Мы поплелись к себе в кубрик, а команда всю ночь праздновала окончание лова, сотрясая все суденышко дружным смехом…
А наутро начался шторм.
Мы вылезли на палубу.
Ветер, свистя на разные голоса в леерах и антеннах, гнал по черным высоченным волнам клочья белоснежной пены.
Море грохотало. Палуба постоянно проваливалась куда-то вниз, потом подхватывала и выталкивала к черным низким тучам.
Наша Килька, скрипя и надсадно тарахтя дизелем, карабкалась по волнам, под тяжестью полных трюмов глубоко и неуклюже просаживаясь в черную шипящую воду по самые борта. В эти моменты по палубе прокатывалась волна, с брызгами разбиваясь о надстройки и мачты траловых кранов.
-Вы чего…… ….. мать….. ….. ть …… быстро ……. Мать!!! – кричал сквозь вой ветра и грохот вол Вогеныч. Это он нам.
Чтобы мы спустились вниз.
Костя с Алешей послушно скрылись в кубрике, а мы с Парамоном стояли, вцепившись в леера, вбирая остекленевшими от ужаса перед стихией глазами эту черно-белую бушующую бездну. Ветер сек по щекам, трепал бушлаты, сбивал дыхание, но я почти не чувствовал этого.
Передо мной во всей своей прекрасной свирепости неистово клокотали тонны воды.
Четные и белые краски, с миллионами оттенков.
Звуки, которых раньше я не слышал.
Ощущение полной беспомощности и незащищенности перед штормом завораживало.
Все, что происходило вокруг, казалось нереальным. И в тоже время – это было самое реальное из всего, что я когда-либо испытывал.
Я не думал ни о чем.
Страх сковал настолько, что я упивался им.
Это был какой-то извращенный восторг.
И это было по-настоящему…
В 16 лет все-таки очень здорово чувствовать себя на краю бездны, в которую до конца не веришь…
…Вадим, ты точно уже решил? – Парамон потягивал чай из стакана, сидя у меня на кухне за столом. Мы только что вернулись из бурсы, где получили зарплату и премию за практику. Решили это дело отметить – купили торт, какие-то мясные деликатесы…
Парамон купил две бутылки «Жигулевского», я через Бабочку купил бутылку диковинного импортного пива. Парамон от него отказался – поэтому я купил одну. Пиво мы пока не трогали – должны были подойти Скорик с Чичей.
_да чего уже говорить сейчас? – я гладил белую парадную фланку (фланелевая форменная штука такая… типа рубахи… без пуговиц, с вырезом треугольным на груди), домой я решил ехать в парадке. Фуражка в белом чехле и перчатки уже были готовы. – Я же рапорт подал, уже подписали, осталось только у начальника специальности подписать и все…
-Жалко – Парамон засопел – Скучно тут будет.
-Да ладно… Что уж теперь… Король умер – да здравствует король!
-Король отмазки – Парамон улыбнулся. – Эх, Все равно жалко. С тобой весело. И не скучно.
-А не одно и то же?
-Нет. Весело – когда ржешь. А не скучно – когда интересно.
-Да ты, брат, философ! Кстати, вот подарок тебе на прощание! – я сходил в спальню и принес Парамону сверток из газеты.
Парамон развернул.
-Блин. Джинсы! Ты с ума сошел – они же стоят как пароход!
-Да не переживай – я у Новика еще комплект гражданы купил – дома-то таких шмоток фиг найдешь… А он мне эти так отдал – они ношеные, но немного…
-А чего Новик вдруг раздобрел?
-Раздобреешь тут – у него торговля идет полным ходом – да я у него накупил вон целую сумку.
-Ты на самом деле Профессор… Тебе правда 16 лет? А то иногда мне кажется, что тебе лет 30 уже.
-Скажешь тоже. Просто везет, вот и все
-Ага. Везет. С мозгами тебе повезло просто. И характер.
-А что с характером?
-Да тебе насрать на всех. Так и надо. Люди – они суки. Гнилые все.
-Да брось. Не все же… Блин, где Чича-то со Скориком? Уже на полтора часа опаздывают!
Скорик с Чичей так и не пришли в тот вечер. Это было странно.
