В моём далёком детстве, пришедшемся на 70-е годы 20 века, в самом центре Москвы, в районе Чистых Прудов, у нас жила родственница. Моей маме она приходилась родной тётей по отцу. Семьи у Фаины Михайловны не было. Точнее, у неё был муж, но умер в начале 60-х, детей так и не случилось.
Фаина Михайловна получила прекрасное образование, знала французский, училась в Сорбонне когда-то, ещё до революции.
Потом на её долю пришлись многие испытания. Из просторной квартиры им с матерью, соответственно, моей прабабушкой, оставили лишь одну небольшую комнату.
До войны жили они вполне себе мирно с соседями, брат, мой дед, навещал их, привозил внучек- маму и её сестру, бабушка тоже с ними хорошо ладила.
Война внесла свои коррективы. Фаина Михайловна работала в Радиокомитете, её мать - в госпитале, куда пошла добровольно, имея мединское сестринское образование. В самом конце Великой Отечественной она умерла, не выдержало сердце. На тот момент не было в живых и моего деда, её брата. Бабушка уже создала новую семью. Но и она сама, и мама с сестрой, с Фаиной Михайловной связи не теряли. В начале 50- х та вышла замуж, но через 10 лет муж умер.
Фаина Михайловна преподавала французский, который знала до нюансов, любила и боготворила. В её комнате было много литературы на этом языке, дореволюционных французских изданий.
Ученики, которых она принимала, с любопытством рассматривали статуэтки, гравюры и картины, обильно собранные в её жилище.
Как преподаватель, пожилая к тому моменту женщина была очень строгая, сильно "била" за произношение, нередко могла и указкой (я не шучу)- но это не пугало ни самих учеников, ни их родителей. В те годы народ был не столь изнежен, нежели сейчас. Знания ценились намного выше неких вольностей.
Нет, конечно, Фаина Михайловна никого не унижала, не оскорбляла, и указка разве что слегка касалась голов нерадивых учеников.
Дети её любили, ведь после занятий, как бонус, она часто рассказывала интересные факты из биографии Вольтера, Гюго, Дюма и других писателей, про кого многие и не знали. Давала читать книги, правда, на французском. Ни один перевод на русский она не считала достойным. Французов следует читать по-французски!- был её девиз.
Фаина Михайловна прекрасно владела и немецкими, и английским языками, но преподавала только французский, ограничиваясь на 2 других указанных языках разве что консультацией. Английский, кстати, очень не любила, хотя владела им безупречно, считала "варварским наречием"- вот такие странности...
Во второй половине 70-х, когда обучать французскому решили и меня, Фаине было уже под 80, но, тем не менее, бодрость духа и оптимизм не покидали её никогда. Мои уроки проходили сложно, учительница была мной недовольна, я плакала, обижалась (избалованная была, что поделать)- но они продолжались, за что сейчас я очень благодарна.
Часто, в хорошую погоду, мы гуляли по Чистым прудам, где Фаина Михайловна рассказывала мне про каждый дом, что было до того на этом месте, что и когда построили и кто там жил из известных людей.
Трамваи- символ Чистых Прудов- она очень любила, мы часто ездили до Яузского бульвара, до пересечения с Котельнической набережной, где высотка.
Дом на Котельнической раздражал Фаину Михайловну, она считала все московские высотки уродством.
Видите, и тогда были критики новой московской архитектуры.
Интересны взаимоотношения Фаины Михайловны с соседями, коих в разные годы в 4-х комнатах квартиры в Уланском переулке насчитывалось от 5 до 12 человек.
Даже в период жизни с матерью и мужем, Фаина Михайловна никогда не дежурила по квартире, не делала уборку "мест общего пользования", и, что интересно, это никак не гневило соседей. Убирались другие, по очереди. Зато Фаина Михайловна всегда помогала детям соседей с уроками, абсолютно бесплатно и в любое время, денег с соседей не брала. Да и в целом могла вовсе бесплатно заниматься с любым учеником, если замечала в нём задатки и перспективы хорошего владения языком. Чаще всего цену назначали сами родители, Фаина Михайловна согласна была на любую сумму. Не любила только наглых, тех, кто требовал немедленного результата или торговался. Таким она мгновенно отказывала.
Соседи жили абсолютно разные, были среди них и пьющие, и бывшие крестьяне, и интеллигенты. Но вот перед Фаиной Михайловной все они благоволели, никто ни разу за долгие годы не посмел сказать ей худого слова. Имелся в её характере некий стержень, основа, делающая её непохожей на других. Это помогало ей жить и иметь свою позицию.
В отдельной квартире пожить Фаине так и не пришлось. Умерла она в начале 80-х все в той же комнате в коммуналке, сумев сделать обмен с моей двоюродной сестрой, чтобы жильё не отошло государству. Но жила до последнего в своей комнатке.
Дом стоит и сейчас. Иногда, бывая в тех местах и проходя мимо, я вспоминаю Фаину Михайловну, в голове сразу мысли идут по-французски, а сердце щемит...