История барона Романа фон Унгерн-Штернберга — выдающийся эпизод в истории ХХ века: немец, офицер русской императорской армии, бросивший вызов большевикам во время Гражданской войны в России и ставший ханом монгольских степей. Он хотел создать Панмонгольскую империю с ламаизмом в качестве национальной религии.
Детство и юность будущего монгольского хана.
Барон Роман Николай Максимилиан Федорович фон Унгерн-Штернберг родился в австрийском городе Граце. Бюрократические неточности, возникшие из-за различий между григорианским и юлианским календарями, означают, что дата его рождения определяется между 16 декабря 1885 года и 23 января 1886 года. Отцом Романа был Теодор Леонхард Рудольф фон Унгерн-Штернберг, мать Софи Шарлотта фон Вимпффен. Неудачный брак его родителей закончился разводом, после чего мать увезла своего сына в Ревель, нынешний Таллинн, где мальчик провел остаток своего детства.
Биографы семьи Унгерн упоминают, что семья имела древнее венгерское происхождение, и указывают, что, несмотря на популярное среди европейских евреев имя Штернберг, у семьи не было еврейских корней. Унгер-Штернберги были немецкими авантюристами и разбойниками, охотно ссылались на родство с европейской аристократией и даже считали себя потомками королевской династии Плантагенетов и родственниками Габсбургов.
По этой причине барон Роман фон Унгерн-Штернберг уже в молодости в совершенстве владел четырьмя языками: немецким, русским, французским и английским. Позже он также научился говорить по-монгольски. До конца жизни он оставался фанатичным монархистом, а падение Николая II и его семьи считал большой личной трагедией. Эстония была родиной предков отца Романа Унгерна, которые были членами Ордена меченосцев. В тринадцатом и четырнадцатом веках этот орден вел крестовые походы против тогдашних языческих народов Литвы и Ливонии (одной из четырех исторических земель, составляющих современную Латвию). Историки упоминают, что, в отличие от миссионерских крестовых походов на Святую Землю, целью военных экспедиций с мечами была простая добыча. На протяжении веков в Эстонии и Латвии В результате сильных процессов германизации был создан слой аристократии немецкого происхождения, равный по социальному статусу русской аристократии. Балтийские немцы верой и правдой служили русским царям, пока немецкая армия не начала наносить сокрушительные удары по русским армиям во время Первой мировой войны. После создания Красной Армии ливонские немцы организовали во фрайкорах формирования, известные как "балтикумеры", и вели боевые действия против большевистских армий.
Предприимчивый интроверт.
На авантюрный характер будущего монгольского хана повлияла неудачная учеба в Петербургском военно-морском училище, откуда он был исключен. В 1905 году он поступил на службу в царскую армию во время русско-японской войны. Там, на передовой, он дослужился до ефрейтора и был награжден медалью. После возвращения с Дальнего Востока в 1906 году он учился в Павловской военной академии, где углублял свои знания в области тылового обеспечения, саперного искусства и тактики. Пребывание на Дальнем Востоке пробудило в нем сильный интерес к буддизму и оккультизму. После окончания академии Унгерн выбрал 1-й Аргунский казачий полк Забайкальского войска, стоявший на границе с Маньчжурией в Даурией. Это была дикая местность со старыми бараками, железнодорожной станцией и несколькими разваливающимися лачугами. В офицерских библиотеках было мало книг. До городов с магазинами, театрами или публичными домами было несколько дней пути.
Благодаря своей изворотливости, Унгеру удалось выбраться из этого проклятого места. Затем он отправился в 1-й Амурский казачий полк, который дислоцировался под Благовещенском, недалеко от границы с Китаем. Штатным офицером он начал свою службу в гарнизоне Кобдо, но образ жизни сделал его нелюбимым и выброшенным из круга русских офицеров, а неприятие заставило его уйти в себя. Время от времени его поражали тревожные мысли, приступы эйфорического возбуждения, граничащие со вспышками ярости. Бывало, что с дикими криками он несся через степь во главе своей казачьей конницы. Однажды он поспорил с офицерами, что проедет верхом расстояние в 400 верст (около 430 км). К удивлению сослуживцев, он выиграл этот спор.
