Жванецкий, Райкин, Карцев, Горин: любимые голоса и юмор на пяти виниловых пластинках времён СССР. - Читайте. Смотрите. Слушайте.
- А зачем было покупать пластинки с рассказами Жванецкого? - Удивится кто-то из совсем юных. - Он же, кажется, не певец. Говорит и говорит. Лучше уж книжку купить. Да и неужели скачать нельзя было? Зачем деньги тратить? Не понимаю...
- Да, не певец. Но какой голос! Эта его скороговорочка, эти его одесские интонации! Это ж такой шарм! Из-под которого - смысл. Бац! И ты уже смеёшься, и ты уже аплодируешь! И он уже - твой навсегда, а ты - Его.
И его рассказы на бумаге... Да там каждая строка говорит его голосом! Две строки - держат его знаменитую паузу! Это ж как с песнями Высоцкого! - Знаешь, что можешь прочесть, но хочется слушать в исполнении автора. А он спрашивает: зачем пластинки?
Но это - во-первых. А во-вторых...
Время было такое: ни интернета тебе, ни мобильных "гаджетов". Представляете? (- Это я у тех, кто помоложе спрашиваю).
Ни копировальных аппаратов, ни даже компьютеров на каждом столе. Поди, скачай!
За окном - время почтовых открыток и телефонов-автоматов. Размеренное, убаюкивающее... И оно же - Время Высоцкого, время Жванецкого и Шукшина! Время подлинных народных кумиров!
Да, многого не хватало или просто не было. Но выкручивались. Где-то, как-то втридорога доставали "Бони М", выхватывали югославские туфли, но вот книжку Жванецкого или новый французский альбом Высоцкого не достать было никак. И тем не менее было главное - кумиры, герои, великие артисты и писатели. Были!
И заглядывали оттуда, из времени поздравительных почтовых открыток и робких ухаживаний в наш с вами, двадцать первый век, обозначали симптомы наших теперешних болезней:
Вторая половина XX века.
Туберкулез отступил.
Сифилис стал шире, но мельче.
Воспаление легких протекает незаметно.
Дружба видоизменилась настолько, что допускает предательство, не нуждается во встречах, переписке, горячих разговорах и даже допускает наличие одного дружащего, откуда плавно переходит в общение...
Любовь в урбанизированном, цивилизованном обществе принимает причудливые формы - от равнодушия до отвращения по вертикали и от секса до полной фригидности по горизонтали...
Мы уже не говорим о том, что правда второй половины XX века допускает некоторую ложь и называется подлинной.
Мужество же, наоборот, протекает скрыто и проявляется в экстремальных условиях - трансляции по телевидению.
Понятие честности толкуется значительно шире - от некоторого надувательства и умолчания до полного освещения крупного вопроса, но только с одной стороны.
Мих. Жванецкий.
Смеялись мы тогда над настоящим, а оказалось, что смеялись и над своим будущим. Где и копировальные аппараты, и цифровые гаджеты - по одному в каждой руке... Дефицит исчез, а проблемы остались.
Удивительно, но в то время, "время подлинных народных кумиров", ни на трёх всесоюзных каналах, ни в миллионных тиражах центральных и местных газет Жванецкого как бы и не было. Ну, разве что в исполнении великого Аркадия Райкина ("Пусть всё будет, но пусть чего-то не хватает!") или Романа Карцева ("Я вчера видел раков... по пять, очень большие. Но вчера. Либо по три, маленькие. Но сегодня..."). Просто не объявляли имя автора этих уморительно смешных и вместе с тем отчаянно грустных миниатюр.
Как позже с грустью говорил молодой писатель-сатирик Жванецкий:
- Райкин — моя первая любовь. Это именно то слово и именно то чувство, это именно то счастье из несчастья и наслаждения... Райкин любой текст делает настолько своим, что с этим тоже надо смириться. И правильно народ говорит: «Как сказал Райкин». Кому охота докапываться до того, кто именно сочинил анекдот? Кроме специалистов.
При всеобщем микрофонном равенстве, уберите фамилию, и вы не узнаете, чьё произведение наслаждало ваш слух. Один всеобщий баритон по радио, один большой шутник на шестнадцатой полосе...
Он хозяин людей, окружающих его. Он великий артист... Послушай овацию, посмотри, как впервые в стране зал встаёт, и подтверди с грустью: «Если меня в тихом месте прислонить к тёплой стенке» — это сказал Райкин».
Вот такое было время... (Кстати, интересно, кто сейчас пишет для "Камеди Клуба" и "Уральских пельменей"? Недурно, а имён не знаем... Вечная история?) В общем книжку Жванецкого купить было невозможно.
Но во второй половине 80-х появились - хоть и на мгновение, чтобы тут же исчезнуть с прилавков - грампластинки с монологами Жванецкого (если не считать его миньона 1975 года), с рассказами Григория Горина, с выступлениями Карцева и Ильченко...
И вот, пока писал этот материал, ещё раз переслушал "Монологи" Михал Михалыча... И вновь смеялся. И вновь находил время актуальное в том, что давным-давно подметил и зафиксировал великий писатель-сатирик. Да что там говорить? - Классик! Вот давайте вспомним с помощью Жванецкого, какие "трудности" испытывали киношники 80-х... (Миниатюра с пластинки "Монологи"). Не похожи ли эти "проблемы" на то, чем так страдает наше нынешнее кино?
А вот знаменитый монолог Райкина/Жванецкого: "Всё идёт к тому, что всюду всё будет. Изобилие будет. Но... хорошо ли это будет?" - Ещё один вовремя заданный вопрос. Ещё одно пророчество.
Кстати, приобрёл я эти пластинки уже в "нулевых". Тогда уже и любую книжку можно было купить, и видео скачать...
...Однако же подумал и включил громоздкие виниловые блины в свою домашнюю коллекцию. Как знаки того времени. Как дань уважения.
А когда великий писатель скончался, сел и переслушал его рассказы в авторском исполнении. В том порядке, в каком они звучали в 80-е, и в котором их слушала наша большая, "самая читающая" и самая понимающая своих кумиров страна.
Монологи Жванецкого переслушивал Лев КОМОВ.