Они подъехали к дому, это были не безвкусные хоромы, которые в последнее время любят строить, а обычный добротный дом, с трех сторон окруженный садом, а перед ним, видно, была большая клумба, правда сейчас она была наполовину укрыта.
– Скорее всего розы на зиму уже укрыли, – подумала Женя, направляясь с Георгием Петровичем к дому.
– Здравствуйте! – произнесла Женя, увидев на крыльце хозяйку, которая, накрывшись вязаной шалью, ждала их.
– Здравствуйте, проходите, дома познакомимся, а то здесь прохладно.
Юра шёл уверенно, Георгия Петровича он “отбоялся” в машине, да к тому же тот ведь катал его на машине, значит добрый.
В прихожей Женя раздела его, но тут вышел сын Георгия Петровича и Юра заробел, подойдя ближе к Жене.
– Меня зовут Виктория Арсеньевна , а вас –Женечка, муж слишком официально мне вас представил. Но я бы хотела именно так вас называть – Женечка, ведь у меня дети почти такого же возраста. Проходите к столу, будем обедать. Она взяла Юрика за руку и повела к столу.
– Ты прямо, как жених, дружочек, нарядный да стеснительный, – Виктория Арсеньевна так заразительно рассмеялась, что Женя тут же решила, что попала в хорошую компанию.
– Мне Георгий рассказал о вас, по его оценке вы сильная, со всеми трудностями справляетесь, и не стесняйтесь спрашивать о том, чего не знаете. Мне нравятся такие люди. За столом мы обычно ведем беседы на различные темы: о литературе о живописи, о чем нибудь философско-психологическом, не забываем и про музыку и кино. Вы смело к нам присоединяйтесь, мы уважаем чужое мнение, и готовы всегда отстаивать свое, что и вам советую.
За столом оказалась вся многочисленная семья директора: дочь с мужем и внучкой Сашенькой, сын-студент и мама Виктории Арсеньевны. Речь за столом повели о художниках-передвижниках.
В ходе разговора о них Георгий Петрович неожиданно вывел такую закономерность: почти все незаконнорожденные дети дворян в 19 веке или отдавались обедневшим дворянам на воспитание, или усыновлялись впоследствии настоящими отцами. Потом они долго обсуждали картины Василия Перова “Тройка” и “Проводы покойника”. Сын-студент считал, что трагический реализм имеет место быть, но у Перова его слишком много, ведь живопись должна нести больше позитивного начала, чем негативного:
– Трагедии мы сами увидим вокруг себя здесь и сейчас, я лично хочу что-нибудь светлого, доброго, – взволнованно говорил он.
Его оппонентом был отец, он говорил:
– Приукрашивать прошлое нельзя, оно должно быть кристально честным. Без прошлого же мы никто и звать нас никак, поэтому идеализировать прошлое нельзя. Нужно принимать его таким, какое оно было.
Женя с удовольствием слушала выступавших в спор, защищала свою точку зрения, ей было интересно, но порой она отвлекалась от темы и думала:
– Как скучно я жила, страдая от одиночества и жалея себя. Как хорошо, что у меня теперь есть Юра.
После обеда все хором убрали со стола и разошлись по своим делам. Виктория Арсеньевна забрала Юру и ушла с ним в свою комнату. Женя осталась один на один со своим директором, который выглядел совсем по-домашнему, и весь его вид располагал к откровенности.
– Как у вас интересно.
– Это всё Вика придумала давным-давно, чтобы дети учились лучше, а потом как-то прижилось. И вот мы до сих пор по субботам так увлеченно всей семьей обедаем. Темы в основном Вика выдаёт, но и остальные иногда вставляют свои свои 5 копеек.
– О политике вы тоже говорите?
– Нет, ни за обедом, ни в другое время, я считаю что никто из нас в семье при всей нашей эрудиции, умении анализировать, оценивать ситуацию или события, не может адекватно говорить о политике, ведь политология – это наука. А мы все дилетанты во всём, кроме своей профессии, зачем же “лезть в калашный ряд” нам, не сведущим в ней ни капли.
Тут в комнату вошла Виктория Арсеньевна с Юрой. Мальчик улыбался и держал в руках мягкую игрушку. Женя увидела, что это собачка.
– Мы закончили. А тема наших следующих субботних посиделок – как мы видим дальнейшую судьбу Юры.
– И добавим отдельным вопросом тему наследственности, – сказал Георгий Петрович, – Женя, ждём вас через неделю с главным героем, я опять за вами заеду.
– Спасибо, мне было очень-очень интересно сегодня, у меня такое впечатление, что я знаю вас всех сто лет. Мне было легко и любопытно с вами общаться.
– Женя, пусть мальчик останется здесь, а мы пойдем с вами посекретничаем, – Виктория Арсеньевна повела её в другую комнату. – Женя, вы замужем?
– Нет.