Но так как сотовых телефонов в то время не было, мы с Парамоном решили выяснить причину завтра, а сами все-таки отметили окончание практики и первого курса.
Сидели с ним на бетонной, теплой от дневного солнца, набережной Волги, опустив ноги в воду, наслаждаясь закатом и вечерней прохладой.
Вкусно пахло водой, пылью и приближающейся осенью.
Мы почти ничего не говорили – так, лениво перебрасывались фразами.
Этот вечер был настолько хорош, что не было необходимости перегружать его разговорами.
За спиной застучали каблучки, ветерок донес запах духов.
-Привет – Бабочка как-то резко вынырнула из темноты, в коротком белом платьице из тонкого шелка.
Почему-то девушки сейчас не носят почти таких простых платьиц…
А тогда носили…
Бабочка подсела рядом, подобрав ноги, тут же вытащила из принесенного пакета какой-то сверток.
-Пирог – торжественно объявила она – Сама пекла. С мясом!
Вслед за пирогом, который наполнил сумерки одуряющим ароматом, Бабочка вытащила три бутылки пива.
-Вот! – торжественно потрясла она зеленой бутылкой – Тьюборг! - Бабочка сделала ударение на «о» Дефицит страшный! Кое-как выклянчила сегодня! Смотрите – крышка какая, с колечком!
Мы принялись рассматривать этот страшный дефицит, крышки с колечком, потом начали его дегустировать, закусывая пирогом.
Пирог оказался слегка непропеченным.
И очень соленым.
Но никто ничего не сказал.
За «ТьюбОрг» с крышечками с колечками мы простили Бабочке ее неудачный кулинарный эксперимент.
Вскоре, когда все было выпито и съедено, Парамон засобирался в бурсу.
Мы попрощались с ним и пошли ко мне домой.
Каблучки туфель Бабочки в минорном ритме стучали по асфальту. Я чувствовал на локте тепло ее ладони.
Мы молчали.
-У тебя когда поезд? – тихо спросила Бабочка.
-Завтра забираю документы. Поезд послезавтра поздно вечером.
Бабочка вздохнула.
Я тоже.
-Тебе хоть немного грустно? – Бабочка спросила это почти с вызовом.
-Конечно. И не немного.
Ее пальцы слегка сжали мой локоть.
-Врешь ведь… Знаю, что врешь, а все равно приятно…
Мы по тропинке подошли к моей двери.
-Наська! – раздался голос тети Пани. – Прошмандовка!
Судя по вступлению, тетя Паня была пьяной.
Мы хихикнули.
-Платье напялила позорище одно – трусы торчат, сиськи торчат, голая бы пошла еще! – Тетя Паня грозно потрясла зажатым в сухой руке черенком от лопаты. Оканчивался черенок свежим изломом – видимо, кому-то не повезло сегодня. – Ой, б…дь какая, еще скалится, маромойка! Сейчас вот как ох…рю дубиной, будешь у меня тут жопой сверкать голой еще! Вадька, сучёнок! Гони ты эту ложкомойку от себя – она тебе п…ду на нос нацепила, а ты и рад, дурак! Сейчас вот обоим по шеям надаю!
Тетя Паня опять потрясла черенком, но с места не сдвинулась – видимо, бушевала давно и сил осталось только на слова.
-Что, засранцы, е..ться пошли? Опять полночи, б…ди такие скрипеть будете кроватью! Наська, сучка, хватит зубы скалить!
-Теть Пань, уезжаю я скоро – сказал я, поворачивая ключ в замке.
Тетя Паня вдруг замерла и почти нормальным голосом спросила:
-Куда?
-Домой, теть Пань, домой…
Мы вошли в прохладную темную прихожую, оставив замолчавшую тетю Паню стоять посреди двора со сломанным черенком в руке…
…Парамон пришел рано утром.
Он тарабанил настойчиво и до те пор, пока я, наспех натянув джинсы, не впустил его.
-Привет – мрачно сказал Парамон и прошел на кухню.
Я потер глаза, поставил чайник на плиту.
-Случилось чего? – спросил я у Парамона.
Из спальни вышла Бабочка – сонная, с взъерошенными волосами, завернутая в простыню.
-Женька ты чего? – спросила она, надув губы – С ума сошел?
