеческой фигуры в капюшоне.
- Что, Матвей, опять тебе плохо? – вновь проскрипел жуткий голос из-за ширмы. – Опять ты испытываешь боль. – Скорее утвердительно заявил незнакомец.
Матвей не знал, что предпринять и как реагировать. Он был уверен, что еще минуту назад в кабинете никого, кроме него не было.
- Боль. Ее ты, Мотя, никогда не любил, не правда ли? - тебе, как всегда, нужна очередная доза, чтобы боль сменилась на удовольствие, чтобы ты смог окунуться в свою нирвану и ни о чем не думать, верно? Разрушающая твое тело ломка, сводит тебя с ума.
Матвей не сводил с силуэта взгляд. Он попятился к двери и машинально подергал за дверную ручку. Дверь, естественно, не открылась.
Голос из-за ширмы продолжал говорить, не обращая никакого внимания на его жалкие попытки ретироваться с этого жуткого кабинета.
- А ведь ты не был таким, - прохрипел незнакомец, – ты, можно сказать, был личностью. Ты имел сложный, но интересный характер, ты был многогранен и неповторим. Помнишь те времена, Матвей?
Парень нервно сглотнул, от него явно ждали ответа: «Ты кто?» – заикаясь спросил он и постарался вздохнуть полной грудью.
Фигура в капюшоне, будто и не услышала его: «Потом твоя жизнь изменилась, ты подсел на иглу, и деградация началась. Больше не было той разносторонней личности, той палитры эмоций и непредсказуемости в характере. Ты стал животным, Мотя. Твое тело стало различать лишь два состояния: под дозой и без дозы. Ты превратился в весы, прости мне мою грубую метафору. Обычные механические весы с двумя чашами. То есть, могла перевесить, либо одна чаша, либо другая, понимаешь, либо черное, либо белое, третьего варианта не дано.
Так и ты, Мотя, так и ты. Либо ты плыл в море дурманящего удовольствия, либо загибался от ломки, когда очередной дозы вовремя достать не удавалось».
По мере того, как незнакомец говорил, Матвей пытался вспомнить этот голос. Он совершенно точно раньше слышал его, но вспомнить его обладателя никак не удавалось.
Справа от себя он услышал еле различимый шелест. Посветив на стену, он заметил, как из решетки вентиляционного отверстия один за другим выползают уже знакомые ему отвратительные насекомые. Его невольно передернуло, а по лицу пробежала гримаса отвращения.
- Ты еще не узнал меня, Матвей? – резко спросил голос, выводя парня из ступора.
- Я, я не уверен, - неуверенно признался парень.
- Не уверен, - повторил уже тише хриплый голос, словно пробуя на вкус незнакомое слово. – А я вот наоборот, все время о тебе помню. Помню, как мы встретились с тобой в последний раз. Я в тот вечер толкал дурь в каштановом переулке. Не припоминаешь? – не дожидаясь ответа, голос продолжил: – Ты тогда выглядел примерно также, как и сейчас. Тебе нужна была доза.
При этих словах кровь отхлынула от лица Матвея. Глаза его расширились от ужаса, а мозг категорически отказался принять тот факт, который открылся перед ним. Он вспомнил этот голос. Он вспомнил его обладателя и похолодел. «Нет! Этого не может быть!» - он резко зажмурился и также резко открыл глаза, но высокая фигура в капюшоне никуда не пропала. Она продолжала стоять за ширмой.
- Вижу, ты узнал меня, - удовлетворенно пробасил силуэт.
- Н-нет! Это какая-то ошибка! – сипло прохрипел Матвей тут же севшим голосом.
- Ты что, родной, испугался? – поинтересовался почти дружелюбный голос, - да ты не бойся, не бойся. Позволь я напомню тебе все обстоятельства того вечера, чтобы ты уже точно все вспомнил. Так на чем я остановился? Ах, да, тебе тогда тоже нужна была доза. Ты пришел ко мне в переулок, чтобы я выручил тебя, помнишь? Но я не мог больше давать тебе в долг. Я изначально не должен был давать тебе дурь без бабок, но мы были знакомы уже много лет, и ты всегда платил по своим счетам, хоть и позже, чем хотелось бы. В тот вечер торговля шла хреново, мне через несколько часов нужно было отчитываться и сдаваться, но хвастать особо было не чем.