– Хотите взять Юру себе?
– Нет, пока не хочу.
– А почему пока? Разве это играет какую-то роль?
– Да, его мама в коме, мне кажется, что я со своим желанием сведу её могилу.
–Так она же алкоголичка, как сказал мне Георгий, её всё равно лишат материнских прав.
– А может кома перевернёт всю её жизнь?
– Да вы романтик, Женя, – одобрительно сказала хозяйка дома,– ну ладно, теперь о Юре. Малый возраст Юры и его молчание дали ему возможность защитить себя самому. В нём сейчас засел страх, и его одолела усталость. С усталостью всё просто: ему нужны внимание, ласка и снова внимание. А вот со страхом труднее. Ведь вы пока человек временный, пока он с вами он может рассчитывать на вашу помощь. Но мальчику этого мало, он должен ощутить свой тыл, где он всегда найдётся защиту даже во взрослом возрасте.
– Но у него сейчас мы с соседкой тетей Машей.
– Но в любой момент вы можете уйти. И если вы не приняли никакого решения относительно Юры, то вам лучше уйти сейчас, ведь вскоре он почувствует в вас этот защищающий щит. А когда он поймет, что вы от него отвернулись, он потеряет веру в людей. Если же вы решитесь забрать его, то апеллировать к опеке надо именно в этом ключе. О матери он помнит пока только негатив, то есть все, что с ней связано: грязь, голод, холод. Но потом он это забудет, вы читали наверное не раз, что дети-детдомовцы ждут, когда за ними придет мама, а после выпуска пытаются ее искать. Они забывают то, что было, и начинают идеализировать ее.
– Сейчас он вспоминает какого-то рыжего мужчину и очень спокойно о нем говорит, будто он его и не боится.
– Видно мужик чем-то заслужил, то, что его помнят, может конфетку дал, а может защитил когда-то его. Женя вы должны в первую очередь определиться, это главное. А если решитесь взять Юру, то в опеку пойду с вами и я, так как быстрее уговорю их.
– Спасибо Виктория Арсеньевна.
Домой их повез Георгий Петрович, в машине он долго молчал, а потом сказал:
– Хорошо, что парню уже 3 года, вы избежите декретного отпуска, – и весело рассмеялся, –надо во всем искать выгоду.
Дома, оставив Юру на на бабу Машу, Женя пошла в больницу.
– Идти, конечно, далековато, но зато я приведу свои мысли в порядок. Я одно поняла ещё в первый день, что не смогу отдать Юру ни его непутевой матери, ни кому бы то ни было другому. Сегодня же позвоню родителям пусть приезжают, как только смогут, пообщаются с Юрой, чтобы для них это потом не было неприятной неожиданностью.
Медсестра провела её к врачу. Поздоровавшись, она обратилась к нему со своей просьбой:
– Сергей Фёдорович, мальчик сейчас со мной живёт, и если Алла придёт в себя, пожалуйста, сразу сообщите мне, – она продиктовала свой номер телефона.
– Зачем?
– Дело в том, что если с ней случится непоправимое, то Юра останется без квартиры, там сложная ситуация, не буду вас посвящать в неё, но нам с Валерием Николаевичем надо обязательно пригласить к ней нотариуса.
– Пока она без изменений, но я думаю, что даже если она выйдет из комы, то не будет сразу адекватно воспринимать настоящее, тем более она задолго до аварии ведь и без того было зациклена только на алкоголе. Я боюсь, что, выйдя из комы, она будет неадекватна. Хотя закорючку на бумаге поставить, наверное, сможет. Но давайте сначала дождемся этого момента.
– Сергей Фёдорович, вы уж постарайтесь, мальчику семья нужна, он и так настрадался.
– Вы хотите его усыновить?
– Я не хочу отвечать на этот вопрос, ведь его мать пока еще жива и я не могу и думать об этом. Я принимаю участие в судьбе мальчика сейчас, когда нет мамы, пусть и не такой идеальной.
– Но, Евгения Михайловна, вы знаете, я хоть и не психолог, однако понимаю, что расстаться с вами для мальчика и сейчас уже будет трудно, а по истечению времени для него это будет просто трагедия.
– Но о нём больше некому позаботиться.
– Может быть отца можно найти?
– Нет, в свидетельстве о рождении стоит прочерк и отчество, как у самой матери – Родионович.
– А ваш муж как относится к этой ситуации?
– Я не замужем, – сказала Женя таким тоном, что доктор решил прекратить допрос, сам он был не женат, и Женя ему нравилась. И ее ответ вполне удовлетворил его.
Дорогие мои читатели, жду ваших комментариев, пишите, я рада буду узнать ваше мнение о героях моего рассказа. Подписывайтесь, ставьте лайки, успехов вам во всех ваших начинаниях.
Читайте также:
Несостоявшееся свадебное путешествие
Кража, которой не было