Перед спектаклем в тот день, должен был выступать цыганский ансамбль.
Цыган с прекрасным тенором, приехал с женой, она не пела с ними на сцене. Она ходила за кулисами, и мы с ней столкнулись. Цыганка окинула меня пристальным взглядом. Я почувствовал странную дрожь. Она сама со мной заговорила, убедила с ней встретиться после спектакля.
Когда я отыграл свою роль, я направился к себе в гримерку. Искоса заметил Марианну, на пути в мою комнату. Перед ней встала, как стена цыганка.
НАЧАЛО:
Я ринулся к Марианне. Цыганка, меня схватила за руку и увела от нее в комнату. Марианна попыталась пройти, но она ее выгнала прочь.
Долго мы беседовали с цыганкой, она с меня порчу снимала. Но всю не смогла снять до конца, одного сеанса мало. Она мне оставила, где ее найти.
Я шел поздним вечером по безлюдным Московским улочкам. В то время уже все разошлись по домам.
Внезапно из подворотни появилась Марианна.
Она подошла ко мне близко-близко, потянулась обнять меня. Я почувствовал сиюминутную слабость. Но смог устоять и откинул ее руки.
Я просил ее оставить меня в покое, она мне не мила, я сказал, не испытываю к ней чувств.
Она начала мне говорить о своей большой любви, чтобы я отказался от Зины. Она хочет быть со мной.
Я сказал, что мое сердце занято, для нее там закрыта дверь крепко-накрепко. На свете много разных мужчин, пусть поищет другого.
Марианна вся затряслась, послышался шипящий гортанный звук. Затем она выпрямилась, как аршин, на прощание попросила забрать сумку, в которой лежали мои вещи. Те, самые, пропавшие в гостинице, в Молдавии.
Я поспешил домой, надеясь, на помощь цыганки. Думал, что раз, Марианна вернула украденные у меня вещи, все будет теперь хорошо, все закончилось.
Вскоре мы сыграли свадьбу с Зиночкой.
В первую брачную ночь у Зины разыгралась мигрень, сильно кружилась голова. Я решил заварить ей крепкий чай. Насыпал заварку, начал заливать кипятком. Меня кто-то ущипнул сзади. Я обернулся, никого.
Из заварочного чайника меня обдало жгучим паром. Передо мной нарисовался образ Марианны. Я одернулся… брр…свят… свят.
После выпитого чая, Зине стало еще хуже.
С каждым днем она бледнела, слабела. Пропал аппетит, иногда температурила.
После обследования, у нее оказался тубик. Зиночку положили в больницу на длительный срок. Из-за тяжелой формы у Зины, ее родителей тоже обследовали, там оказалось не все хорошо, но им назначили амбулаторное. Меня тоже затаскали, но ничего не обнаружили.
Прошел месяц, Зину все лечили в больнице, выписывать не собирались, говорили на долго.
Я наконец нашел время поехать к той, цыганке.
В пригородной электричке было многолюдно, но места свободные были. Я сидел, смотрел в окно. Вдруг почувствовал, что меня нежно гладят по руке. Повернувшись, не поверил своим глазам, рядом сидела Марианна.
Удивительно, меня потянуло к ней, я еле с собой совладал, мне так в тот момент хотелось ее горячо обнять и поцеловать. Я осекся и этого не сделал. Мы сошли на ближайшей станции, это было Пушкино.
Мы нашли там небольшую гостиницу, провели там несколько дней. Марианна ко мне, как никогда была очень нежна и неназойлива.
Я почувствовал странное чувство, что мне она стала нужна, меня к ней тянет.
Тем временем Зина начала стремительно идти на поправку, я почувствовал перед ней ответственность. В голове все еще крутилась, та несостоявшаяся первая брачная ночь. Но мне ее и не хотелось.
Сильная страсть пробудилась к Марианне. Но я понимал, что не люблю. Но при встрече я ее обожал, думал без нее погибну. У нас закрутился бурный роман. Я почти перестал ночевать дома. Мама волновалась, где я пропадал. Как я могу так поступать, по отношению к несчастной Зине.
Зину я тогда лишь только жалел. Общаться с ней мне стало в тягость. Но, я был вынужден, не мог я сразу все бросить.
Когда Зину выписали, я сразу уехал в длительную командировку. Марианне не нужна была печать и свадьба. Она пылала любовью ко мне. Я тоже оказался к ней неравнодушен.
Мой театральный приятель, однажды меня сдал, но не Зине, а маме. Он не специально, просто проболтался случайно. Когда мама все поняла, она в бешенстве устроила мне разнос. Я пообещал вернуться в семью.
