О кумире болельщиков фигурного катания семидесятых двукратном чемпионе мира Владимире КОВАЛЕВЕ сейчас мало кто вспоминает. Был чемпион – и нет его. Выросли вздыхавшие девочки, состарились тренеры, и где он – в США или в России, а, может, где-то еще на земном шарике – уж никому неведомо. И сам Владимир Николаевич Москву не жалует. Живет на границе Московской и Калужской области. И как будто не было его в спорте. Двукратного чемпиона мира в одиночном разряде
ХАРАКТЕР РОДОМ ИЗ СПОРТА
- Если для советской девочки набор «фигурное катание, фортепьяно и английский язык» был обязательной программой, то, насколько я помню, советские мальчики не очень-то жаловали всякие девчачьи забавы…
- Правильно. Я хотел заниматься хоккеем. Меня поставили на коньки в 4 года 9 месяцев. Тогда был каток в Марьиной Роще, и он был платным. А на Стадионе Юных пионеров каток был бесплатным. Я прокатался в Марьиной роще зиму, Мне было как раз 4 года и 9 месяцев. Это был 57—58-й год. И мама меня перевела на стадион Юных пионеров по причине финансов. А на СЮПе в секции фигурного катания были одни девочки. Нас в группе было, наверное, человек 15. Из них – только два мальчика. Я и Гена Клячковский. Мне было это неприятно. Я хотел в хоккей играть. Но, когда папа снял свой армейский ремень, широкий офицерский, кожаный, и сказал: «Будешь заниматься фигурным катанием», я понял, что выхода нет. Ну, уж если заниматься, то надо добиваться результата. Из этих соображений я и достиг того, чего я хотел, и чем я, в принципе, удовлетворен.
- Но на определенном этапе в спорте начинается не только продвижение вперед, но и скачки назад. Я имею в виду травмы, в первую очередь. Но и другие факторы. Что же вас заставило преодолеть их и дойти до вершины?
- Мне очень помогло воспитание. Во-первых, дедушкино. Во-вторых, отцовское. Дело в том, что судьба бросала в такие ситуации, что мало не покажется. Меня очень бесило, что писали про звездную болезнь. Какая звездная болезнь?! Я - нормальный человек.
- А почему попадали?
- По дурости. В выходной день, например, или перед выходным днем, с Вовой Лебедевым купили 10 бутылок пива, сели-посидели, а потом пошли погулять. Всё. Нас поймали - вроде пьяные хулиганят. Или вот еще. 16-го июня 72-го года вышел указ - как сейчас помню - о борьбе с пьянством и алкоголизмом. Вышли мы с Сашей Волковым с базы в Адлере, пошли к морю. Бабушка торгует вином. Давай по стаканчику, жарко – жарко. Выпили по стаканчику. Там был рыбозавод, пришли, сели на лавочку. Посидеть просто так. Женщина-вахтер, которая сидела в проходной рыбозавода, увидела, что мы сидим на лавочке, и вроде как ей это не понравилось. Она позвонила в милицию и сказала: приезжайте, пьяные хулиганят. Они приехали и нас забрали. Мне еще Саша говорит: да чего ты, вообще, мы же ничего не сделали. Я говорю: бежим! Нет. Посадили в автобус. «Из автобуса бежим, Саш, да? – Да». Хорошо. Мы нормальные сели, здоровые люди. Дверь открывается так, что прямо в вытрезвитель. Потом приходит Ксенофонтов – мы вас вытащили… И меня дисквалифицировали на год. Наказали за это дело. В принципе, в общем-то, я считаю, что, наверное, справедливо. Но жестоко. И меня – в армию. В ВДВ, под Кострому.
- А тренироваться?
- Где ж тренироваться? В лесу? В палатке? На полосе препятствий с автоматом? В противогазе? Когда я вернулся, тогда с Четверухиным Сережей связался, Мы в «Труде» стали работать вместе. Весь 73-й год выпал из фигурного катания, потому что так получилось.
- Катастрофа?
