Когда Мише предложили работу на Севере, он не раздумывал, казалось, это был выход. Родители и Толик отпускать не хотели, уговаривали, но он решил твердо. Попроси его Маша остаться, он бы дрогнул, а так собрал вещи и уехал за тысячи километров. Ушел с головой в работу, чтобы не вспоминать, не думать. Иногда спасало, только потом нападала сжирающая тоска. Алкоголь помогал, но ненадолго.
Начало истории здесь
До сорока пяти Миша еще надеялся, что сможет построить семью, но сердце было безмолвно. Он пытался строить отношения, только понимал: далеки избранницы от его Машеньки. А портить жизнь никому не хотел. Так и остался одиноким.
Домой ездил редко, не было нужды. А как вышел на пенсию, решил вернуться. Отца уже в живых не было, а матери кто знает сколько осталось. Поселился в родительском доме, а к другу не торопился. Тот даже обиделся, когда встретил Мишу на улице. Пришлось пообещать, что придет.
Не думал Михаил, что в нем чувства возродятся заново, почти полвека прошло, а душа трепещет. Изменилась Мария, да только и он не мальчик. И снова все по-старому стало. Он проводил вечера в компании супругов, чувствуя себя лишним.
Спустя год умерла его мать. И в тот день Мария, его Маша, обняла его впервые в жизни, выказывая соболезнования. И ему бы горевать, только сердце забилось сильнее от теплых дружеских прикосновений. На что он надеялся, стоя у могилы усопшей матери? Он и сам не знал.
А потом снова посиделки, беседы, разговоры, где он всегда возвращался домой отколоты отрезком от треугольника.
На 73-м году жизни ушел Толик. В тот день Миша обнял Марию второй раз, а она плакала на его плече, не сдерживаясь. Отчего-то он стал ближе сыновей, которые стояли тут же с семьями, чтобы почтить память безвременно ушедшего отца. И ушли оттуда они тоже вдвоем, только было как-то пусто. Расстояние между ними сократилось, но какой ценой.
Он перестал приходить к ним, считал это неправильным, изредка звонил, узнать о самочувствии Маши, а она все звала. Наконец, Михаил сдался, купил угощения к чаю и пошел. Поначалу было неловко, а потом Маша достала старые фотографии. Они уселись плечом к плечу, просматривая жизнь в кадрах, вытаскивая из памяти истории и события.
На одной из фотографий стояли все трое, молодые и улыбающиеся. Миша прекрасно помнил тот день, когда Маша уговорила их пойти в фотоателье и сделать снимок на память. Тогда еще он искренне улыбался, не зная, что всю жизнь будет любить одну женщину, которая его никогда не полюбит.
- А ведь он мне все рассказал, - внезапно сказала Мария, не поднимая глаз. – Он не хотел портить вашу дружбу, только я уговорила. Ты не обижайся на Толю, он прекрасный человек.
Михаил согласно закивал, избегая встретиться взглядом с собеседницей.
- Я думала это пройдет, простая влюбленность парня. И Толе об этом сказала, а он убеждал, что ты другой. Да кто же знал.
Михаил заливался краской, никак не ожидал подобного разговора. Он не отрывал глаз от фотографии, пытаясь успокоиться.
- Я пойду, - закрыл он альбом и встал. – Мне там дома надо кое-что сделать.
- Миша, - окликнула его женщина. – Подожди.
Он остановился в дверях, не поворачиваясь.
- Толя просил тебе передать кое-что.
Михаил услышал, как выдвигается ящик комода, а потом его руки коснулась бумага.
- Я не знаю, о чем там, только написано оно давно. Толя просил отдать тебе, когда его не станет, - последнее слово далось Марие с трудом.
Михаил сжал письмо и вышел. Всю дорогу он крепко держал конверт, а в голове метались воспоминания о друге. Придя домой, он положил письмо на подоконник и налил себе чаю. Отпивая горячий напиток, он смотрел на свое имя, написанное почерком Толи, и никак не мог решиться.
Прошла почти неделя, прежде чем Михаил открыл конверт.
«Дорогой Миша!
Если есть на свете дружба, то ты – лучший ее представитель. Ты был самым верным и понимающим товарищем, чего не скажешь обо мне. Все эти годы меня не покидало ощущение, что я предал тебя, покинул в трудную минуту, что мое счастье построено на твоем одиночестве. Я мечтал, что наши семьи будут также дружны, но этому не суждено было сбыться.
Я часто себя спрашиваю: если бы Маша не стала моей женой, смог бы ли ты найти свою вторую половину? Или же всю свою жизнь я лишь мучил тебя тем, что был счастлив? Я надеялся однажды побывать на твоей свадьбе…
Если ты читаешь это письмо, значит меня нет в живых. Я не знаю, как и когда это произойдет, только лично отдать тебе письмо я так и не смог. Называй это трусостью.
Знаю, что сейчас поздно, слишком поздно, только вы еще можете быть счастливыми, Маша всегда испытывала к тебе только самые добрые чувства. Она считает тебя чудесным человеком. Дети вас осуждать не станут, ты давно стал неотъемлемой частью нашей семьи. Не уверен, последуешь ли ты моему совету, только знай – мне бы это принесло облегчение.
С уважением, твой друг Толя».
Дедушка замолчал, глядя на свои скрещенные пальцы, а Вика сидела, открыв рот от удивления. Она не ожидала услышать настолько пронзительную историю.
- А что же дальше? – спросила она с широко раскрытыми глазами.
Михаил лукаво улыбнулся, пожимая плечами.
- Завтра я иду к Маше.
Он встал из-за стола, поблагодарил за чай, накинул пальто и вышел.
Девушка видела, как мужчина прошел мимо окна, улыбаясь чему-то. Он выглядел для всех обычным стариком на заре жизни, так его восприняла и сама Вика, когда увидела впервые, только сейчас она видела, как светится человек изнутри, и понимала, это не конец, а начало новой жизни.