Матвей продолжал слушать этот голос, словно загипнотизированный. Не поворачивая головы, он скосил глаза на вентиляционное отверстие и с тревогой убедился, что мерзкие насекомые продолжают прибывать. Сейчас они уже целой рекой медленно спускались по стене к полу, постепенно заполняя собой все вокруг.
- В тот вечер я послал тебя, и ты, естественно, взбесился, - незнакомец сделал паузу.
Матвей вспомнил все, что случилось в тот злополучный вечер. Он вспомнил Козыря, вспомнил, что тогда ему было настолько хреново, насколько только возможно. Голова раскалывалась, все тело ломило. Он кое-как добрел тогда до продавца, стараясь удержать в груди выпрыгивающее сердце, но этот козел отказался дать ему взаймы даже самую разбавленную дурь.
- Да, отказался, - раздался вдруг голос со стороны ширмы.
Матвей остолбенел от неожиданности.
- Не удивляйся, Мотя, я вижу тебя насквозь. Каждую твою жалкую, никчемную мысль.
- Это не можешь быть ты, - хрипло проскрипел Матвей.
- Почему ты так уверен в этом, Матвей? – строго спросил незнакомец.
- Нет! Так не бывает, - парень почувствовал, как дрожь начинала сотрясать все его тело. Мочевой пузырь готов был вот-вот опорожниться.
- Не бывает, - медленно повторил незнакомец, - то есть, в это ты не желаешь верить, - Он секунду помолчал. – Скажи, Мотя, а почему ты не можешь поверить в это, зато легко веришь в то, что в безымянном кабинете какого-то офисного здания, ты можешь спокойно найти набитый наркотой шкаф?
Матвей с тревогой перевел взгляд на шкафчик, но увидел лишь обычный шкаф, на полках которого стопками лежали какие-то папки. Никаких препаратов на них не было. «Что за…» - он сунул руки в карманы, куда совсем недавно запихал пару десятков разных ампул. Зажав их содержимое в ладонях, он вытащил их и, поднеся к лицу, раскрыл. В место ампул, по ладоням побежали в разные стороны отвратительные тараканы, уховертки и прочая мерзость.
Не в силах даже вскрикнуть, парень судорожно отряхнул руки о штанины и молча уставился себе под ноги.
- Ответь мне на четко поставленный вопрос! – требовательно прогремел голос силуэта, - почему ты считаешь, что я не могу сейчас стоять с тобой в одном кабинете и разговаривать?
- Я... Просто...
- Говори! – прогремело на весь кабинет.
У Матвея на глазах непроизвольно навернулись слезы, - Козырь… Нет.
- Я слушаю тебя, ублюдок!
- Я убил тебя! – сорвавшись, выпалил парень.
На мгновенье вокруг все стихло, и лишь тихий хруст прибывающих насекомых разбавлял мертвый вакуум тишины темного кабинета.
- Да, - произнес медленно голос, - ты убил меня. И знаешь, что, говнюк, - вдруг выкрикнул он, - это было чертовски больно!
Матвей вспомнил, как, не дав дозу, его прогнали тогда, едко насмехаясь в спину. Как он брел по пустым улицам, совершенно не осознавая, куда шагает. Он вспомнил, как оказался на какой-то стройке, где возле высокого забора остановился и в растерянности огляделся по сторонам. Он совершенно не помнил, как пришел сюда. Именно тогда жгучая злоба стала заполнять его медленной горячей волной. Ему нужна было доза, несмотря ни на что. Наклонившись, он подобрал кусок арматуры, который удобно лег в руку. Это был огрызок железного прута длиной с его ладонь. Подбросив его в руке и почувствовав довольно внушительный вес, Матвей решительно развернулся и быстрым шагом направился обратно на точку.
- Да, - прохрипела темная фигура в капюшоне, - я вижу ты действительно все вспомнил.
Матвей увидел, как из-за белой ширмы показались клубы уже знакомого ему темного тумана. Они медленно и словно нехотя текли по полу, незаметно подбираясь к нему.