- Катастрофа. Но, наверное, характер из катастроф складывается. Потом служба в ВДВ. Конечно, там школа суровая: лево-право, лево-право, ты - право-лево… Сержант идет и тебе по ногам палкой. Научат. Не хочешь – заставят. Прыжки с парашютом. Обкатка танков. Там чего только не было.
- А думал о том, что ноги можно обломать, и тогда ничего через год не будет?
- Уже не думал, потому что был под присягой. Танк на тебя едет – нужно выживать. Нужно уметь учиться. Флаг я 2-го августа вешаю, ВДВ. До сих пор. Никто, кроме нас. Это мне помогло. Это дало мне толчок. Это был один из факторов, который повлиял на мою жизнь. Другой фактор – это, конечно, Валентин Николаевич Писеев, мой бывший тренер. Валентин Николаевич Писеев, который, наверное, от любви меня гноил всю мою спортивную жизнь. И моих учеников гноил, и всё гноил. Но я ему за это благодарен. Почему? Потому что он делал меня только крепче. Я очень благодарен ему за то, что он меня постоянно душил. Но хочу оговориться: когда я приехал сюда, в Россию, он мне во многом помог. Ни разу об этом ему не говорил. Но он мне очень здорово помог. Я знал всегда, что, когда он ставил палки в колеса, он меня воспитывал тем самым. И я ему за это благодарен.
- А он многое дал в фигурном катании как фигуристу?
- Я не думаю. Скажем так. Я думаю, что он не обидится. Потому что он меня тренировал не больше года. А потом он ушел на руководящую работу. Мой тренер была Лидия Александровна Горлинская, а потом, на промежуточном этапе был Валентин Николаевич. Он где-то один сезон со мной работал. Я не помню, был очень маленький. Но это было очень давно. Мы катались на открытом катке. Мороз градусов 35. Ноги замерзли. «Валентин Николаевич, можно я пойду в теплушку, погреюсь, ноги замерзли?» «Нет, нельзя». У меня два пальца на ноге отморожены. Не разрешал.
РИСУНКИ НА ЛЬДУ
- Вы рассказываете, что бывали нарушения спортивного режима, и, в то же время, ваша работа в «школе», обязательные фигуры вошли в легенду. Но этот вид соревнований, как я понимаю, - самая серьезная демонстрация стабильности и умения кататься. Как характер монтируется с очень большой и очень скрупулезной работой?
- Я начну с другого конца, чтобы было понятно. Я не помню, то ли с первого, то ли со второго первенства мира я приехал домой. Бросил сумку, разделся. С отцом сели. 100 граммов выпили. «Сынок, я - говорит папа, -- не пойму. Ты такой человек ленивый, но я не знаю. Я на работе всем рассказываю о тебе, и мне люди говорят, что, наверное, ты трудоспособный» Отвечаю - нет, я очень ленивый. А отец – мне: «Я знаю, я, сынок, тебя вижу. Но мне же ребята говорят - как же у тебя сын, добился такого? Первый на Земном шаре в этом виде спорта». Тогда отцу объясняю - а все очень просто. Фигуры - скрупулезная вещь. Так я первый из-за лени. Мне просто была лень делать снова, и снова, и снова, и снова. И допускать ошибки, делать и снова, и снова… Лучше раз сделаю нормально, второй раз отлично – и всё.
- А на тренировках сколько раз повторяли?
- На тренировке бывает три часа «школы», полтора часа - короткая программа, когда уже она появилась, вечером – без пятнадцати минут два часа произвольная программа. Я говорю - я человек ленивый, поэтому мне лучше было сделать один раз хорошо, чем долбить до бесконечности, как это делали трудолюбивые люди. Я умру, но я сделаю всё сразу на 100%, хорошо, и больше я к этому подходить не буду, на сегодняшний день. Только завтра. Звучит, может, парадоксально, но это так.
- А много тренеров было почему?
