Истории Крымского ханства не повезло дважды: в Российской империи её писали преимущественно в чёрных красках, а в Советском Союзе вообще попытались забыть. Да и жители современной Украины, чего скрывать, по большей части находятся в плену российских мифов и заблуждений о крымских татарах. Чтобы хоть немного исправить ситуацию, Крым.Реалии подготовили цикл публикаций о прошлом Крымского ханства и его взаимоотношениях с Украиной.
***
В массовом сознании, да и нередко в исторической литературе, чего там греха таить, Крымское ханство изображается как неприступная крепость, гарнизон которой держит в страхе окружающие земли, но сам является неуязвимым за высокой стеной Перекопа. Однако вы утверждаете, что полуостров, в сущности, являлся такой же мишенью для походов степняков, как и земли Руси или Украины, да и правителей Орды, в общем-то, тоже можно понять – кто же захочет просто так отпустить богатую провинцию. И вот первый вопрос: как же разворачивалась борьба Крыма за независимость от Орды на рубеже XV-XVI веков, и когда крымские ханы окончательно восторжествовали над ордынскими?
Что касается взгляда на Крым как на сильно укреплённый гарнизон, способный производить тяжёлые опустошения в соседних странах, но при этом остающийся недоступным для ответных ударов, то это взгляд совершенно оправданный. Он обоснован многочисленными историческими источниками. Потому что именно так дело и обстояло на протяжении большей части истории ханства – причём сами ханы прекрасно осознавали это своё стратегическое преимущество, ценили его и активно использовали в своей внешней политике. Однако такое положение вещей продолжалось на протяжении не всей истории ханства от начала до конца, а лишь на определённом, хотя и весьма продолжительном её этапе: примерно с первой половины XVI до начала XVIII столетий.
***
А до того периода Крымское ханство само стало объектом нападений со стороны степей. Это известный аспект крымской истории, но на Крым редко смотрят с этого ракурса. В конце XV – первой половине XVI века Крыму действительно приходилось всерьёз держать оборону перед набегами степняков. Здесь гораздо лучше привести сравнение с древними и раннесредневековыми государствами, существовавшими на самом полуострове, ведь крымские ханы прошли тот же путь, которым до них на протяжении многих веков следовали правители всех прочих держав, когда-либо возникавших в Крыму.
Все эти древние народности в разное время приходили сюда как завоеватели, но все со временем становились, так сказать, детьми этой земли, обосновывались на ней навсегда, смешивались с пришедшими ранее, и через некоторое время их общим потомкам приходилось уже самим защищать полуостров от новых волн завоевателей. Взять, к примеру, скифов, которые именно таким образом появились здесь, сломив сопротивление предшественников – а уже лет через триста их общие потомки выкопали Перекопский ров, чтобы не допустить сюда новых пришельцев, сарматов.
Вот так же и крымские ханы, чьи предки, Чингизиды, в XIII веке силой оружия завладели полуостровом и силой Великой Ясы подчинили себе уже обитавшее тут тюркское и прочее разноплеменное население, теперь, через 200-300 лет, подобно скифским и боспорским царям, уже сами отстаивали свою родину, где они укоренились, от нового наступления кочевников. Сходство ещё более усиливается тем, что крымским ханам довелось обновлять, доделывать и превращать в крепость тот самый ров на Перекопе, который когда-то был вырыт скифами, чтобы уберечься от сарматов.
***
И вот эта закономерность исторической преемственности, закономерность повторяемости схожих ситуаций в разных эпохах, этот незыблемый исторический закон, согласно которому любые гости, пришедшие на полуостров, рано или поздно сами превращались в «аборигенов» – всё это является одной из самых примечательных черт и самых важных особенностей вообще всей истории Крыма. А теперь перейду к следующей части вопроса – то есть к деталям о том, как в первые годы XVI века продолжалась и чем завершилась борьба Крыма за независимость от Орды.
Чтобы правильно понять сложившуюся ситуацию и представить реальный расклад сил, следует представлять себе, чем являлась Орда к тому времени. Это уже не была та знаменитая своим могуществом золотоордынская империя XIV века – то есть государство с определённой территорией, с границами и таможнями, с городами, со столицей и Ханским дворцом и так далее. Все окраины этой бывшей империи – и Крым, и Казань, и прикаспийские степи, не говоря уж о восточнославянских владениях, давно отпали от неё и там формировались самостоятельные государства.
Отдельное государство формировалось даже в самом столичном регионе Орды на Нижней Волге. В этом регионе – или, как его называли, Тахт-Эли (Престольный Край) – формировалось Хаджи-Тарханское ханство, и старая ордынская столица – Сарай, превращался в руины, а на смену ему развивался новый столичный центр – Хаджи-Тархан, он же Астрахань. Там укрепилась своя династия, близкие родственники последних ханов Золотой Орды, и эти новые астраханские правители уже не желали, чтобы старые хозяева, наследники прежних ордынских ханов, вернулись к власти в их регионе.
