Сегодняшняя статья ФиаскоФобии будет большой, но надеемся – не очень занудной. Замысел у нас очень простой: ИССЛЕДОВАТЬ на примере Праги такое понятие, как «швейковина» - так, после публикации романа Ярослава Гашека о Швейке, в чешском языке стали называть пассивное сопротивление абсурду (абсурду войны, притеснений, несправедливостей и пр.).
В помощники-респонденты мы выбрали себе самых-самых пражских «гениев места»: писателей Ярослава Гашека и Петра Вайля.
Но, сначала - про НАШУ Прагу, как этот город учит именно нас, обоих авторов ФиаскоФобии, искусству анти-хрупкости.
«Сначала была Прага…». Нам бессмысленно описывать ее красоты-достопримечательности - многие из вас-читателей сами все видели/знают/пробовали/любят: не случайно же исторический центр Праги признан самым большим подобным памятником в мире (а например, в XIV веке Прага была больше Лондона и Парижа).
Но, лично нас, Прага влюбляет НЕ-имперской помпезностью (как Вена, Берлин или Питер); и не «шикарной проспектностью/бульварностью»: как Париж, и особенно Будапешт – где, тоже проспект Андраши (при всей обшарпанности и легкой неубранности) пышно-цветаст аки цыганский конь.
Однако, тихая уютность-разумность, даже некая «провинциальность» города и жителей – тоже, не совсем точно про Прагу, на наш взгляд.
Дело в том что, попав четверть века назад в этот город, мы поняли: есть города «обычные» - пусть даже, очень красивые, как тот же Милан или Барселона, или уютно-застывшие (на вроде Байройта, да и самого Мюнхена отчасти), а есть – МИСТИЧЕСКИЕ.
Нет, мы сейчас не будем затирать/топить за что-то эдакое, что видно только тем, у кого открыт третий глаз или том восьмой сочинений Е. Блаватской (погуглите, поймете о ком это мы).
Нет. Просто гуляя днем (в составе «организованной экскурсионной группы» – мы были молоды и глупы, да), с обязательным: посмотрите-налево-это-карлов-мост, мы видели очень красивый город. Понятный. Красивый. Но, понятный.
А ближе к ночи, отважившись на самостоятельную прогулку, мы… не узнавали мест, которые видели днем. От слова совсем. Но, это еще пол-беды: идя по пустынному Карловому мосту мы кожей ОЩУЩАЛИ эпоху этого-как-там-его-карла; на Староместной площади мы ВИДЕЛИ гуситов; дойдя до православной церкви Кирилла и Мефодия мы отчетливо СЛЫШАЛИ, как отстреливаются от напирающих гестаповцев, укрывшиеся там герои Йозеф Габчик и Ян Кубиш, подорвавшие в мае 1942г. машину с фашистским обер-палачом Гейдрихом…
Потом, много и часто бывая в Праге, эта же мистика стала ощутима и днем: вот же, за соседним столиком сам Йозеф Швейк; а вот полицейский участок, где томится после очередной пьяной выходки Ярослав Гашек; а вот из этой вот пивной на Виноградах сейчас выйдет довольный Вайль.
Так вот, для нас-авторов, вот эта самая мистическо-антимистическая-швейковина и стала, своего рода, одним из первых примеров анти-хрупкости целого города/народа, где тоже есть своя «Эйфелева башня» (в 6 раз ниже взаправдашней – а это ли ни УЮТ?). Именно так, ПАССИВНО сопротивляясь абсурдам мира и войны, пражане учат нас ценить жизнь, как таковую: не ту, которая «даешь Марс!», а ту, где кнедлики, пиво и швейковские истории – как говорил другой писатель, Сергей Довлатов: «тихая музыка здравого смысла».
Ну, довольно наших-авторских измышлений, перейдем непосредственно к «пражанам» - писателю Ярославу Гашеку, его Швейку и Вайлю и для начала попробуем объяснить кавычки (тут уж никакой мистики).