- Что ты сделал дальше? – спросил Козырь.
Матвей боялся противиться ему даже в мыслях, поэтому послушно заставил себя вновь погрузиться в неприятные воспоминания. Он будто увидел себя со стороны, как он нервной походкой подходит к продавцу и что-то говорит ему. Козырь категорически качает головой и отталкивает его от себя. В руке Матвея сверкает огрызок арматуры. Быстро замахнувшись, он прыгает на обидчика и уже в прыжке выставляет вперед руку с острым оружием.
Матвей пошатнулся, не в силах вновь пережить все это. Перед глазами поплыли стены кабинета.
Что произошло потом? – не унимался незнакомец. Матвей взглянул на вентиляцию, насекомые продолжали прибывать. Мерзкий шелестящий ковер покрывал всю стену и большую часть пола. От этого полчища исходил тошнотворный запах. Матвей проглотил подкативший к горлу комок и вновь закрыл глаза. Он не столько вспомнил, сколько почувствовал, как конец арматуры с чавкающим звуком погрузился в левый глаз продавца. Услышал его истошный крик и почувствовал, как по руке, крепко державшей штырь, потекла липкая жижа из лопнувшего глазного яблока. Отпустив арматуру, он, не сводя взгляда с упавшего перед ним бедолаги, судорожно вытер ладонь об штанину. Его всего трясло, и ломка была не единственной причиной. Украдкой оглядевшись, он убедился, что никаких свидетелей поблизости нет. Никто не видел, что сейчас произошло, а значит нельзя было терять ни секунды.
Матвей наклонился к продавцу и посмотрел на тело. Парень лежал на боку, отвернув лицо к земле, и из-под его головы в разные стороны медленно расползалась темная лужа крови. Быстро обшарив все карманы, Матвей смог нащупать лишь маленький пакетик с чем-то белым.
- Черт, Козырь! – с досадой в голосе выкрикнул он, - где товар и бабки, урод, ты чем тут вообще занимался?
Матвей резко открыл глаза от неожиданного шума. Он лишь через секунду осознал, что вокруг него вновь были стены кабинета. Посмотрев перед собой и сфокусировавшись, он с ужасом увидел, что ширма, до этого скрывавшая от него темную фигуру, лежала на полу.
- Поздравляю тебя, - услышал он хриплый голос, - в тот вечер ты подарил себе несколько часов удовольствия. Всего лишь несколько часов, и стоимость их равнялась человеческой жизни.
Матвей сглотнул и опустил глаза.
- Неужели ты думал, что, убив меня, ты найдешь в моих карманах кучу наркоты и денег? Ты ни черта не знаешь о такой торговле, верно? Мы не держим все добро при себе, кретин, а если мусора загребут? Все храниться в тайниках неподалеку, так безопасней, понятно тебе, Мотя?
Матвей судорожно выдохнул и скосил взгляд на здорового жука, который подползал к его правой ноге.
Твои друзья знают, что ты убил человека? – вдруг спросил незнакомец. – Кто-нибудь из твоих знакомых в курсе, что водит знакомство с настоящим убийцей и грабителем?
Матвей вновь направил свет фонаря на фигуру и заикаясь попытался ответить:
- Я не убивал, ты же вот он, живой.
- Живо-о-й? – протянул голос, и фигура сделала шаг по направлению к Матвею. – Скажи мне, Мотя, - почти ласково проворковал Козырь, - а живые так выглядят?
Он вышел вперед, и сердце Матвея бешено заколотилось, когда свет фонаря осветил внешность собеседника. Лицо Козыря наполовину сгнило, левая глазница была пуста, и в ней копошилось множество белых личинок. Видно было, что Козырь стал давно разлагаться.
- Извини, Мотя, штырь из глаза я, все-таки, вытащил, мешал немного, - Козырь растянул сгнившую дыру, что когда-то было ртом, в жуткую гримасу, которая должна была означать улыбку. Остатки гнилых зубов оголились, и по подбородку потекла бурая жидкость, наполняя окружающее пространство гниющей вонью.