Когда он был спокоен, он посвящал свое внеслужебное время в основном изучению монгольского языка, а также он изучал монгольские обычаи и знакомился с буддийской философией, которая стала источником многих его вдохновений. Во время встреч с монахами он также мог войти в контакт с Джама-ламой, легендарным монахом, прославившимся своей тридцатилетней борьбой с китайцами. Об этом монахе у монголов ходило множество легенд, возвещавших о возвращении «скрытого царя», освободителя ойратов (западных монголов) от китайских поработителей.
Ярый монархист.
Для этого аристократа русский царь оставался высшей святыней и опорой государственного существования. Падение династии Романовых стало для Унгерна неописуемой травмой, вызвавшей в нем желание построить новую империю по образцу государства прусского короля Фридриха II Великого. С другой стороны, он склонялся к мистике Дальнего Востока. В нем росло убеждение, что декадентский Запад, умственно и нравственно прогнивший, обречен на вымирание. Поэтому необходимо было искать решения в тех религиозных и культурных системах, которые сохранили свою первоначальную чистоту, особенно в тибетской форме буддизма.
В 1913 году в Санкт-Петербурге был основан храм тибетского буддизма, столпом которого был бурятский монах и секретный агент Агван Дорджиев. Его двоюродный брат Герман Кейзерлинг познакомил его с тайнами оккультных тайных знаний. Эзотерические знаки инь-ян, буддийская свастика, ваджра, цветок лотоса - все эти символы были перепутаны европейскими оккультистами. Лучшим примером этого является "Общество Туле", основанное в 1917 году в Мюнхене Рудольфом фон Зеботтендорфом, которое в качестве одного из основных символов избрало свастику, символизирующую среди прочих Дальний Восток. солнце, огонь, счастье, силу и плодородие. Нацисты аннексировали этот символ, потому что на нем был изображен крест со сломанными руками, что придавало ему неоязыческий и антицерковный характер.
Во время Первой мировой войны Унгерн был определён в Нерчянский полк Забайкальской армии, принимавший участие в боевых действиях на Восточном фронте. В качестве офицера 2-й армии Самсонова. Заядлый кавалерист барон фон Унгерн также принимал участие в боях в Галиции и Карпатах. В сентябре 1916 года он был назначен командиром казачьей сотни. Его командиром в то время был другой балтийский немец, «черный барон», генерал Петр Врангель, который описывал Унгерна так: «Среднего роста блондин, худощавый и на вид хилый, но обладающий железным здоровьем и энергией. Унгерн живет войной. Он не офицер в общепринятом смысле этого слова, так как не только не знает самых элементарных правил и основных принципов службы, но постоянно совершает проступки и против внешней дисциплины, и против военного образования; это тип партизана-любителя, охотника, следопыта из романов Майна Рида. Разорванный и грязный, он всегда спит на полу, среди казаков, ест из общего котла и, несмотря на то, что воспитан в достатке и комфорте, производит впечатление человека, которому на всё наплевать. Это был человек, полный противоречий: несомненный ум, оригинальный и проницательный характер и в то же время поразительная некультурность и чрезвычайно узкий кругозор мысли, удивительная застенчивость и даже дикость, и в то же время необузданность энтузиазма, необузданная экстравагантность и удивительное отсутствие требований, когда дело доходит до элементарного удобства».
Взрывные и необузданные черты характера, о которых упоминал генерал Врангель, доставляли Унгерну много неприятностей, а его пьяные бесчинства приводили его в военную тюрьму на срок до двух месяцев. После отбытия наказания в январе 1917 года Роман фон Унгерн был уволен в запас. Именно тогда он познакомился с атаманом Григорием Михайловичем Семёновым, с которым подружился. Как и Унгерн, он знал монгольские реалии и свободно говорил по-монгольски.