- Я ничего не искал. Они меняли меня. Была Горлинская. Потом она ушла в таможню. Потом - Валентин Николаевич Писеев. Потом мне повезло - была Татьяна Александровна Толмачева, которая меня, в общем-то, меня воспитала как внука. Ей было 65- 66 лет. А я был маленький щенок. Она меня звала Вовочкой. Она очень помогла. Она-то меня научила фигуры делать, «школу». А потом, учась уже в институте физкультуры, я стал задумываться, что надо сделать и как надо сделать, чтобы сделать лучше. Цепочка была такая: что скорость определяет? Скорость определяет, какой должен был диаметр круга, какой должен быть радиус. При этом учитывается рост фигуриста, его скольжение, скорость скольжения. Продумывал, какой элемент должен выполняться с какими ребрами. У меня же вообще до идиотизма доходило. У меня же конек - там один заводской желобок должен быть. А у меня было три желобка. Тот, на котором я катался, был посередине конька. Есть, на котором тоже катаешься, - около пятки. А есть желобок отрицательный. То есть, если нормальный человек встанет на эту часть конька – он упадет, а я на нем катался. Это – огромное напряжение для голеностопов и пальцев ног.
- А зачем он нужен? Этот срединный отрицательный желобок.
- Я могу объяснить по общеизвестному факту, вы это поймете. Ледокол, он что делает, – он идет по льду. Он его не режет. Он его ломает. Так эта часть конька давит на лед. Поэтому остается след давленный. Чем острее конек – тем хуже. Потому что он режет лед. А если давить, то он пойдет более ровно. У меня со временем получилось так, что я не точил коньки. А лишь только правил их. А другой еще момент - я ставил коньки сам себе порядка месяца-полутора. И вот, когда конек стоит, - это платформа. Можно сделать плавающие лезвия, когда передок немножко туда-сюда и пятка - туда-сюда. Или передок и пятку - сделать так, чтобы конек, лезвие не делало снега. То есть, не мешало движению. Но для исполнения петлей я менял лезвия на точку заводского конька. Почему у меня Кира Иванова стала первой. Я научил ее делать фигуры, как делал я. Она просто обязана была стать первой.
- Почему работа с Кирой Ивановой не привела к другим экспериментам?
- А потом «школу» отменили. Была у меня Маша Бутырская. Но об этом мало, кто знает. Лена Чайковская меня среди своих учеников даже не упоминает. Есть все - Пахомова, Горшков, Котин. Ковалева нет. Однажды думаю: дай-ка я хоть что про себя посмотрю, может, какие-то фотографии есть в ее книжках. Ничего. Нет, вообще. С 74-го по 80-й. Но это шесть лет моей жизни в спорте.
- И очень неплохих шесть лет в карьере.
- Два раза чемпион мира, чемпион Европы. Меня там нет, вообще нет. Даже в Википедии я не упомянут как ученик Чайковской. Она дала много, да. Она дала много. Мы программу всю поставили на Георга Отса за час. Кино «Принцесса цирка» было. Мне очень нравилась вся картина. Какой это -75-й? Первенство мира. «Чардаш» Монти. За утреннюю тренировку. Она мне помогала в хореографии . Она, конечно, талантливый человек, она великий человек. Она может вовремя где-то подсказать. Подсказать идею, например. Если всё правильно – она не будет трогать. Если вы едете по колее, то она не будет трогать. Если повернете рулем не так - поправит. Я ей очень благодарен. Они в тандеме с моим тренером Татьяной Александровной Толмачевой очень хорошо поработали.
- И, более того, после ВДВ вы все-таки оклемались и поехали за медалями.
- Так же это мне всё помогало. История с Валентином Николаевичем, когда я пальцы отморозил - это всё крупицы, крупицы в копилку характера. Характера!
- Поддержка тренера нужна была при подготовке к соревнованиям, или сам себя подводил к стартам?