-Вадим, ты, короче, в бурсу аккуратней сегодня иди за документами – наконец сказал Парамон.
-Это еще почему? – я от удивления сразу проснулся – Бабочка, сделай нам чай, а?
-Короче, там наши тебя отпиз…ть собрались.
-Это еще за что?!
Бабочка напряглась, замерев с чайником в руке.
-Ну, узнали, что ты отчисляешься, напоследок хотят навешать…
-Так за что? Не так же просто, ради поржать?
-Печенег всех подговорил… В общем, маза такая – типа Профессор оборзевший, надо ему рога пообломать.
-Дурость какая-то… - я пожал плечами – Детский сад, блин. Типа, а давайте закидаем говном этого, потому что у него машинка красившее…
-Вот-вот! Именно поэтому!
-Вадим, не ходи! – как-то выдохнула Бабочка, как будто я на войну собирался.
-Да как не ходи – мне документы надо забрать! Блин, вот делать им нечего…
-В общем, Вадим, я с тобой пойду – решительно сказал Парамон. И ты это… ремень кожаный возьми сегодня – у тебя там бляха потяжелее.
-Ты что, думаешь на самом деле бить будут? Да брось! Погундят немного и успокоятся!
-Не скажи… Я же говорю – как в 17-м. Из-за зависти все. Еще поди гражданку мечтают у тебя забрать.
-Хер им по всему форштевню! – зло сказал я. – Ладно, чай попьем сейчас и пойдем. Бабочка, дождись меня здесь.
Бабочка кивнула головой, испуганно глядя то на меня, то на Парамона.
-А может… - тихо начала она.
-Не может. Все равно идти надо. Без документов я не уеду.
-Страшно? – спросил Парамон.
-Разберемся – ответил я и быстро оделся – надел те самые джинсы, которые пытался упереть Печенег, кроссовки, белую футболку.
Мы вышли из квартиры, я закрыл дверь на ключ.
-Чтоб Бабочка не улетела? – улыбнувшись, спросил Парамон.
-Угу…
Я пытался понять, страшно мне или нет. Как-то не очень верилось, что наши настолько меня не любили, что готовы на расправу. Точнее, не хотелось верить. Страха не было – было какое-то раздражение и отвращение.
Наваерное, Парамон был прав. Революцию совершили из-за зависти. И у «помещиков и капиталистов», как писали тогда в учебниках, наверняка было вот такое же отношение к восставшим народным массам – раздражение. И отвращение с налетом брезгливости.
Мы сели с Женькой в трамвай, разрисованный какими-то цветочками.
Кстати, очень мне нравились астраханские трамваи. Они все были разрисованы. Не рекламой прокладок или пива, как сейчас – не было тогда рекламы на трамваях. Да и нигде не было. На трамваях рисовали героев мультфильмов, каких-то смешных зверей и прочий позитив.
Мы с Парамоном, например, радовались, как дети, когда удавалось сесть на трамвай с котом Матроскиным и прочими героями «Простоквашино».
Не знаю, почему, но этот трамвай нравился нам больше всех…
От остановки до бурсы дошли молча.
А потом Парамона поймал преподаватель по навигации и стал требовать с него какие-то несданные лабораторные, причем очень настойчиво намекая, что нужны они ему сию секунду.
Женька растерянно посмотрел на меня.
_беги – сказал я ему – Я в учебном корпусе буду, в нашем классе.
Парамон помялся, с ненавистью посмотрел на преподавателя и убежал за тетрадью в экипаж.
-Отчисляешься, Острогов? – спросил преподаватель (ну не помню я уже, как его звали!), почесывая седой затылок.
-Отчислился уже – кивнул я – документы осталось подписать и забрать.
-Жалко. Ну что же, решил если уже… Руководитель производственной практики очень тебя хвалил… Может, передумаешь?
-Да поздно передумывать…продолжение следует...
ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! НЕ ЗАБЫВАЕМ ПОДПИСЫВАТЬСЯ НА КАНАЛ, СТАВИТЬ ЛАЙКИ И ОСТАВЛЯТЬ КОММЕНТАРИИ! ВСЕМ ДОБРА! ИСКРЕННЕ ВАШ, ДМИТРИЙ ПЕЙПОНЕН