Я смотрел на Зину, на ее исхудалое лицо, на впалые щеки, тусклые волосы, блеклые глаза. Мне было ее искренне жаль, но я не мог заставить себя ее даже поцеловать. Она сама подошла, говорила ласковые слова, звала меня. Но передо мной стоял лик Марианны. Ее огромные темные глаза. Густые, черные, как смоль волосы. Ее алые пухлые губы.
Так продолжалось день изо дня. Пока вновь в бой не вступила мама.
Она постелила ослепительно белое, накрахмаленное белье, пахнувшее лавандой.
Внезапно у Зины, вновь закружилась голова, она грохнулась на пол, прямо перед кроватью. Я нагнулся, поднять ее и оторопел: она не дышала, а из головы ручьем текла кровь. Пока ехала скорая, Зины не стало.
Меня осенило, что во всем виноват я. Виня себя за Зину, возненавидел и Марианну.
Прошло сорок дней, я горевал, не желал ничего. Вспоминал, все, что было у нас с Зиной. Я заперся в своей комнате, не выходил на улицу. Мама меня то успокаивала, то подпиливала.
Вечером я пошел выносить мусор. На лестнице стояла Марианна. Мы оба обрадовались, горячо поцеловались. Обнявшись, я про все забыл.
Из квартиры вышла разгневанная мама. Она кричала страшным голосом. Бросилась с кулаками на меня и Марианну. Она вцепилась в ее лоснящиеся волосы, выдирая клоки, зло обзывая.
Я оттащил маму от Марианны, взял крепко за руку и увел домой. Напоследок просил Марианну не приходить в этот дом.
Через час у мамы случился обширный инсульт. После нескольких дней, проведенных в больнице, мама покинула этот мир.
На похороны пожаловали все родственники, многочисленные мамины театральные знакомые. Справляли поминки в отведенном для этого театральном зале.
Я так горевал, мне так было плохо, что много принял лишнего. В кулуарах застолья я решил затянуться сигаретой, выпрошенной у отца.
Мы стояли дымили, и тут нарисовалась Марианна. Она буквально повисла на мне. Вышедшая в холл двоюродная сестра, повторила «подвиг» мамы.
Она осталась жива, но весь остаток дней скиталась по больницам.
Я боялся думать о Марианне. Был уверен, что она появится, да еще в самый неподходящий момент. О женщинах я совсем мечтать перестал, меня от них словно отрезало. Я боялся общаться с друзьями, с родственниками. Меня волновало состояние отца. После трагических событий, он часто хватался за сердце.
На руке я носил очень хорошие часы, которые мне достались от деда. В тот вечер у меня порвался сильно треснувший ремешок. Я заехал в магазин, подобрать новый. Внутри был только один часовщик, он мне стал подбирать браслет.
За спиной у меня раздался хлопок. В магазин вошли двое воров. Они связали часовщика. Я пытался им помешать, но меня оглушили. Они начали грабить прилавки.
Я пришел в себя, встал и выпучил глаза: на заднем плане, за дверью на улице стояла Марианна. Она звала меня к себе, махала рукой. Она ринулась к двери, продолжая зазывать меня.
В это время проходившие милиционеры, заметив суету в магазине, распахнули дверь. Нас троих арестовали, забрали в отделение.
Двое грабителей, на вопросы милиционеров не отвечали, упорно молчали.
Потом приехал часовщик, написать заявление. Меня пока не допрашивали.
Когда часовщик все рассказал, меня хотели отпустить, но сначала взять объяснение. В это время в кабинет постучали. В ужасе я подскочил, это была Марианна.
Я взял листы и начал писать. Я накатал на себя грандиозный донос, расписал, как я подстрекал двух ребят, благо их имена узнал, пока мы вместе ждали следователя.
Во всех подробностях я описал «свое преступление». Я просил парней отпустить, я взял все на себя.
Когда мне пригласили адвоката, я умолял быстрее меня посадить. Так я решил спрятаться от Марианны. Я настоял на закрытом суде, чтобы она туда не проскочила.
Я молил отправить меня в самую далекую тюрьму, подальше от всех. Для этого взял на себя еще два чужих преступления.
Сидя в тюрьме, я боялся, что она примчится туда, уговорит на свидание со мной. С зоны я написал письмо, той самой цыганке.
Она мне ответила, тоже письмом, обещала остановить Марианну. Я отсидел положенный срок. Выйдя на волю, меня отправили на сто первый.
За это время я потерял отца. После его ухода, мне стало все равно.
Марианна ко мне больше не являлась, видимо цыганка помогла. Либо она кого-то нашла.
После всего я переехал подальше, в глухомань. Вот с тех пор я живу здесь, в этой деревне.
Ну, что по пятьдесят, Серега?
- Дед Егор, тяпнем, спой еще…
«У ней такая маленькая грудь,
И губы, губы алые как маки,
Уходит капитан в далекий путь,
Не видев девушки из Нагасаки…»
#мистика #мистические истории #мистические рассказы #непознанное #рассказы