Матвей не моргая смотрел на ужасную картину, стараясь унять мерзкое чувство тошноты. Ему казалось, что еще немного, и горькие остатки обеда хлынут ему под ноги, окатывая все вокруг зловонными миазмами.
Тем временем полчища хитиновых тел заняли почти весь пол кабинета. Они ползали друг по другу, шипя и похрустывая. Насекомым было тесно в столь небольшом помещении, однако они не нарушали невидимую границу, которая отделяла их от тела молодого парня на расстоянии вытянутой руки.
Но этой границы не чувствовал густой черный туман. Он окутал ноги Козыря и постепенно, очень медленно, подползал к Матвею.
Парню казалось, что еще немного и он сойдет с ума от всего происходящего. Вопросы распирали мозг и, не находя ответов, доводили до исступления. Откуда в офисном здании взялся ходячий труп? Что это за туман такой? Откуда и для чего взялись полчища мерзких жуков и почему они не нападают на него, окружив его со всех сторон, но не переступая невидимой линии.
Его сознание, то углублялось в собственные размышления, то выныривало на поверхность, пытаясь сфокусироваться на голосе Козыря.
- Знаешь, что я хочу тебе сказать, Мотя, - обратился к нему мертвец, - каким бы ублюдком ты ни был, ты вырос в цивилизованном обществе со своими моральными устоями, законами и правилами, верно?
Матвей непонимающе кивнул, стараясь уловить, куда клонит Козырь.
Тот продолжал:
- Значит ты понимаешь, что за свои проступки нужно нести ответственность, - парень почувствовал, как новая волна тревоги накрывает его жаркой волной, тело и без того липкое, покрылось холодным потом.
- Ты жалкий наркоман, забивший на все устои. Абсолютно беспринципный дегенерат, который пошел на убийство ради удовлетворения своих низменных потребностей. Ты должен поплатиться за свои проступки, и я накажу тебя за это, не обессудь.
Его спокойный доброжелательный тон шел в разрез со смыслом произносимых им слов. И этот контраст наводил на Матвея еще больший ужас. Он почувствовал, что с его телом что-то происходит. Руки и ноги стали очень быстро терять чувствительность. Он наклонил вниз голову и посмотрел на свои конечности. Окутанные туманом, они были абсолютно онемевшими. С усилием подняв глаза на Козыря, парень с трудом произнес лишь несколько слов:
- Что со мной?
- С тобой все в порядке, - также приветливо ответил мертвец, - ты парализован.
- Что?! Зачем?! Что ты собираешься делать? – Матвей чувствовал, как онемение растекается холодной волной по всему телу, неумолимо подбираясь к голове. Язык, словно разбухший ком, уже еле ворочался во рту, слова давались все трудней и трудней.
Колени подкосились, и Матвей неуклюже завалился вниз, распластавшись на холодном полу. Лежа на боку и прижимаясь правой щекой к грязному керамограниту, он отрывистым дыханием вздымал с него сухую пыль. Она тут же забилась в нос и попала в горло, но он не мог даже прокашляться, так как к этому моменту все, что ему осталось подконтрольным, это глаза, которые с ужасом взирали на полчища жуков, шелестящей волной, бросившейся к нему. Он приготовился к тому, что сейчас они начнут пожирать его, заживо откусывая от него частички своими ужасными жвалами.
Однако тысячи насекомых с крепкими хитиновыми панцирями старались протиснуться под Матвея, взваливая его беспомощное тело к себе на спины. Сначала это казалось совершенно невозможным. Но вот через какое-то время парень, казалось, пошевелился и медленно и нехотя поплыл в сторону двери. Жуки несли его на себе, ничуть не заботясь о том, что многие из них буквально лопались от взвалившейся на них нагрузки. Но на их место тут же вставали новые насекомые, подхватывая вес на себя. Оставляя за собой липкий след от раздавленных жуков, тело Сергея медленно двигалось к двери.
Он видел, как мимо него, наступая на тараканов, жужелиц, сколопендр и прочей мерзости, прошагали тяжелые ботинки. С каждым шагом из-под их подошв с отвратительным чавканьем брызгали и растекались липкой массой внутренности насекомых.