- Меня Татьяна Александровна Толмачева научила, как себя подводить. Я еще молодой был. Волновался, нервничал перед произвольной программой. Ну, это естественное состояние человека. Она протянула мне флакончик от пенициллина. «Ты – говорит - выпей за 15 минут до старта. И пойдешь». Я спрашиваю: «Татьяна Александровна, а это не опасно? Не повлияет на мое здоровье? – Ты, дурак, пей!» Я вот так года два, три, четыре и пил. А потом, когда она уже закончила с нами общаться, когда к Чайковской уже полноценно перешел, тогда я позвонил ей домой: «Татьяна Александровна, я вот сейчас еду на первенство Европы. Не прошу рецепта, но флакончик-то как?» Она говорит: «Дурак ты, Вова, простая вода это была. У тебя на мозги просто давило, что ты будешь расслабляться, вот ты и расслаблялся. Вот ты и катался нормально. Там ничего нет». Вот так она меня обманула. Не обманула, а обманывала. Я думал, что там какое-то успокаивающее. А оказалось – психология.
ВРЕМЯ ОТЪЕЗДОВ
- А почему вы подписали тренерский контракт с греками? Откуда Греция взялась? И откуда там фигурное катание?
- А это было очень просто. Я сказал Саше Веденину, что я устал. Сказал, что хочу уехать куда-то. Чтобы не мучиться здесь, а нормально поработать. Выяснилось, что есть два места. В Австрии и в Греции. А в Австрии был мой товарищ по команде Сережа Волков. При смерти. Выходило, что мне на его машине ездить, в его квартире спать, на его матрасе спать Я не особенно этого хотел. Мы катались с Сережей вместе. С товарищами посоветовался. Гена Карпоносов сказал: «Вова, ты чего? В Греции коньяк дешевле воды стоит». В общем, короче, я выбрал Грецию. Я знал, что там мало перспектив, но хоть спокойно. Хоть какие-то деньги заработать, пересидеть эти 90-е годы. А потом дочка подросла. Четыре года, пока я проработал в Греции, она уже по-гречески начала говорить, в детский сад ходила греческий. Но это всё не вечно. В то время у меня еще было много знакомых в Америке. Поэтому решили мы перебраться с женой туда. А в Штатах жена со мной развелась, и по суду у меня отобрали и дочку, у меня же отобрали и дом, который я купил за деньги, которые я заработал в Греции. И меня выставили на улицу.
К ИСТОКАМ
- А в Штатах работали?
- О, да. Кем я только не работал. Выживать-то надо.
- Насколько я знаю, американцы достаточно уважительно относятся к ветеранам спорта. В Штатах фамилия Ковалев не работала на вас?
- Моя спортивная карьера потеряла себя с 1980-го года, когда я на Олимпийских Играх заболел корью. То есть, мягко говоря, с 79-го года я не звучал. Потом я проработал тренером. Значит, это уже было потеря многих лет. Потом я уехал в Грецию - это еще потеря четырех лет. У меня была приятельница, которая работала в Колорадо-Спрингс. Она говорила, что, за свое имя я мог бы брать в два раза больше, чем другие тренеры. А урок тогда стоил шестьдесят долларов. Но она говорила и другое. Главное не то, сколько стоит один твой урок, а сколько у тебя учеников. Если один ученик платит тебе 120 – это плохо. Если у тебя 10 учеников, которые платят тебе по 60 – это хорошо. В Америке нет такого, что получи в конце месяца свою зарплату. Приходилось думать о том, чтобы как-то подрабатывать. Тем более, там есть своя специфика, которую русские товарищи стали только сейчас познавать. Я могу рассказать пару моментов в порядке лекции в школе выживания. Я приехал сначала в Северную Дакоту. Я приехал к женщине, которая работала в Колорадо-Спрингс. Она мне говорит: я нашла уже тебе контракт, не волнуйся. На год. Я рассчитывал, что за год я разберусь, пойму что к чему, и встану на ноги. Тем более, что никто особенно в Северную Дакоту не рвется. Там морозы, как у нас в России. А мне не привыкать - ерунда, я русский. Поехали. Есть неписаные правила, которых мы не знаем. Они берут уроки, например, 15 минут. 