***
И уже к рубежу XV и XVI веков Большая Орда представляла собой уже не территорию, не страну, а просто сообщество людей без постоянного места проживания, гигантскую толпу из нескольких десятков тысяч воинов-кочевников с их семьями, жилыми повозками и стадами. Во главе этого кочевого сообщества стоял хан Шейх-Ахмед, который гордо титуловался великим ханом Великой Орды, подражая действительно великим ордынским правителям прошлых веков. И этому кочевому сообществу жить с каждым годом становилось всё сложнее, потому что Орде буквально не оставалось места на карте.
Все оседлые элементы бывшего ордынского общества – мастера, ремесленники, торговцы, учёные люди и так далее – жили теперь на территориях этих новых формирующихся государств, а у ордынского хана остались лишь скотоводы, которым требовались огромные пространства для сезонных миграций на пастбища. Но в том-то и дело, что этих свободных пространств оставалось всё меньше, потому что все бывшие кочевья теперь принадлежали независимым тюркским государствам, и ордынцев там видеть никто не хотел: местные правители просто гнали их прочь от своих границ.
Не была исключением и территория Крыма. Кочевые народы Золотой Орды ещё с XIII века очень ценила богатейшие, привольные пастбища в степях у Чёрного моря, привольно раскинувшиеся на Нижнем Днепре, Днестре, Дунае. На заре золотоордынской истории это была довольно густозаселённая территория, там стояло несколько крупнейших в плане торговли городов – откуда, кстати, и берётся всё это неимоверное обилие тюркских топонимов современной Южной Украины – и все эти города и земли запустели в эпоху ордынских междоусобиц, задолго до возникновения Крымского ханства.
***
Так вот, хан Шейх-Ахмед и его братья пытались пробиться к этим издавна знаменитым нижнеднепровским пастбищам – но их туда не пускал Менгли Герай, и теперь на их пути стояла цепь днепровских крепостей, спешно возведённых крымским ханом. А отсутствие доступа к этим ресурсам стало угрожать Орде уже настоящим голодом. То есть вопрос покорения Крыма стал для ордынских ханов уже не просто делом престижа или делом сохранения целостности государства и, так сказать, ликвидации сепаратизма, а в самом прямом и буквальном смысле – вопросом элементарного выживания.
Потому в степях на материке началась серьезная военная активность. Шейх-Ахмед и его братья надвигались на крымские границы, готовые сражаться уже не на жизнь, а насмерть. Потому что, повторюсь, вопрос стоял уже не о престиже, а о выживании.
Менгли Герай противопоставил этой угрозе простую, но эффективную тактику. Он был готов с превеликим гостеприимством позволить всем желающим кочевникам свободно пасти их стада на Нижнем Днепре и у Днестра, и у Дуная, и даже на самом полуострове – но при одном непременном условии: все они, от беев до простолюдинов, клятвенно и безоговорочно признают его своим ханом и будут повиноваться исключительно ему. Неудивительно, что этим хан переманил на свою сторону множество бывших ордынцев, и за счет этого число подданных крымского хана с каждым годом росло, а количество подданных и, соответственно, войск ордынского хана уменьшалось.
***
И завершилось это тем, что весной 1502 года – после небывало лютой зимы, когда проблема выживания народов Орды встала просто до невозможности остро – ордынский хан Шейх-Ахмед снова повёл свои войска из голодных степей, надеясь уж в этот раз точно пробиться и к Днепру, и к Крыму. Готовя решительный бросок, он встал близ впадения реки Сулы в Днепр – ныне это место на территории Полтавской области скрыто водами Кременчугского водохранилища. А Менгли Герай – взяв с собой, кроме большого собственного войска, также турецкий отряд с артиллерией, выступил ему навстречу.
Описаний этой битвы не дошло: есть только краткая реляция Менгли Герая, без подробностей, о своей победе. Но похоже на то, что никакой битвы и не было. Видимо, как это уже случалось и прежде, изнурённые голодом и скитаниями кочевники просто бросили своего бывшего повелителя и перешли под власть крымского хана. И... отправились за ним в те земли, куда и стремились изначально – только теперь уже как крымские подданные и как часть крымского войска. Так или иначе, Шейх Ахмед вывел на эту битву около 60 тысяч человек, а бежал с поля боя лишь с тремя сотнями сторонников.
В свою очередь Менгли Герай захватил походный шатёр хана с престолом и, по установленной ордынской традиции, принял титул поверженного врага. Теперь он сам стал, как гласит титул, «великим ханом Великой Орды». Эту дату (примерно, 15 июня 1502 года) и место – там, где Сула встречается с Днепром – я считаю, следует знать и помнить. Потому что это было выдающимся событием: в этот день окончательно пала Орда, и с этого дня длинная золотоордынская глава в восточноевропейской истории закрылась навсегда и окончательно. И в этом была заслуга крымского хана.