Видеть и слышать это было отвратительно, но парень ничего не мог с этим поделать. Он мог лишь зажмуриться, и, хоть из всего тела в этот момент Матвею удавалось контролировать только глаза, еще один орган функционировал четко и без каких-либо сбоев – это был его мозг. Сейчас активность его мозговой деятельности буквально зашкаливала.
Он нисколько не сомневался, что совсем скоро умрет. Другого сценария Матвей себе уже не представлял. Мысли змеиным клубком извивались в черепной коробке. Ему очень хотелось, чтобы все закончилось быстро. Он достаточно пожил на этом свете, достаточно пережил и многое понял. Именно поэтому он не надеялся на чудо. Единственное, что ему хотелось, это умереть быстро и безболезненно.
Тем временем Козырь подошел к двери и повернул ручку, дверь распахнулась без каких-либо проблем. Раскрыв ее настежь и отступив в сторону, он пропустил мимо себя процессию с обездвиженным Матвеем. Тело парня медленно выплыло из кабинета и двинулось дальше по коридору. Мертвец шагнул вслед за ним и закрыл за собой дверь.
Наблюдая за телом, Козырь медленно брел следом.
Бешено вращая глазами в немом крике, Матвей видел, как они все неумолимо направляются к лифтам.
Матвей не знал, чего именно ожидать от всей этой сумасшедшей фантасмагории, но не сомневался, что все скоро закончится.
Когда до закрытых дверей лифта оставалось около пяти метров, парень не поверил своим глазам, увидев, как кнопка вызова на стене загорелась ярко-желтым светом. Через мгновение раздавшийся скрип тросов подсказал ему, что лифт ожил.
Еще через несколько секунд металлические двери раскрылись, и Матвей увидел лишь густую черноту. Кабины лифта еще не было. Вместо привычно освещенной комнатки на парня глядела темным зевом лифтовая шахта. Из глубины черного провала дыхнуло смрадом. Матвей не понимал, что происходит. Тросы продолжали скрипеть, а двигатель натужно работать. Кабина приближалась, она была где-то рядом, просто двери раздвинулись немного раньше положенного.
- Ты уж прости меня за мою нетерпеливость, - словно извиняясь, произнес остановившийся рядом Козырь, – этим качеством я никогда не обладал. Впрочем, сейчас это даже в тему.
Матвей не сводил с шахты широко раскрытых глаз. Самым страшным во всей этой ситуации было то, что жуки под ним и не собирались останавливаться. Его беспомощное тело продолжало приближаться к раскрытым дверям. Мысли Матвея проносились со скоростью обезумевшей электрички: «Нет! Только не это. Неужели путь его закончится на дне этой ямы?!»
- Ты не волнуйся так, Мотя, сейчас сам все узнаешь, - опять прочитал его мысли Козырь.
Матвей почувствовал, как паралич медленно, но неумолимо начал отступать. Кончики пальцев на руках стало покалывать. Чувствительность медленно возвращалась, чего нельзя было сказать о двигательных функциях. Он по-прежнему не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Тело приходило в себя очень медленно, непозволительно медленно.
Когда его голова свободно повисла над шахтой, тело замерло на месте. Шум приближающейся кабины не позволял сомневаться в том, что совсем скоро лифт прибудет на их этаж.
В расширенных от ужаса глазах Матвея можно было прочесть все – панику, отчаянье, обреченность. Не владея своим телом, он смог лишь завыть, словно волк, попавший в капкан и увидевший приближающихся охотников. Устремленный вверх взгляд видел уходящие в темноту тросы, видел кирпичные стены шахты и чувствовал нарастающую вибрацию опускавшейся сверху кабины.
Матвей постарался сконцентрироваться на правой руке, стараясь пошевелить ладонью. Он вспотел от напряжения, но все усилия закончились слабым подрагиванием безымянного пальца. Паралич отступал, но скорость, с какой он это делал, лишала парня последней надежды. Несмотря на это инстинкт самосохранения заставлял его вновь и вновь пытаться пошевелить руками, чтобы упиревшись в бока проема, оттащить тело назад в коридор, убрав голову от края шахты.