Ярослав Гашек действительно родился в Праге 30 апреля 1883г. и жил в городе так, что его, как и Костю-моряка из песни Утесова знала вся Одесса: доподлинно известно о 32-х (вот, где метания!) адресах проживаниях Гашека в Праге. Источник сведений, тоже сомнений не вызывает – полицейские протоколы.
Швейк вообще полжизни провел где-то «на маневрах»; география Вайля пролегла от Риги до Нью-Йорка, закончившись на венецианском кладбище Сан-Микеле…
Но, кавычки, не из-за таких «мелочей».
Горожанин, пражанин Гашек во время Первой мировой войны сдался в плен русским (снова пассивное сопротивление абсурду войны?) и… сделавшись коммунистом дошел до Бугульмы и Иркутска! И не просто «дошел», а стал работать в газете политотдела 5-й армии Восточного фронта «Наш путь» - для этого он выучил русский, башкирский и даже учил китайский (не потому ли в романе Гашека так много отсылок к китайским событиям разных веков?).
Трудно сейчас сказать, проникся ли Гашек коммунистическими идеями или просто прикидывался (как делал он всю жизнь всегда и со всеми), но вот, что он пишет в 1921г.: «У одного попа мы нашли пулемет и несколько бомб. Когда мы его вели на расстрел, поп плакал»; и прочие пассажи в стиле «…предлагаю всех этих провокаторов иван ивановичей на месте расстреливать».
Все это совсем не помешало Гашеку, по возвращении в Прагу начисто забыть все эти коммунистические бредни, тем более, что вернулся он не один, а с русской женой Александрой Львовой – писатель, просто «забыл», что на родине у него уже есть жена и ребенок.
Русскую жену (не знавшую чешского!) Гашек бросил через несколько дней после приезда, как бросал до этого друзей, коллег, женщин. Образ Гашека-человека не просто пугающий, а отталкивающий: алкоголик склонный к садизму, лжец, двурушник, двоеженец, абсолютно ненадежный и необязательный тип…
Чего стоит эпизод примирения с родителями чешской жены Ярмилы: те, после долгого неприятия брака дочери пришли мириться, а Гашек вышел за пивом и… вернулся только через два дня.
Теперь Читатель понимает наши фейсбуковские диспуты с культуртрегером из Санкт-Петербурга Ольгой Никольской на условную тему: один и тот же человек может быть гениальным Творцом, и при этом отталкивающей личностью…
Итак, Гашек-человек удалился из шумной Праги в село на 700 человек в августе 1921г. Там он первый раз в жизни стал эсквайром, т.е. смог купить свой собственный дом. Хотя «творческой лабораторией» писателя стал трактир «У чешской короны» откуда Гашек надиктовывал страницы романа – может быть в нем столько нестыковок и неточностей именно из-за того, что автор постоянно потягивал свое любимое «немецкобродское» со сливовицей?
Спустя год с небольшим Гашек умрет от паралича сердца не дожив и до сорока, а вот его Швейк, видимо, переживет столетия.
Петр Вайль назвал роман о Швейке – мистической книгой, и в этой оценке, мы позволим себе не согласиться с великим эссеистом. При всей мистики Праги (а без нее – немыслим Швейк), сам роман, скорее анти-мистичен: он про жизнь, про уютный порядок вещей, про то, что «брат-близнец Швейка» - Карлсон (который живет на крыше) говорил: «Дело-то, житейское!».
Наверное не случайно, в мире существует целое сообщество людей, для которых роман Гашека является монокнигой (которую ОДНУ читают-перечитывают в течении жизни)…
P.S.: мы не ставили целью составить «швейковско-вайлевский путеводитель по Праге» и не пытались пересказать хлесткие истории-афоризмы бравого солдата (их в романе более двухсот!). Мы просто хотели показать Читателю наш путь постижения швейковины-антихрупкости.
В заключение добавим, что обойтись без ГЕНИАЛЬНЫХ иллюстраций художника Йозефа Лады – ну вот совсем не возможно, поэтому приводим самые из них полюбившиеся нам-авторам ФиаскоФобии и делаем это с удовольствием.