Необходимость законодательного регулирования
Может ли российская правовая система справиться с растущим объёмом правоотношений, связанных с криптовалютой без непрерывного регулирования?
Российский суды принимали решения, связанные с криптовалютой задолго до принятия Закона «О цифровых финансовых активах» и даже до принятия поправок в Гражданский кодекс о признании цифровых прав объектом гражданских прав.
15 мая 2017 года 10-й арбитражный апелляционный суд принял знаковое решение по делу № А40-124668/2017, в котором впервые в судебной практике квалифицировал криптовалюту в качестве имущества. До этого суд первой инстанции отказал во включении в конкурсную массу криптовалюту должника, так как в ст. 128 ГК РФ криптовалюта не указана.
Апелляционная инстанция справедливо применила аналогию права, указав, что в законе не содержится закрытого перечня гражданских прав, норма статьи 128 ГК РФ является диспозитивной, а криптовалюта не может быть ничем, кроме как иным имуществом.
Это наглядно доказывает, что действующее законодательство достаточно развито, чтобы органы судебной власти могли восполнять пробелы, используя аналогию, и принимать справедливые решения.
Применение аналогии возможно не всегда
Не менее интересное решение было принято судом Петроградского района Санкт- Петербурга, по делу о разбое, совершённом в 2018 году. Суд не включил в ущерб свыше 55 млн. руб. в криптовалюте со ссылкой на то, что правоотношения, связанные с криптовалютой, в стране никак не регулируются, криптовалюта не является объектом гражданских прав (изменения в ГК РФ вступили в силу в марте 2019 года). Так же Объединенная пресс-служба судов Санкт-Петербурга заявила о том, что «данный вид виртуальных денежных средств не подпадает ни под одну из категорий, не является признанным средством платежа на территории РФ, законодателем отнесена к суррогатам денежных средств». Такая аргументация является весьма спорной, так как криптовалюта к суррогатам денежных средств законодателем не отнесена.
При этом сказать, что судом было принято неправильное решение также нельзя. Если в предыдущем случае правоприменитель использовал аналогию права для признания криптовалюты имуществом, то в уголовном процессе это не представляется возможным в силу предусмотренного ст. 3 УК РФ Принципа законности, в соответствии с которым применение уголовного закона по аналогии не допускается. К тому же отказ суда включить в размер ущерба криптовалюту в рамках процесса по делу о преступлении против собственности, а точнее одного из видов хищения чужого имущества, не препятствует обращению потерпевшего в суд с гражданским иском.
Мошенничество с криптовалютами
Мошеннических схем, связанных с криптовалютами великое множество: перевод денег или криптовалюты неизвестным лицам, представляющимся «трейдерами», фальшивых обменников, криптобирж, аффилированных гарантов, передачи криптовалюты в доверительное управление без договора, скам криптовалюты.
В связи с постоянным ростом интереса людей к криптовалютам, высокой сложности процесса инвестирования в криптовалюту, новые мошеннические схемы появляются и будут появляться каждый день. Но все они никак напрямую не связаны с самой технологией блокчейна, которая остаются очень надёжной.
Нет никакого реального механизма противодействия мошенникам, шансы вернуть отданное им имущество стремятся к нулю. Чтобы избежать обмана в сфере инвестирования в криптовалюты, необходимо проявлять должную осмотрительность, никогда не действовать на доверии, но лучше всего обращаться к профессионалам в области инвестирования и цифрового права, которые открыто разъяснят все риски и гарантируют возможность юридической защиты прав инвестора.
Свежая практика
В рамках ныне действующего Закона «О цифровых финансовых активах» Савёловским районным судом города Москвы 9 ноября 2021 года было принято решение по делу № 2–2888/2021 по иску об истребовании имущества из чужого незаконного владения.
Истец летом 2018 передал ответчику на неопределённый срок пакет из нескольких криптовалют в доверительное управление за вознаграждение в размере 20% прибыли без соблюдения письменной формы сделки договора доверительного управления. Часть криптовалюты ответчиком была возвращена.
Ответчик заключение договора доверительного управления, принятие на себя каких-либо обязательств по извлечению прибыли м сохранению стоимости криптовалюты отрицал, но факт получения криптовалюты от истца подтвердил.