После начала большевистской революции в Петрограде Семенов и Унгерн уехали в Даурию, где приняли участие в эффективном подавлении военного гарнизонного мятежа в Маньчжурии. Это место, по мнению Семенова и Унгерна, должно было стать отличной базой для будущих наступлений на западную часть России и Китай. После падения маньчжурской династии Цин, Монголия имела статус автономной области Китая. Лишившись собственного государства, Семенов и Унгерн решили осуществить почти утопический план по строительству "Великой Монголии" и объединению всех населяющих ее народов. В их видении территория нового государства должна была включать Внешнюю и Внутреннюю Монголию вместе с бурятскими и баргутскими территориями.
Палач русских евреев.
Унгерн был откровенным антисемитом. Барон считал евреев главной движущей силой большевизма. Он обвинил их в предательстве царя и зверствах коммунизма. Политруки большевистских армий, многие из которых были евреями, были "самой ценной добычей" его казаков. Еврейские военнопленные были жестоко замучены и убиты. Вместе с одним из белых командиров генералом Викторином Молчановым он решил, что "евреи должны быть уничтожены, чтобы погибли все мужчины, все женщины и даже все дети этого народа". Эта жестокость перекликается с далеким эхом беспощадного террора времен Чингисхана. Мучители имитировали мрачные фрески с изображением сцен пыток. Монгольский буддизм, берущий свое начало в шаманизме, показал здесь свое мрачное лицо.
В 1918 году силы красных продолжали наращивать свою мощь, и вскоре большевики сформировали Забайкальский фронт во главе с Сергеем Лазой. 13 июля 1918 года в боях с большевиками под Маньчжурией армия Семенова была почти полностью уничтожена. Его оперативная группа отошла в Хайлару, Маньчжурия, где была перегруппирована. Семенов обратился за материально-технической поддержкой к японцам, французам и англичанам. В августе 1918 года под командованием Семенова и Унгерна находилось более 10.000 солдат из разных стран, в том числе даже чехи и японцы. С такой силой они вернулись в Забайкалье и полностью выбили красную армию. Из своей ставки в Чите Семенов правил всем Забайкальем. Произведенный в генерал-майоры, Унгерн стал комендантом Даурии. Григорий Семёнов отправился воевать в восточное Забайкалье. В 1920 году большевикам удалось полностью разгромить войска этого атамана, бежавшего в эмиграцию в Маньчжоу-Го в Маньчжурии, покоренной Японией после его окончательного разгрома. После вторжения советских войск в Маньчжурию в 1945 году Семёнов попал в плен, а после показательного процесса в Москве осужден и расстрелян за контрреволюционную деятельность.
Освободитель или мучитель?
По трехстороннему договору, заключенному в 1915 году в Кихте между Российской империей, Китайской Республикой и Внешней Монголией, последняя стала де-факто китайской провинцией. Китайцы всячески эксплуатировали монголов, взимая с них драконовские налоги, повышали тарифы на вывозимые товары, вербовали молодых монголов в свою армию. Дополнительным унижением было принуждение монгольского предводителя Богда-хана биться об пол лбом перед портретом императора. В этой ситуации униженные монгольские аристократы обратились за помощью к барону Унгерну. Барон связался с Богда-ханом и испросил у него официального разрешения для своего войска войти в Ургу, сделав следующее заявление: "Я, барон Унгерн, родственный русскому правящему дому, намерен войти в Чурээ (Ургу) по монгольскому обычаю".
Для простых монголов в Декларация Унгерна прозвучала как известное пророчество об иноземном спасителе - белом царе. Унгерн частично реализовал это видение. Силы барона насчитывали всего ~1.500 человек, а их ядром была Азиатская кавалерийская дивизия, разделенная на три полка. Однако армия Унгерна неуклонно росла.
22 февраля 1921 года, в лунный Новый год, барон Унгерн, монгольские князья и ламы восстановили на престоле Урги (ныне Улан-Батор) теократического правителя Монголии Богдо-хана. Барон Унгерн был признан воплощением пятого богд-гэгэна (монгольского священного света), т. е. высшим ламайским сановником в Монголии, и получил от Богда-хана почетный титул степного хана.
Ханский дворец в юрте.