Шум опускавшейся кабины приближался. Он еще не видел ее дна, но чувствовал ее близкое присутствие. Это было настоящей пыткой. Складывалось такое ощущение, что время, либо замедлило свой ход, либо здание было настоящим небоскребом. Только в этих случаях кабина могла приближаться так долго.
- Да что ты, Мотя! – раздался рядом хриплый голос Козыря, - это тебе кажется, ну, может быть, я лишь немного растягиваю удовольствие.
Матвей не обращал внимание на слова мертвеца. Ему вдруг как никогда в жизни захотелось жить. Именно жить. Он решил завязать с наркотой, как бы тяжело это не оказалось. Лишь бы выжить в этом ужасе. Изо всех сил напрягая мышцы, он пытался вернуть рукам силы и чувствительность. Пальцы слушались его уже полностью. Он даже смог сжать их в кулаки. Кабина неумолимо приближалась. В панике он старался напрячь все мышцы, вот он уже смог упиреться в края проема ладонями. Постарался оттащить себя от шахты, но это оказалось делом абсолютно невыполнимым. Он беспомощно сдирал с пальцев ногти, размазывая кровь по стенам, но тонус в мышцах предательски отсутствовал, и сил сделать это, по большому счету, легкое усилие, до сих пор не было.
Еще раз взглянув вверх, Матвей к своему ужасу увидел опускающееся дно лифтовой кабины. Времени совсем не осталось. От беспомощности и вселенского напряжения он вновь заорал немыслимым голосом, напрягая все мышцы. Еще раз упиревшись ладонями в края проема, он постарался оттащить себя от опасного порога. Тело сдвинулось на пару сантиметров и остановилось.
- Не стоит так напрягаться, Мотя, - донесся до него хриплый голос Козыря, - ты должен понести наказание за свои дела. Да и не успеешь ты. Кара неминуема.
На глазах у Матвея навернулись слезы. Это не могло случиться вот так вот, глупо и нереально. Видя приближающуюся смерть, он мог лишь тихо скулить и суматошно елозить окровавленными ладонями по серым стенам.
Кабина опустилась еще на этаж. До головы Матвея оставалось каких-нибудь три метра.
Издав отчаянный вопль, Матвей вновь напряг все мышцы, стараясь отодвинуться от края. Тело продвинулось еще чуть-чуть. Не прерывая попыток, парень продолжал тянуть себя из-под лифтовой кабины. А она неумолимо опускалась.
Он уже видел ржавые болты и клепки на каркасе днища. В его распоряжении оставалось всего несколько секунд.
В последний момент Матвей смог оттащить шею от края. Он даже спас нижнюю челюсть, но все остальное с чавкающим звуком было грубо отрублено опустившейся кабиной. Последним его ощущением был запах метала и ржавчины. Затем холодный край кабины вмял ему нос в череп и не останавливаясь, словно нож свозь масло, срезал парню голову. Из рассеченных артерий фонтаном хлынула кровь. Тело судорожно затряслось в конвульсиях и через минуту затихло.
Фигура мертвеца еще какое-то время молча стояла возле окровавленного тела. Насекомые, как по команде, двинулись в разные стороны, освобождая окружающее пространство.
Козыря окутал черный туман, покрывая его с головы до пят. Не проронив ни слова, он развернулся и отошел на пару шагов от мертвого тела. Через полминуты его силуэт растворился в клубах темного дыма, будто его никогда и не было. А еще через пять минут ничто не могло подтвердить тот факт, что совсем недавно в коридоре был кто-то еще, кроме бедного парня, с которым приключился ужасный несчастный случай. Коридор был совершенно пуст, за исключением обезглавленного тела бедолаги, лежавшего в луже собственной крови возле закрытых дверей неработающего лифта.
--------------------------------------------------------------------------------------------
Если вам понравилось прочитанное, то ставьте лайк и подписывайтесь на канал.
Предыдущая часть: Чужие здесь не ходят. Глава 4. Часть 1.(ужасы)
Следующая часть: Чужие здесь не ходят. Глава 5.(ужасы)
Мой первый роман: "Глухомань".