Решением было постановлено в удовлетворении исковых требований отказать. При этом суд руководствовался тем, что доказательств заключения договора доверительного управления не представлено, доводы истца о заключении такого договора в устной форме, судом не принимаются, так как договор доверительного управления мог быть заключен только в письменной форме. Ответчик с целью помочь истцу оказал ему безвозмездную услугу. Возможность получения какого-либо вознаграждения ставилась сторонами в зависимость от получения прибыли, чего в данном случае осуществлено не было. Ответчиком имущество, заявленное истцом, не удерживается. Оставшееся имущество возвращено ответчику. Достаточных и достоверных доказательств тому, что истец является собственником криптовалюты не представлено, спорное имущество истцом до настоящего времени публично не заявлено. Риски уменьшения стоимости криптовалюты, её количества, при торговле на рынке несет исключительно сам истец, и данные риски не могут быть возложены на ответчика. Виндикационный иск может быть предъявлен только лицу, владеющему вещью и не являющемуся её собственником. Объектом виндикации во всех случаях может быть только индивидуально-определенная вещь, существующая в натуре.
Несмотря на то, что судом порой используется спорная аргументация, на наш взгляд у суда не было возможности удовлетворить исковые требования.
В частности, говоря о невозможности заключения договора доверительного управления в устной форме, суд не учитывает, что в законе прямо указано, что несоблюдение формы договора доверительного управления имуществом или требования о регистрации передачи недвижимого имущества в доверительное управление влечет недействительность договора (п. 3. ст. 1017 ГК РФ). Несоблюдение требований к форме договора не свидетельствует о том, что договор не был заключен (п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 декабря 2018 г. № 49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора»).
Также, указав на то, что ответчик оказал истцу безвозмездную услугу суд говорит о возможности получения вознаграждения ответчиком, что в силу положений ст. 423 ГК РФ делает договор возмездным.
Указывая на недостаточность и недостоверность доказательств, представленных истцом в подтверждении своего права собственности на криптовалюты, суд применил положения п. 6 ст. 14 Закона «О цифровых финансовых активах», вступившего в силу с 2021 года к правоотношениям, возникшим в 2018 году, не учитывая положений ст. 4 ГК РФ о том, что акты гражданского законодательства не имеют обратной силы и применяются к отношениям, возникшим после введения их в действие. Также не учтён и тот факт, что истец не имел возможности информирования о проведении сделок с криптовалютой, поскольку механизм такого информирования не установлен до сих пор. При этом суд не стал указывать, что отказывает истцу в судебной защите.
Но стороной истца была допущена юридическая ошибка — заявлен иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения не существующей в натуре вещи к лицу, во владении которого она не находится.
Полагаем, что в данном случае истцом должен был быть избран другой способ защиты прав. Ориентируясь на имеющиеся у истца доказательства можно было бы было выбрать либо вариант признания договора доверительного управления имуществом недействительным и применения последствий недействительности сделки, либо вариант признания заключения договора доверительного управления имуществом несостоявшимся и применения норм о неосновательном обогащении.
Эти варианты, к сожалению, тоже не могут быть в данном случае надёжными. В первом варианте препятствует норма, установленная абз. 4 п. 2 ст. 166 ГК РФ: «Сторона, из поведения которой явствует ее воля сохранить силу сделки, не вправе оспаривать сделку по основанию, о котором эта сторона знала или должна была знать при проявлении ее воли». Во втором варианте нормы ст. 1109 ГК РФ в соответствии с которыми не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения: 1) имущество, переданное во исполнение обязательства до наступления срока исполнения, если обязательством не предусмотрено иное; 4) денежные суммы и иное имущество, предоставленные во исполнение несуществующего обязательства, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства либо предоставило имущество в целях благотворительности.
Более надёжным представляется вариант с предъявлением к ответчику требования о возврате займа, так как существенным условием договора займа является только предмет договора, сделка является реальной, то есть заключённой с момента передачи денег или других вещей, письменная форма требуется, но в подтверждение принимаются расписки и иные документы, подтверждающие передачу денег или других вещей.
Предположить какое бы в таких случаях решение принял суд мы не можем. Но полагаем, что рано или поздно подобные решения будут представлены в практике, которую мы продолжим отслеживать, как и важнейшие новости в области законодательства о цифровых финансовых активах и криптовалютах.
Источник: https://pravo24.info/catalog/cheloveku/yuridicheskaya_usluga_ustnaya_onlayn_konsultatsiya/