"Освобождение" Урги от рук китайцев положило начало безжалостному правлению "бога войны", как теперь с уважением и благочестивым страхом называют монголы Унгерна. Хотя он ненавидел бумажную и бюрократическую работу, хан Унгерн начал свое правление с воссоздания пяти министерств, входивших в состав прежнего автономного правительства под руководством Китая: министерств иностранных дел, финансов, обороны, юстиции и вооруженных сил. Министерствами должны были управлять монгольские аристократы, фактически контролируемые русскими советниками, проживающими в министерствах. Монголия, управляемая Унгерном, была страной с почти средневековой социальной и экономической реальностью. Здесь велась бартерная торговля. Для создания своеобразной национальной валюты номинальный, религиозный правитель страны Богда-хан приказал выпустить от имени Унгерна 250.000 злотых долларов.
Унгерн мало заботился о личном комфорте и жил в юрте посреди бывшей резиденции китайского правителя. Он занимался служебными делами в кабинете, представлявшем собой скромную двухкомнатную квартиру в неуютном коттедже, принадлежавшем когда-то китайскому купцу. В этом офисе он принимал клиентов, одетых в традиционные монгольские платья. С военной скрупулезностью он проводил постоянные проверки кабинетов и воинские учения, чтобы держать свои войска в постоянной боевой готовности. Консервативный по своему мышлению Хан Унгерн также пытался восстановить электростанцию и отремонтировать радиостанцию, построенную китайцами. Отдельной и весьма положительной стороной его правления был приказ об уборке и дезинфекции улиц, так как монгольские города находились в ужасном санитарном состоянии. Горы экскрементов и гниющего мусора создавали невыносимую вонь и были потенциальным источником серьезных заболеваний. Очевидным недостатком правления Унгерна было то, что ему не удалось создать полицейский и судебный аппарат. Сам он считал себя высшим судьей монголов, который назначал весьма странные наказания, вроде сидения на крыше в течение месяца или порки палками.
Монголы были довольны управлением Унгерна. Урга процветала под его правлением. Было много выходцев из Сибири, в том числе русских, беженцев из Забайкалья, бурят, китайцев, работающих в основном в банковской сфере, турок и тибетцев. Отдельной и самобытной группой были бойцы Азиатской конной дивизии.. Это были русские в длинных сапфировых плащах, монголы с желтыми знаками Чингисхана на красных мундирах и китайцы, перешедшие на сторону Унгерна, присягнувшие ему на верность.
Свержение, предательство и смерть...
К концу своего правления Унгерн развернул в Монголии кровавый террор, жертвами которого стали 80.000 человек. Исключительная жестокость хана Унгерна заставила монголов относиться к нему как к врагу. Причиной этому стало понимание большевиками того, что Монголия является убежищем для контрреволюционных сил, красные засылали в страну диверсионные группы. Среди них был бывший солдат Богда-хана, отличный наездник Дамдин Сухэ Батор, возглавивший антиунгерновское национальное движение. В 1921 году различные части Красной Армии начали несогласованное вторжение в Монголию.
Разделение Азиатской кавалерийской дивизии на две бригады под командованием Унгерна и генерал-майора Бориса Резухина ознаменовало конец правления барона. Большевистские войска имели значительный численный перевес и были оснащены броневиками, самолетами, бронепоездами и имели большой запас боеприпасов. Среди солдат Унгерна начала распространяться паника. Некоторые из них хотели бежать от большевиков в Маньчжурию, но у Унгерна был другой безумный план.
Охваченный панмонгольской идеей и лихорадкой буддийского мистицизма, побитый большевиками, Унгерн строил планы прорыва через Монголию в Тибет. В безумных мечтах он строил планы создания своего религиозного ордена между Тибетом и Памиром, в котором должна была сформироваться армия новых непобедимых воинов. Это, к тому же, способствовало тому, что его предали и пленили бывшие товарищи. Позднее он попал в плен к большевикам и был приговорен к расстрелу 15 сентября 1921 года. Навязчивые видения, преследовавшие его у подножия Алтая, показали ему образ "неприступной обители-крепости, над которой должно было развеваться золотое знамя с подковой и солнечным символом Чингисхана". Монахи пели мантры, а в голове звенели звуки вращающихся молитвенных барабанов.
