– Коля, интересно, а если ваша жизнь сложится так, что на каком-то этапе, ну все же бывает, не приведи господь, что называется: не про вас, не про нас будет сказано. Если в театре придется на каком-то этапе быть на «заднике с копьем», вы уйдете из театра?
– Ну, мне не придется уже по определению, потому что я за те годы службы в Большом театре – не только в Большом, но во многих мировых театрах, я получил право на «заднике с копьем» уже не стоять.
– Ну, хорошо. Сейчас молодые на подходе, талантливые, новые вундеркинды. Вы уже признанный, заслуженный, на самом пике расцвета вашего таланта. Через какое-то время придут новые, потеснят.
– Ну, ничего страшного. У меня же как раз будет возраст, когда надо будет говорить: «Спасибо! До свидания!».
– Понятно. То есть вы вовремя уйдете.
– Не то чтобы я вовремя уйду, понимаете, здесь так свыше устроено, что человеческий организм имеет лимит. Хочешь ты или не хочешь, тебя силы подожмут. Со всеми это случалось. Другое дело, что есть люди, которым это очень тяжело. Они тяжело переходят этот барьер и страдают. Но в моем случае, кажется, все будет спокойно, потому что я слишком рано стал думать: чем заниматься дальше, я сразу получил высшее образование.
– Какое?
– Педагогическое. Я сейчас на данный момент уже являюсь педагогом и Большого театра и хореографического училища. Как бы я рано всем этим занялся.
– То есть готовите тылы.
– Да.
– С чего вы начали в Большом театре? Что вы танцевали?
– Первая моя серьезная роль была – Меркуцио в «Ромео и Джульетте». Ну, у меня было очень много сразу всяких двоек-троек и так далее, но такой серьезный шаг – Меркуцио, потому что как бы у Шекспира это самый взрослый персонаж в этом произведении. Все юноши-девушки, а Меркуцио уже 24 года. Мне было очень сложно, потому что все, кто вокруг меня танцевал со стороны персонажей, им было по 30 и за 30, а мне было 18 лет. Конечно, мне было очень тяжело, но приходилось учиться сразу сходу все делать.
– Что потом? Что еще было? Когда появилась «Спящая красавица»?
– «Спящая красавица» появилась в1997 году, но как бы я разные партии танцевал в «Спящей...». Маленькие с самого начала.
– То есть вы начали с маленьких партий, а потом пришли...
– К главной партии.
– С кем из балетмейстеров вы работали? Как сложились отношения? Я прекрасно знаю, насколько Большой театр всегда и в частности в это время сотрясали скандалы и различные группировки. По какую сторону баррикад и с кем вы оказались?
– Я пришел в театр благодаря Юрию Николаевичу Григоровичу, потому что опять-таки, когда я выпускался, было слишком много детей, чьих надо родственников и так далее. Меня не должны были брать в театр, но Григорович своей властью, своим желанием взять понравившегося ему ребенка на госэкзамене, он добавил штатную единицу, взял меня в труппу и тут же дал просто карт-бланш абсолютный. Я танцевал и ездил во все поездки.
Но когда была эта ситуация, когда он уходил, я оказался по его сторону баррикад. Однако из-за того, что я был слишком молодой и такая, знаете, сошка, которая не могла никому навредить, на мне это не отразилось. Как раз полетели головы гораздо старше меня артистов.
Другое дело, что все это время, что я оставался в театре, я все равно был человеком Григоровича, я всегда танцевал в его спектаклях, всегда в открытую ездил на все приглашения, куда меня Григорович звал, приводил, конечно, в ужас мое тогдашнее руководство. Но это была моя жизнь.
Теперь по прошествии лет я понимаю: насколько я был рискованный мальчик. Но к моим просто поступкам относились все как еnfant terrible, и многое мне просто сходило с рук.
Интервью 2005 года