15 минут. Папа платит. Что за 15 минут можно?. Ничего. В один из дней папа увидел. Маленький ребенок лет семи-девяти. Девочка. Я шлепнул по попе – давай быстрее! На следующий день он меня встречает, говорит: так не делается, так нельзя. А почему нельзя? Это - sexual harassment. Ты - тренер моего ребенка, я тебя знаю, я знаю, что ты из России, но, говорит, так ни в коем случае нельзя делать. Понимаешь, кто-то другой увидит – он может на тебя в суд подать. И посадят. Это случилось в первый год, когда я был там. Потом спрашивает – а как ты смотришь на женщину? Ну, я - нормальный человек. Я отвечаю – там ноги, грудь… Он говорит: нет. Тебя посадят. Нужно смотреть на женщину - только ей в глаза. Нельзя смотреть на части тела вообще. Нельзя смотреть даже на руки. Комплимент можно говорить женщине лишь только про то, вот, что на ней надето. Например, какая у тебя косынка красивая. А скажешь - какая у тебя красивая футболка, она подчеркивает твою фигуру. Всё - sexual harassment. Тюрьма. То есть, в принципе, они настолько там чокнутые. Хорошо, значит, я узнал это, будучи не под судом. Меня предупредили, я это знал. Еще один момент. Приехала ко мне моя жена с маленькой дочкой. Мы пошли в парк. Выходной день. А там бутылку пива можно выпить, будучи за рулем. Я положил банку пива, приехали в парк, пошли гулять. Никого нет. Ноль. Я достаю банку пива. Открываю ее. И иду по дорожке, начинаю ее попивать. Стоит трак – грузовик по-нашему. Один. Грузовик. Белый. Никого нет. Ни опознавательного знака, никого и ничего нет. Мы идем по дорожке, гуляем. Вдруг из грузовика выходит мужик. Подходит ко мне. Он говорит: ты чего делаешь? Я говорю: мы гуляем. Он говорит: а это что? Я говорю: это пиво, хочешь? И тут я понял, что я что-то не то делаю. Оказывается, это нельзя. Это - публичное место, это public place, где пить пиво нельзя. Мужик достает бляху – полицейский. Я говорю: ну, и что ты будешь делать со мной? Давай я выкину. – Нет, нельзя. Ты под арестом. Вот такая ситуация от незнания. В конце концов, он забрал у меня бутылку пива, положил к себе в грузовик. – Я вам делаю предупреждение. – Ну, ладно, хорошо, спасибо. Когда у нас с женой был развод, спустя пару лет, мне напомнили это нарушение. И жена отобрала у меня и дом, и дочку, и всё на свете. Я такой плохой был в России, и такой же плохой остался и в Америке.
- Как удалось подняться на ноги?
- Ну, пришлось работать, где придется. Приходилось крутиться, как белке в колесе.
- Вы сознательно заперлись так далеко от Москвы?
- Нет. Дело в том, что мой дедушка, моя бабушка – они из этих мест. Из города Боровска. От Боровска пять километров – там деревня, где мой дед, где моя мама родились, и бабушка тоже. Растили и жили. Поэтому я хотел именно сюда. Северное направление, например, - то же самое, но не мое. А это мое. У меня тут могилы – бабушки, дедушки, мамы, папы. Я, когда приехал сюда, мы искали с женой место, где угнездиться. Моя жена – человек известный, один из лучших гримеров Голливуда, полюбила Россию. И ей дороги могилы моих родных. Поэтому мы здесь.
Жизнь наступила ногой на славу Владимира Ковалева. Испытывала его на прочность. Испытала. Он выдержал. И они нашли взаимопонимание. Далеко от Москвы. Где-то в лесах Калужской области
#Mozerteam #Владимир ковалев #Фигурное катание #татьяна толмачева #лидия горлинская #валентин писеев #елена чайковская #сергей волков #кира иванова #мария бутырская
Если вам было интересно с нами, пожалуйста, поставьте лайк или подпишитесь на канал